Все-таки за моей спиною образовалась группа зрителей — прохожих отпетых, не деревенских.
— Дивлюсь,— говорит один голос,— и тут человек и там человек.. чудно! Диковинно...
— Э-эх, батюшки!!! Да, брат, вот оно: кому какой предел, стало быть, положон... господи-батюшки... и до чего это люди доходят: ведь живой, совсем живой стоит на холстике.
Один сел близко около меня на корточки, вздыхает.
— Тиртисенью лисируете? — Оглядываюсь: самый обыкновенный бурлак лет под сорок.
[«Тиртисенью» — терра ди сиеной, или жженой сиеной — одной из красок, которыми живописцы пользуются для лессировки, то есть для вторичного прописывания тонким слоем с целью видоизменить или усилить какой-либо тон.]
— А вы что же, живописью занимаетесь? — спрашиваю.
— Да-с, я иконописцу отдан был в ученье, писать образа... Давно уже это дело было... А и как же смело это вы с красками обращаетесь! Ну, да у нас и красок таких не было.
И он начал что-то объяснять товарищам.
— Да ведь ты что понимаешь?.. Ты посмотри, как он горит всей душенькой своей! Ведь как замирает! Ты думаешь, это легко!.. Ведь душа-то из него чуть не вылететь хочет. Стало быть, туда, на холст...