Когда я размышляю о том, что одинокий человек, возможности которого были сведены к его собственным физическим и моральным силам, смог возродить из пустыни эту «землю Ханаана», я прихожу к выводу, что, несмотря ни на что, предназначение человека достойно восхищения. Но когда я начинаю мысленно перебирать, сколько ему понадобилось упорства в величии души и самоотверженности в доброте, чтобы добиться такого результата, меня охватывает чувство небывалого уважения к этому пожилому необразованному крестьянину, которому удалось довести до конца творение, достойное Бога.