– Япония запертый сундучок с потерянным ключом, – вспоминала она Гончарова.
Суперсовременная страна, знаменитая на весь мир электроникой и автомобилями, вблизи оказалась патриархальной, сельской. Здесь, как в деревне, вставали на заре и работали до ночи. И с нравами города, развращающего человека праздностью, боролись, выискивая себе работу, вылизывая до блеска всё, к чему дотянется рука. И нравы тут были сельские – серьёзность, практичность, бережливость. И мышление крестьянское, конкретное, не признающее абстракций. Здесь не интересовались политическими доктринами, партиями, классами. Здесь важно было только то, что видно глазом: все мы – японцы. И жили здесь прозрачно, как в деревне, где каждый видит каждого. И дома свои запирали символическими замочками, вроде той щепки, которую её бабушка на рязанщине затыкала в петлю замка, чтобы известить приходящих, что хозяев дома нет.