Но я не отвечаю, я слишком потрясена – слишком угнетена тем, что узнала о Кэррике. Найти бы его поскорее, обнять, утешить. Как жаль, что я не знала этого тогда, когда мы спали рядом, разделенные только стеклянной стеной. Я думала, он солдат, может быть – дезертир или изменник, совершил что-то ужасное, а он был наказан за детскую любовь. Этот пойманный зверь, расхаживавший в своей клетке с таким видом, словно был готов сражаться против целого мира, всего лишь хотел найти своих родителей, у которых его отняли в младенчестве, потому что они были заклеймены. Теперь, когда я знаю, что Кэррик – сын Заклейменных, это как-то меняет мое отношение к нему?
Да, что-то меняет.
Восемнадцать лет подряд ему непрерывно промывали мозги. Твердили, что его родители – отбросы общества, что ему повезло избавиться от них. Но, едва покинув интернат, он тут же отправился на поиски матери и отца. Он победил: его любовь не сломили. Он оказался даже храбрее, чем я думала. Он действительно воин.