Пропитание в условиях выживания

Подойдя к краю пропасти, в то время как Антонио со спокойствием горца смотрел в нее, один из товарищей сделал несколько шагов в сторону, пошарил в кустах, вытащил оттуда мешок и веревку и, подойдя к Антонио, мешок повесил ему на шею, а веревку продел под мышками.

— Что за черт, что вы собираетесь делать? — сказал Антонио, которого эта церемония начинала беспокоить.
Тогда один из товарищей лег на живот таким образом, что в пропасть свешивалась только голова.
— Делай тоже, что и я, — сказал он Антонио.
Антонио повиновался и растянулся рядом со своим товарищем.
— Ты видишь это дерево? — спросил последний, указывая рукой на сосну, выросшую из расселины скалы на расстоянии двадцати футов под ними и тысячи футов над долиной.
— Да, — ответил Антонио.
— Возле сосны ты видишь углубление?
— Да, — ответил Антонио.
— В этом углублении — орлиное гнездо. Мы спустим тебя до сосны, ты уцепишься за нее одной рукой, а другой пороешься в гнезде и, что найдешь, сложишь в мешок.
— Как, орлят?
— Вовсе нет, дичь, которую родители им приносят, и три четверти которой мы съедаем, а им остальное.
Антонио вскочил на ноги.
— И кому в голову пришла эта мысль? — спросил он.
— Черт возьми, кому же, как не атаману! — ответил бандит.
— Поразительно! — громко воскликнул Антонио, ударяя себя по лбу. — И такого человека я предаю, — прибавил он тихо, со вздохом.

В самом деле, загнанный, как дикий зверь, на вершину скалы, лишенный сообщения с землей, Жакомо возложил на поднебесных хищников обязанность быть его маркитантами. И бандиты воздушные с бандитами горными делились, как братья.