Проводя параллели между структурой литературных тек­ стов и структурой терапевтической практики, я не утверждаю, что роль автора литературного произведения и роль терапевта в терапевтических беседах — одно и то же. Автор литературного произведения приглашает читателя включиться в сюжет, облик которому в фундаментальном смысле придает сам автор. Тера­ певты же не порождают сюжет, который развивается в терапевтической беседе. Хотя они могут быть знакомы с множеством историй о жизни (и это дает им возможность привлечь внимание людей к каким-либо значимым событиям, выступающим за пределы доминирующих историй), они не являются авторами в том смысле, в каком мы можем говорить об авторе литературного произведения. Скорее, терапевты поддерживают голоса людей, обращающихся к ним за консультацией, и отдают им приоритет в придании смысла избранным событиям жизни, при интерпре­ тации связи между этими событиями и значимыми темами жиз­ни, при умозаключениях о том, что это говорит о ценностях и смыслах людей и о том, что данные события позволяют утверж­дать об идентичности этих людей — и других, упомянутых в их историях. В то время как авторы литературного произведения занимают центральную позицию в развитии сюжета, терапевт с нее смещен.