Ленинград

Опять дана глазам награда Ленинграда…

Когда сверкает шпиль, он причиняет боль.

Вы неразлучны с ним, вы – остриё и рана,

и здесь всегда твоя второстепенна роль.

Зрачок пронзён насквозь, но зрение на убыль

покуда не идет, и по причине той,

что для него всегда целебен круглый купол,

спасительно простой и скромно золотой.

Невинный Летний сад обрёк себя на иней,

но сей изыск списать не предстоит перу.

Осталось, к небесам закинув лоб наивный,

решать: зачем душа потворствует Петру?

Не всадник и не конь, удержанный на месте

всевластною рукой, не слава и не смерть —

их общий стройный жест, изваянный из меди,

влияет на тебя, плоть обращая в медь.

Всяк царь мне дик и чужд. Знать не хочу! И всё же

мне не подсудна власть – уставить в землю перст,

и причинить земле колонн и шпилей всходы,

и предрешить того, кто должен их воспеть.

Из Африки изъять и приручить арапа,

привить ожог чужбин Опочке и Твери —

смысл до поры сокрыт, в уме – темно и рано,

но зреет близкий ямб в неграмотной крови…

Так некто размышлял… Однако в Ленинграде

какой февраль стоит, как весело смотреть:

всё правильно окрест, как в пушкинской тетради,

раз навсегда, впопад и только так, как есть!