Я даже не знаю, как и что про это безобразие написать. Чудовищно раздутый, плохо написанный фанфик, который просто пропитан удушающей, экзальтированной любовью к обитателю подвалов Оперы. К сожалению, за непричёсанными охами и ахами автора мы теряем то, ради чего собрались читать книгу - самого Эрика, Ангела Музыки. Потому что у автора получился странный незнакомец в привычной маске. А под ней что? Непривычная мягкость, если не сказать мягкотелость, странное стремление спасать незнакомую девицу, с писком лезущую к нему в дом и в душу. Попробовала бы дурочка Камилла так подступиться к Эрику из первоисточника! Ой, что было бы! Костей не собрать... А самозванец в маске лечит, ухаживает, терпит... И это после истории с Кристиной! Можете считать, что меня укусила тень Станиславского, но я не верю ни единому слову. А иногда хотелось поверить, да. Некоторые моменты, связанные с кинестетическим типом восприятия дивно хорошо написаны. Аж задыхаешься от узнавания и зудят пальцы. Хочется сказать: "Да, именно так мы чувствуем мир! Именно так страшно и холодно, когда нас отлучают от прикосновений." Вот это в романе хорошо и больно бьёт по живому, если вы кинестетик.
Но таких моментов, одна , максимум, две сцены. Дальше сплошная патока. Липкий любовный романчик.
И вся из себя талантливая, умная и прогрессивная балеринка Камилла точно так же не хочет и не может принять Эрика с его прошлым, с его тьмой в сердце, с его лицом, наконец. Придумывает себе светлый образ и яростно его проецирует на героя. А под всем этим - тот же страх и тошная жалость. Чем ближе к финалу, тем заметнее. И тем тяжелее было читать.
То, что автор искренне считает счастливым финалом, видится мне началом очередной катастрофы. Но, это уже мои домыслы, то, что за кадром.
Сюжета, как такового, я не обнаружила. Не считать же сюжетом тот факт, что Эриком заинтересовалась тайная полиция, а он этого внимания предсказуемо избегает?
Я всем сердцем надеялась на то, что автор уделит внимание персидскому периоду жизни Эрика, но нет, это не интересно. Вот ещё тонна розовых соплей -это другое дело!
Автор комично старается в историческую правду, и сама же всё разрушает нелепыми отсылками к веку 21. Зачем они в тексте сего опуса, я так и не поняла.
Словом, читать на свой страх и риск. Я рискнула, и чуть не увязла в сахарном сиропе.

Я очень люблю различные родительские записочки типа «говорят дети». Но тут вот не прониклась. Может, тут помешал снобизм родителя и идеалогически выдержанный советский мальчик?

«Кто рекордсмен?
10 сентября 1970 года , т.е. в 2 года 6 месяцев 10 дней, Серёжа прочитал на банках свои первые слова: «сахар», «рис», «молоко». А в знаменитой семье педагогов Никитиных первое слово дети прочитали в 2 года 7 месяцев. Рекорд наш, ура!»
Бред, какой-то, ей-богу...