Выезжая утром из дома в свой первый рабочий день, я поинтересовался, сколько сейчас времени. Было пять минут десятого, а это значило, что до десяти часов, до начала лекции, у меня достаточно времени, чтобы, не торопясь, побродить по кампусу. Решив, что прошло не более получаса, я взглянул на часы. Было двадцать минут одиннадцатого! В панике я бросился в аудиторию, сопровождаемый деликатными приветствиями: «Здравствуйте, профессор» и вопросами: «Куда вы так спешите, профессор?» никуда не спешивших студентов, многие из которых, как я потом понял, шли на мою лекцию. С трудом переводя дыхание, я начал искать свободную аудиторию и поинтересовался у проходившего мимо человека, который час. «Без четверти десять», - ответил он. Этого не может быть! Другой ответил: «Без семнадцати десять». На часах в ближайшем офисе было четверть четвёртого. Так я получил первый урок о бразильцах: у них нет точных часов. И это всех устраивает. Моя лекция началась в десять и закончилась в полдень. Многие студенты пришли позже, некоторые даже гораздо позже… Казалось, опоздание никого не волнует. Но самый большой сюрприз ждал меня в полдень: лишь немногие студенты ушли сразу по окончании лекции. Они медленно расходились в течение пятнадцати минут, а некоторые ещё долго задавали мне разные вопросы. (Levine & Wolff, 1985, p. 30)