— А что будет плохого, — сказал я себе, — если я попрошу эту удрученную горем даму занять половину моей кареты? — Какие великие беды могут от этого произойти? Все грязные страсти и гадкие наклонности естества моего всполошились, когда я высказал это предположение. — Тебе придется тогда взять третью лошадь, — сказала Скупость, — и за это карман твой поплатится на двадцать ливров. — Ты не знаешь, кто она, — сказала Осмотрительность, — и в какие передряги может вовлечь тебя твоя затея, — шепнула Трусость. — Можешь быть уверен, Йорик, — сказало Благоразумие, — что пойдет слух, будто ты отправился в поездку с любовницей и с этой целью сговорился встретиться с ней в Кале. — После этого, — громко закричало Лицемерие, — тебе невозможно будет показаться в свете, — или сделать церковную карьеру, — прибавила Низость, — и быть чем-нибудь побольше паршивого пребендария. — Но ведь этого требует вежливость, — сказал я, — и так как в поступках своих я обыкновенно руковожусь первым побуждением и редко прислушиваюсь к подобным наговорам, которые, насколько мне известно, способны только обратить сердце в камень, — то я мигом повернулся к даме — Но пока шла эта тяжба, она незаметно ускользнула и к тому времени, когда я принял решение, успела сделать по улице десять или двенадцать шагов...