Он вдруг представил себе, что могло бы тогда случиться; достаточно было ее слова, одного телефонного звонка – и встреча могла бы состояться. А что потом? Та же история, только не в Котминэ, а в Лондоне? Этого он не знал. Знал только, что в данную минуту опасность становилась все более реальной и, видимо, неотвратимой. Теперь, узнав ее ближе, он понял, почему она не сказала тогда своего слова. Причиной была не столько робость, сколько самолюбие. В каталоге выставки была напечатана его фотография; там же упоминалось, что он женат и имеет детей. Возможно, и это сыграло роль. Уже тогда она боялась возможных осложнений. Один из способов избежать осложнений – не рисковать совсем.
He had a sudden perception of the strange hazardousness of existence; of how little, a word from her, a raised 'phone, it would have taken for such a meeting to have been. Then what, he wondered; the same chemistry, in London? He didn't know; only that the now seemed more pregnant, more isolated, and somehow more inevitable. And he guessed, he began to know her so well, why the word had not been spoken: less a shyness than a kind of pride. There had been a photograph of him in the catalogue, a mention that he was married and had children. Perhaps that as well; already a flight from potential crossed wires. One way of not experiencing them was never to use the instrument.