Его речь, где он между строк дает понять, что компот демократических партий – полная чушь. Когда я это слышу, меня просто жуть берет. Хоть я и знаю, что фашизм – нечто совсем иное, что это еще не фашизм, это было бы слишком просто, нет, это что-то иное, что-то, что я сейчас не могу вполне определить, скорее всего – это просто маниакальная жажда власти, во имя которой он готов идти напролом и все разрушить… За счёт других […] А во мне все ещё остаётся немножко доверия к, скажем так, «иным демократическим силам», может быть я обманываюсь, не знаю. Безумный страх перед политической лексикой определенного сорта – я когда-то назвал ее лексикой фашистских «народных судов», […] сам этот прокурорский тон, напоминающий мне о немецком рейхе до 1913 года. Мол, мы самые сильные, самые богатые, у нас все самое лучшее. Вот этого я боюсь – подобных идей и соответствующих хамских поучений.

С. 368