Маргерит Дюрас – женщина интересной судьбы и талантливая писательница. Наверняка вы о ней что-то да слышали, может даже не зная, что та или иная книга или сценарий принадлежат её перу: “Хиросима, любовь моя”, или “Модерато кантабиле”, или “Любовник”.
Моё знакомство с Маргерит Дюрас началось именно с экранизации её во многом автобиографичного романа “Любовник”, получившего Гонкуровскую премию в 1984 году. Сейчас уже трудно вспомнить, когда именно я посмотрела этот фильм, пронизанный солнцем, зноем, звучащий такими экзотическими названиями – Меконг, Сайгон, Шадек. Но, как сейчас, помню самое начало, оказывается, оно до мельчайших деталей созвучно книге: юная хрупкая девушка стоит на пароме и смотрит на реку, тот самый возраст, когда приходит осознание своей женственности, но когда нечто по-детски беззащитное и невинное еще никуда не ушло. Она одета в поношенное платье, которое ей велико, но видно, что она уже пытается выделяться, ищет свой стиль, на ней золотые парчовые туфельки, совсем неподходящие к платью, и нелепая мужская шляпа. На девушку неотрывно смотрит молодой китаец, одетый элегантно и по-европейски. Он смотрит словно завороженный, а она, в свои пятнадцать с половиной лет, прекрасно всё понимает.
Французский Индокитай, 30-е годы прошлого столетия…
Экранизация 1991 года в мельчайших деталях воспроизвела некоторые моменты романа. И всё-таки фильм и книга различаются как небо и земля. Можно долго спорить о преимуществах фильма или же, наоборот, книги, а мне кажется, что самое лучшее – это воспринимать их как единое целое, где невозможно разграничить красоту и чувственность визуального ряда с глубиной настоящих воспоминаний страниц романа.
Книга, созданная для жары. Её нужно читать как раз в тот момент, когда от солнечного жара плавится асфальт, когда зыбкое марево дрожит над раскаленной землей, когда тело раскинулось бессильно возле распахнутого окна, откуда не веет даже слабый ветерок, который мог бы шелохнуть легкую занавеску. В такой зной мысли текут тяжело и лениво, сознанию легко воспринимать чьи-то воспоминания, чьи-то такие же неторопливые мысли, которые перетекают друг в друга, сбиваются, но всегда возвращаются к основной теме, той самой, что волнует и сейчас, спустя много-много лет: пятнадцатилетняя девушка на пароме встречает своего первого любовника…
Ей пятнадцать с половиной, она француженка, белая девочка, дочь учительницы. Европейская кровь даёт ей некий статус в этой жаркой стране заливных рисовых полей и шумных городов, и всё-таки от правды не скрыться – они, её семья, мать и двое старших братьев, бедны. После смерти отца матери приходится зарабатывать на всю семью. Старший брат – любимое дитя, вечное дитя, лишь тянет из семьи деньги на игры, младший брат – слабое создание, отмеченное близостью смерти и в то же время бессмертием в глазах автора, ведь она пишет с высоты своих лет и воспоминаний. И еще девочка. Девочка, которой удалось подцепить богатого любовника. Жаль только, что он китаец. От китайца можно принимать подарки, обедать за его счет в дорогих ресторанах, но ни в коем случае нельзя снизойти до него. Мать молчит. Может она отдала всю любовь своему первенцу и ей всё равно? Может она видит в девочке последнюю надежду справиться с нищетой? А может, как женщина, она понимает свою дочь и догадывается о чем-то, и в чем-то, как знать, завидует? Девочка своевольна и свободна. Она впервые почувствовала свою силу. Но как тяжело сейчас, с высоты прожитых лет отделить ту, юную пятнадцатилетнюю девушку от зрелой дамы, которая возвращается в своё прошлое в поисках того образа, который был когда-то ею…
Трудно разграничить фильм и книгу, и есть у меня подозрение, что читатели и зрители будут видеть историю Маргерит Дюрас по-разному. Для зрителя – это история запретной любви, пробуждающейся страсти, столкновение культур и социального неравенства на фоне экзотического Индокитая, взрослый Ромео, в путах воли своего отца и его денег, и очаровательная Джульетта, еще только познающая себя, нежная и трепетная, но уже совсем по-женски жестокая.
Для читателя – это своеобразная рефлексия, экзистенциальный опыт, размышления на закате жизни о том, что случилось с той разрозненной семьей, заброшенной на край света, попытка воссоздать в памяти ту девочку в мужской шляпе и золотых туфельках, которая покорила сердце мужчины.
Удивительное дело, “Любовник”, написанный рукой женщины, скрытен и почти сух, замкнут, неясен, слегка очерчен, вся красота приходится на слог, на разбросанные тут и там яркие зарисовки природы, случаев из жизни, которые вроде бы и не связаны с основным сюжетом. А вот “Любовник”, экранизированный мужчиной, чувственный, тонкий, жаркий, откровенный и сентиментальный. Можно понять неудовольствие мадам Дюрас (фильм ей категорически не понравился): в её романе нет акцента на романтическую составляющую, более того, книга похожа на поток самых разных воспоминаний, которые мешаются между собой, проникая одно в другое, без жестких хронологических рамок, она ничуть не сентиментальна, несмотря на грусть и боль сквозящие между строк.
Пожалуй, впервые в жизни мне не хочется делить эти две разные точки зрения, не хочется разграничивать фильм и книгу. Оба произведения прекрасны. Невероятно различные, парадоксально, но они настолько дополняют друг друга, что сейчас мне сложно писать о книге и абстрагироваться от сцен, которых в романе не было, но которые так органично вплелись в историю. Жан-Жак Анно, режиссер фильма, щедр на чувства и эмоции. Маргерит Дюрас, та самая бесстрашная девочка в мужской шляпе, скупа и, кажется, совсем не хочет делиться самым сокровенным, намеренно кутая его в туман недосказанности и неопределенности, в красоту слов, которые приглушают и отчасти скрывают страшную печаль:
«В одну из ночей в индийском океане в главном зале на большой палубе неожиданно послышалась мелодия вальса Шопена… Это не было дуновением ветра… Той ночью музыка окутала весь черный лайнер, как послание небес, относящееся к чему-то неизвестному… Она заплакала, вспоминая этого мужчину, своего любовника… Она вдруг потеряла уверенность в том, что не любила его… Чувство, которое она сама не принимала, растворилось в ней, как вода в песке… Она поняла, что открыла в себе Любовь в те минуты, когда музыка летела над океаном…»
