А г н е с с а. Вы, человек, наделенный властью карать и миловать, и отпускать грехи, единственный, кто смог меня услышать — вы-то должны понять! Разве моя вина в том, что наш сеньор продал дьяволу душу, а инквизиция наложила интердикт на все его владения? В чем мне раскаиваться, если все решилось уже тогда, и что бы я не сделала с тех пор, служило бы лишь подтверждением уже объявленного приговора? И что можно поставить мне в укор, кроме того христианского смирения, с которым я приняла свою судьбу?
И н к в и з и т о р. Затхлый мирок, где законопачены все щели, чтоб ни один солнечный луч не проник извне и не высветил трусость и убожество, лежащие в его основе. Монастырь, в котором боятся произносить Божье имя, как имя злейшего врага, чье внимание так опасно привлекать, но дьявола поминают через слово. И то, что вслед за собой ты затянула туда детей, которые могли бы жить, не разрывая связь с сотворенным Богом миром. Это все ересь, не имеющая ничего общего с христианской верой, и она вас погубит. Я говорил вам это раньше, говорю и сейчас, но вы не слышите и не хотите слышать, ведь уши
у вас деревянные, и глаза деревянные, и сердце деревянное, а как еще можно оживить дерево, кроме как бросить его в огонь?