Проект «Livelib идет в гости»: гостей принимает Scout_Alice

Сегодня вас приветствует у себя в гостях наш переводчик-рекордсмен и обладатель премии LiveLib Scout_Alice , она же Ксения, она же Оксана, она же, если верить источникам, Аксинья. От «гостьи» некоторые вольно переходят к толкованию этого имени как «гостеприимная». Что ж, будем проверять – располагайтесь!

Уже довольно давно я живу в замечательном и уютном Великом Новгороде, здесь я училась-женилась, но домом по-прежнему называю город, в котором родилась и прожила пока еще бо́льшую часть своей жизни, и это, между прочим, самый большой город России. А имя ему… Нет, не Москва, а Заполярный. Не слышали? Итак, минутка рекламы):

Северное сияние над Заполярным. Фото Кирилла Уютнова

В территорию этого замечательного городка, расположенного на Кольском полуострове, за полярным кругом, включены раскиданные далеко друг от друга месторождения. Так что да, про самый большой город это была не шутка. Как не шутка и то, что главная его достопримечательность – Адские врата. Вы можете подумать, что название образное, и будете правы, хотя некоторые нервные иностранцы полагали иначе (как и некоторые представители славной отечественной желтой прессы). Официально те самые врата называются Кольской сверхглубокой скважиной, которую закрыли в 1995 году из-за недостатка средств. Но незадолго до этого события якобы произошла авария со взрывом и очень странным шумом, который прорвавшиеся финские журналисты обозвали «звуками ада» – добурились-таки на двенадцати тысячах километров! Эта бредовая история оказалась живучей мистификацией, прославившей скважину на весь мир. Впрочем, в этом не было необходимости – и по сей день Кольская сверхглубокая остается уникальной: никто не смог побить ее рекорд глубины ни в нашей стране, ни за ее пределами. Вследствие этих россказней я как-то прочитала, что Заполярный – самое жуткое место Кольского полуострова, но это, конечно, неправда. На самом деле это город (и область, и полуостров) суровой тундры, хмурых сопок, непрекращающихся ветров, прекрасного северного сияния и полярных дней и ночей (в дни читательской юности я была благодарна небесам, что родилась здесь, ведь тайком от родителей могла читать всю ночь напролет без ламп и фонариков).

Впрочем, из романтической колыбели собственной жизни я переехала в колыбель российской государственности и демократии, где обитаю и ныне и куда вас пригласила. Некогда исторически значимый город стал теперь довольно скромным, но нравится он мне от этого только больше. Экскурсовод из меня неважный, так что достопримечательности – это не ко мне, тем более что никаких сил не хватит посетить все бесчисленные церкви, которыми славится Новгород. Помимо памятников христианской архитектуры, в нашем городе есть масса очаровательных образцов малой скульптуры.

По приезде сюда я открыла для себя два замечательных места, которые и теперь остаются моими любимыми уголками этого старинного города. Одно из них – Гуманитарный институт НовГУ с примыкающим к нему Антоновским парком (с одной стороны, это просто красивое место, а с другой – я черпаю здесь приятные воспоминания, так как это моя alma mater, причем дважды). Приглашаю пройтись, дабы насладиться видом и нагулять аппетит (и тому и другому весьма способствуют гигантские антоновские яблоки, разбросанные по парку в любое время года и то и дело приманивающие людей с детьми и фотоаппаратами).

Оба фото заимствованы отсюда

Я не мастер плавных переходов, признаюсь честно, так что от красот города перейду к красотам собственного книжного шкафа (что нас всех, книжных маньяков, обычно и интересует) самым бесхитростным образом, а именно – расскажу о втором своем любимом месте в Великом Новгороде. В первый день в новом городе я отправилась в университет, во второй – искать библиотеку. Моей избранницей на долгие годы стала НОУНБ – Новгородская областная универсальная научная библиотека, расположенная в новгородском Кремле. Неочевидный выбор для регулярных походов за книгами для досуга, но ни в одной городской библиотеке я для этих целей так до сих пор и не побывала, потому что «кремлевка» для меня – «ван лав» еще с того, первого дня. Это одна из немногих научных библиотек с открытым фондом, и я просто не могу отказать себе в том, чтобы в каждое посещение услаждать свой взор такой картиной:

Сколько проскладировано еще не прочитанных книг в моем шкафу (пресловутое японское «цундоку» – это про меня: иногда мне кажется, что приобретаю я книги быстрее, чем читаю…), но я все равно иду в библиотеку и загребущими ручками тяну с полок новые и новые (а на самом деле старые-старые) книги. Вопреки нелюбви многих к чтению книг, многократно прочитанных до того другими людьми, я, напротив, обожаю библиотечные потрепанные томики. Особенно мне нравится смотреть на листок возврата: многие ли читали эту книгу до меня, когда ее брали в последний раз? Порой кажется, что стоило бы отказаться временно от походов в библиотеку и разгрести уже, наконец, свои книжные завалы. Но, наверное, привычка въедается очень основательно, потому как предаваться этому занятию я начала еще в первом классе и никак не могу остановиться. Полная энтузиазма, я с завидной регулярностью курсировала между домом и библиотекой, расположенной по соседству. Моих родителей посетила блестящая идея по максимуму использовать этот самый энтузиазм. Так что с малолетства я помимо детского стала ходить и во взрослый отдел и набирать стопочку «Шармов» для мамы и военных романов для папы, а попутно жадно глазела на полки и постепенно стала прихватывать кое-что и для себя.

В отличие от счастливчиков, которые помнят какие-то особенные книги из своего детства или смогли системно освоить все, что стоило освоить, я мало что могу по этому поводу сказать. Обожала сказки народов мира, много раз я перечитывала «Колдовской сапфир», а переселившись на взрослый абонемент – хвала семейным формулярам! – подсела на классические «крутые» детективы типы Чейза, Чандлера, Хэммита, потом на нечто более утонченное, вроде Агаты Кристи и Рекса Стаута, и, наконец, позорный тринадцатый год моей жизни прошел под знаком любовных романов. К счастью, он закончился после одного весьма неловкого эпизода. Как-то вечером я листала очередные «Страсти по загадошному графу», и тут мой отец, впервые с тех пор, как читал мне перед сном, поинтересовался книгой в моих руках. Я нехотя продемонстрировала характерную обложку с лобзающейся парой. Папа молча вышел, а я вскорости закрыла и книгу, и эту неловкую страницу моей читательской биографии. К сожалению, во время поисков-метаний за бортом остались многие книги из тех, что читаются в детстве и юности: мимо меня прошли Стивенсон, Твен, Верн, Скотт и многие другие. Из всего внешкольного чтения подросткового периода мне отчетливо запомнились три цикла: «Артемис Фаул» Йона Колфера, «Мефодий Буслаев» Дмитрия Емца и «Темные начала» Филиппа Пулмана (не помню, чтобы хотя бы раз в своей жизни я так ждала выхода какой-то книги, как ждала «Янтарного телескопа», и вообще трилогия впечатлила меня настолько, что я до сих пор жду «Книгу Пыли», хотя и не уверена, что стоит).

Школьные годы чудесные, а потом и университетские были омрачены гнетом обязательного чтения, так что действительно много читать для удовольствия я стала только на последнем курсе (не считая первого учебного полугодия: когда все ходили по коридорам института с новыми знакомыми, я, будучи совершенно несостоятельной в установлении новых связей, прогуливалась исключительно с «Сагой о Форсайтах»). Зато чтение это было изрядно обогащено именами, которые я впервые услышала в рамках курсов зарубежной литературы: Стейнбек, Фолкнер, Коллинз, Моэм, Гарди, Мелвилл и другие. Однако самым большим откровением стало для меня то, что Эмиль Золя написал любимое мной «Дамское счастье» только одиннадцатым по счету в 20-томном цикле, который я отправилась читать, едва занявшись подготовкой к госэкзамену и сдаче диплома. До сих пор не уверена, что меня в тот момент интересовало больше: защита или хитросплетения судеб Ругон-Маккаров.

Слабая попытка внести подобие порядка: нон-фикшн, учебная литература разных лет, спецлитература по английскому языку и переводу и, наконец, мой ламповый уголок, где стопкой поселились книги, намеченные к ближайшему прочтению или, во всяком случае, те, у которых есть реальный шанс быть прочитанными в ближайшем будущем.

Будучи иногородней студенткой, я, разумеется, не могла позволить себе обрастать книжными стеллажами из-за банальной нехватки места, но пока жила в общежитии, все-таки пристроила на шкафу с одеждой 12 томов Чехова, купленных за символические деньги – 30 рублей за том. Общежитие сменилось квартирой, а закуток на шкафу – книжной полкой, потом одна квартира сменилась на другую, а полка – на полноценный шкаф и так далее, и так далее. Теперь у каждого члена семьи – своя библиотека, и я предпочитаю их не смешивать в силу кардинального расхождения интересов, а на своих книгах, вредная такая, еще и печати проставляю (на случай раздела имущества) – зачеркнутый шрифт, а то мало ли муж не поймет, что это у меня юмор такой). Шутки шутками, но я и правда не люблю пускать в свой шкаф книги, не отобранные лично мной, и сама захватнических поползновений не предпринимаю, предпочитая вместо мужниных полок занимать тумбочки, подоконники, комоды и прочие горизонтальные поверхности.

Невзирая на разницу вкусов и интересов, кое-что общее мы все-таки порой находим и это кое-что читаем вслух. Уже не первый год в нашей семье процветает эта замечательная традиция, которую я очень люблю. Совместными усилиями прочитали почти всего Стейнбека, все романы о Пуаро и Перри Мейсоне, «11/22/63» и «Противостояние», «Туарега», «Террор» и многое другое. Сейчас на полпути к завершению «Лекаря. Ученика Авиценны» и планируем штурм «Русского дневника». Думается мне, уже ради одного этого стоило выйти замуж.

Мой книжный угол, в котором я одолеваю игровые заявки, мучаю Фейхтвангера и в удачные дни изображаю йога, ежели доводится в ночи почитать несколько часов кряду.

Собственно с этого момента мои читательские предпочтения немного проясняются, хотя, естественно, это только маленькая область пересечения эйлеровских кругов. Вообще читать я люблю много чего и уже не кидаюсь с головой в один жанр, как это было в подростковые годы. Вкусы то и дело меняются, неизменным остается одно – любовь к классике: и нашей, и зарубежной, преимущественно американской. Сложно мне всегда давались немцы и очень по-разному – французы. Другие нации закрадываются вкраплениями и часто поражают, например, поляк Прус со своей «Куклой», австриец Перуц с «Днем Страшного суда», японец Акутагава с новеллами, которым я не устаю петь дифирамбы. Если все же говорить о жанровой литературе, люблю хорошие детективы и детективные триллеры с хорошей интригой – просто кровь-кишки в духе «Пилы» меня не воодушевляют. Книги такого жанра, конечно, редко впечатываются в память на годы, но несколько раз мне везло читать настоящие шедевры (в рамках этой незамысловатой области, разумеется), например, «Присягнувшие тьме» Гранже, «Собиратель костей» и «Пустой стул» Дивера, «Клара и тень» Сомосы, «Терапию» Фитцека, «Предсказание» Кунца (над последней я еще и вдоволь посмеялась, несмотря на жанр). Околосоциальные триллеры-драмы почему-то проходят мимо меня, и я никак не могу по достоинству оценить Флинн, Френч и прочих с тем же уклоном.

Еще жанр-не жанр, скорее направление… Испытываю какую-то почти болезненную привязанность к южной готике. Эти книги меня печалят и мучают, всегда остаются в чем-то далекими в силу национальной специфики, и все равно я их очень люблю, такие разные и похожие, классические и современные: Фолкнер и Капоте, «Убить пересмешника», «Тайная жизнь пчел», «Сердце – одинокий охотник», «Жизнь мальчишки», «Возлюбленная»… Уже не первый тур беру эту тему в ТТТ, так что намекаю всем желающим. И советы в личку тоже приму с благодарностью. Вообще мой любимый жанр – интересные книги, и на этом можно закончить, потому как понятие это широкое и вольно интерпретируемое.

Меня непоправимо, вплоть до контузии, шокируют и травмируют вопросы о любимых писателях, хотя кое-кого в эту графу в профиле я все-таки вписала. Наверное, можно все же с уверенностью сказать, что как минимум глубокую нежность я испытываю к тем авторам, чьи собрания сочинений утрудилась пробрести. В силу нехватки места в книжном шкафу этот критерий жертвы пространством можно считать достаточным аргументом в пользу следующих: Тургенев, Чехов, Капоте, Золя, Рубина, Саган, Гончаров, Стейнбек. Шеститомник последнего купила вообще после прочтения одного-единственного романа – «Зима тревоги нашей». И это была любовь с первой книги, которая лишь крепла с каждой прочитанной вещью, независимо от формы, размера и темы.

Помимо собраний сочинений, у меня еще много чего есть, так что подходите поближе, если разделяете мою любовь к изучению содержимого чужих книжных шкафов, полочек, прикроватных тумбочек и сворачиваете шею, пытаясь незаметно высмотреть, что читает во-о-он та девушка в автобусе.

Хотелось бы сказать, что на этой полочке у меня стоит классика, на этой – коллекционные издания, а вот тут стопочка японских поэтов XVI века, но нет – здесь царит хаос, подчиненный лишь одному закону – закону подходящего формата, ведь в противном случае хаос вырвется наружу… А ведь все начиналось с того, что я категорически отказывалась ставить книги в два ряда, но жизнь диктует свои правила. Фонд периодически пополняется объемными поступлениями, вследствие чего вся библиотека перетряхивается и «оптимизируется», но толку чуть.

Любые книги – это всегда услада для глаз, особенно если они с картинками (это все Алиса во мне говорит). Одна из моих библиофильских радостей – иллюстрированные издания. Покупаю я их нечасто и, как правило, это те книги, которые я не раз читала и перечитывала, так что хочу иметь их у себя в библиотеке в самом лучшем виде. Так, например, я в свое время выменяла на что-то «Убить пересмешника» и «Гордость и предубеждение», чтобы взамен купить те же книги в лучшем издании. «Ведь они этого достойны» © Или же это чисто коллекционерские приобретения, не столько для чтения, сколько для любования, и полученные в основном в подарок, вроде энциклопедий «Marvel» и «DC» или графического романа по первой книге «Артемиса Фаула» (дань сентиментальности).

Завершая разговор о книгах как экспонатах… Несколько лет назад я начала коллекционировать иллюстрированных «Алис» (Ноги у моего ника растут как раз с этой стороны. А руки – от бессмертного творения Харпер Ли, да не появятся у него больше продолжения. Аминь.). Особенно восхищаюсь иллюстрациями Ксении Лавровой, Марии Рудько и Ингпена, конечно. Но больше всего люблю мрачные и в чем-то трагические работы Барри Мозера и мечтаю добавить их к своей коллекции в отдельном издании. Плоды моего собирательства:

Вообще где-то в глубине моей души живет капитан Ахав, только Моби Дики у меня каждый раз разные. Ни одна покупка не доставляет мне такой радости, как приобретение книги, которую я люблю и хочу видеть в своей библиотеке, но которая к моменту прочтения уже стала библиографической редкостью, тем более в желанном издании. И вот когда такая книга попадает ко мне в руки… Cчастью нет предела. Такими книгами были для меня «Террор», «Пока мы лиц не обрели», «Жизнь мальчишки», «Дом сна», «Сердце – одинокий охотник», «Страна смеха», «Ключи от царства», «Древо Иуды»… Можете представить, какие чувства я испытываю, когда после долгих поисков держу в руках свое сокровище, и тут выходит переиздание! Впрочем, ничто не заменит мне мои «выстраданные» радости с историей, тем более что то и дело появляются новые белые киты.

Отельная скромная часть моей библиотеки – книги на английском языке. Их мало, потому что читаются они в разы медленнее и запас делать не имеет смысла, не говоря уже о том, что удовольствие это кусачее для кармана. Времени на систематические занятия хронически не хватает, так что использую экспресс-метод: одна глава в день в три этапа – перевод с листа, пока не устану, чтение вслух, пока не надоест, и дочитывание про себя того, что осталось. Вместе с переводами, о которых ниже, отличная лингвистическая гимнастика для поддержания формы, к тому же без отрыва от любимого занятия. Сейчас в таком режиме читаю душевную автобиографию Дэвида Суше, посвященную съемкам в сериале «Пуаро Агаты Кристи» – «Poirot and Me».

Как я уже упоминала, много у меня накопилось непрочитанных книг, и отчасти винить в этом стоит обожаемый раздел книжных новинок: еженедельные обзоры так и манят добавить что-нибудь в лист ожидания, особенно раздел переизданий. Кроме того, порой в промышленных масштабах книги приходят ко мне в подарочной упаковке. Я стойкий сторонник убеждения, что книга – лучший подарок, хотя, делая подарки окружающим, стараюсь помнить и о другой точке зрения. Не желая обременять спутника жизни тяготами брака больше, чем я уже это делаю, по возможности избавляю его от нелегкого бремени выбора подарков. Заблаговременно составляю списки литературы и…

Такой замечательный подарок я получила на день рождения в прошлом году. Полагаю, практика эта взаимоприятна. Жаль, что работает в одну сторону, потому как заядлый библиофил в нашей семье только я.

На самом деле, чудовищная бессистемность кажется тем более странной, что одно из моих хобби – систематизация книг. Помимо скучного электронного каталога, я уже несколько лет веду рукописную картотеку, заполняя карточки по всем правилам библиографии. Началась эта причуда в то время, когда я удовольствия ради заочно училась в колледже искусств по специальности «Библиотековедение». В качестве практики я принялась каталогизировать свои книги и по сей день с удовольствием провожу каждую новую книгу по всем инстанциям: штамп, присвоение номера, электронный каталог, карточка. И даже занудно указываю на обороте карточки, к кому отправилась «погостить» та или иная книга – на всякий случай, чтобы не возникало недоразумений. Искренне надеюсь, что это только звучит странно. Еще одно мое околокнижное хобби – коллекционирование металлических закладок.

Вообще-то, LiveLib тоже своего рода хобби книгоголика. Отвечая на традиционный вопрос, что такое LL в моей жизни: 1. Удобство систематизации, комфорт, уют (отсюда со всей очевидностью вытекает, что я все еще на старом дизайне). 2. Клуб переводчиков. 3. Игры. 4. Книгообмен. 5. Общение (памятуя о том, что это первая и единственная в моей жизни социальная сеть, я таки включила этот пункт, хотя по-прежнему с трудом вступаю в дискуссии, а добровольное написание комментариев для меня каждый раз вообще исторический момент, но я работаю над этим, честно!)

Но главное, конечно, LL – это сундук с сокровищами: в нем я нашла жемчужины, от которых по-настоящему дух захватывает: «Пока мы лиц не обрели», «Стоунер», «Страна смеха», «Обед в ресторане», «Тоска по дому», «Золото» Мамина-Сибиряка, «Перед зеркалом» и практически все книги, о которых я писала как о библиографических редкостях – всего, конечно, не перечислить… Такие книги не забываются.

Четыре года назад я кругами ходила вокруг этого замечательного сайта, читала рецензии, вылавливала какие-то незнакомые книги и вела подпольную разведывательную деятельность в разделе игр. Вторая половина зареклась играть со мной во что бы то ни было, потому что выигрывая и проигрывая, я становлюсь одинаково невыносима, так что пришлось мне перейти в одиночный спорт, дабы удовлетворить свои игроманские наклонности. Собственно ради одной из игр я и зарегистрировалась на LL – спасибо за это соблазнительной и полезной LinguaTurris: хотелось взять себя в руки и преодолеть страх перед книгами на английском языке, потому что их чтение казалось мне чем-то недостижимым. Так что свой читательский путь в этом направлении я начинала исключительно с экранизированных книг либо тех, которые когда-то уже читала в переводе. За LT подтянулись любимая «Игра в классики», «Дайте две», «ТТТ» и «Открытая книга». Стоит ли говорить, каким событием стал для меня Новогодний флэшмоб!.. Было еще много чего, но со временем я «наелась» и вообще притомилась, забыв, что такое чтение книги, которую мне просто захотелось почитать «вот-прям-щас». Почувствовав, что снова будто оказалась в университете со списком для обязательного чтения в руках и ужасом в глазах, я сбавила обороты и оставила только своих любимчиков, которые и впредь, наверное, останутся таковыми, полностью удовлетворяя мою любовь к тематическим играм, полезному чтению и некритичному вмешательству фатума.

Как переводчик я на LL среди Гагариных, потому как втянулась в это замечательно занятие, когда проект еще только появился. Первые мои переводы были с французского языка, поскольку очень хотелось попробовать свои силы, а английские тексты расхватывали моментально. В то время я для общего развития училась на вечернем по специальности «Перевод и переводоведение», и французский был у меня вторым языком, изучаемым с нуля. Так что, естественно, перевести даже небольшой текст с этого языка стоило мне титанических усилий. Но мощь энтузиазма, как известно, сметает все на своем пути, пусть сейчас он как-то поугас, и французский подзабывается, хотя досчитать до ста я по-прежнему могу, а ведь это когда-то казалось мне самым трудным.

С английским дело обстоит проще. Мне всегда тяжко давалось его систематическое освоение, так что вся грамматическая база в основном была заложена в школе. В университете английскому отводилось на удивление мало времени (или это только вечерникам такое «счастье»?), зато источником бесконечного удовольствия стали для меня занятия по принципам перевода. Так что мой академический, скажем так, интерес встретился с формирующимся запросом LL, и звезды сошлись на радость мне и, надеюсь, вам тоже.

Вот здесь я занимаюсь словотворчеством.

Я нежно люблю клуб переводчиков и очень рада, что когда-то решилась немного поактивничать, что и в жизни, и на сайте для меня редкость. Приятно приносить пользу любимому сайту, тем более что и в реале мое увлечение оказалось очень кстати. Свои переводы (а на тот момент их было больше сотни) я использовала в качестве материала для дипломной работы, что в разы упростило мне подготовку и обеспечило отличным материалом для анализа.

Не чувствую себя профессионалом на этом поприще, и потому каждый перевод для меня своего рода испытание, и мне до сих пор трудно избавиться от неуверенности в своих навыках. Впрочем, регулярные переводы и представление их широкой публике, хочется верить, помогло мне стать лучше и в то же время относиться ко всему проще. Я больше не впадаю в панику, когда какая-то фраза ставит меня в тупик, и хотя смущаюсь, если допускаю ошибку, но отношусь к этому с юмором и без упаднических настроений в духе «я-ни-на-что-не-гожусь». Отношение к выбору материала тоже изменилось. В первое время, когда я могла позволить себе переводить много, то не привередничала. Теперь стараюсь получить от перевода максимум удовольствия, потому берусь только за то, что мне самой интересно, особенно люблю всякие эссе о роли чтения в нашей жизни, пусть иногда они грешат притянутостью и однообразием, зато мне приятно само настроение таких текстов. Сейчас хочу попробовать художественный перевод рассказов, и надеюсь поделиться с вами результатами этих попыток.

Сейчас я перевожу меньше, чем раньше, ибо скорее обнаружу Святой Грааль у себя на чердаке, чем раскрою тайну резиновых суток. Можно долго изобретать велосипед, но в итоге приходишь к единственному эффективному способу экономии времени – меньше спать. Так что черный пояс по тайм-менеджменту мне, очевидно, не светит. Убежденная сова, лучшую часть дня я провожу ночью и, как правило, сценарий этих волшебных часов включает два варианта развития событий, если только не занимаюсь переводом: читаю в своем любимом уголке или медитирую над станком. Завидую счастливцам, способным сочетать вышивание и аудиокниги – я не в силах, особенно если работа сложная и со всех сторон жестоко атакует меня одиночками на восемнадцатом каунте. Так что вышиваю под одно из моих guilty pleasures – корейские дорамы. А результаты многотрудных ночей украшают стены и все, что подвернется.

В прошлом году, когда я оказалась в числе номинантов на премию LL с великолепными Solnechnaja2201 и Count_in_Law , в приступе социофобии подумала «боже упаси», ведь если гости придут по мою интровертную душу, я буду стучать зубами где-нибудь под диваном и просто не смогу открыть дверь, но принимать вас у себя оказалось очень приятно. Судя по объему накатанного текста, начинаю подозревать себя в легкой (или не очень) форме нарциссизма, а потому умолкаю и оставляю вас наедине с чаем и пирогом – в такой компании вы не заскучаете, тем более что заслужили угощение, раз дочитали мой опус до конца.