Струйкой огня

Я родилась от искры, вспыхнувшей в сухой траве

Я родилась от искры, вспыхнувшей в сухой траве. Искры, что отскочила от брошенного латной рукавицей факела в окно крестьянского дома. Той, что узкой змейкой проползала по дощатым полам, ткани, плетёным коробам, деревянным лавкам и глиняным детским игрушкам.

Ваша покорная слуга видела ворвавшихся в селение воинов в металлических доспехах. Их чёрные сердца были под стать чёрным перьям на шлемах. Они пришли сюда убивать, жечь, сеять страх, который может сравниться только с моей ненавистью к влаге в любых её проявлениях.

Местные – слабые, трусливые, вялые людишки вместо того чтобы сражаться начали прятаться и убегать. Я видела их смерть когда плясала весёлыми струйками на крышах их домов, полыхая в скирдах недавно собранного сена и в каждым мареве делавшим меня сильнее и прекрасней.

Красная кровь, цвета насытившегося пламени проливалась на землю, пока я лопала зерно, в овинах, превращая жизнь в пепел, а надежду в отчаяние. Не то чтобы мне нравилось это, просто по-другому я не умею.

Это мои детки подпалили эту деревню, превратив два десятка опрятных домиков в чадящее зарево плюющиеся струйками огня, угольками и искрами.

Люди в доспехах, довольные делом своих рук, уже готовы были покинуть селение, когда на главной дороге появился он – новый источник огня. Он горел… нет, он пылал! Да так ярко, что даже мне – струйке огня уже превратившейся в настоящий пожар, стало светло и тепло.

Никогда не видела, чтобы внутри человека горел огонь. Я приостановила свой пир, и тянущимися к небу змейками замерла на месте, так и не пожрав до конца зерно в хранилище и глупых четвероногих животных оказавшихся в ловушке в окружении моих малышей.

Одиночка был просто одет и не вооружён. В руках его не было блистающего на солнце клинка, но он с лёгкостью добыл его ловко перебросив через себя воина в металлическом доспехе.

Я так зазевалась, что упустила момент, когда гривастые, длинноногие животные смогли вырваться на свободу, перепрыгивая через моих детей. Что ж, это того стоило.

Передо мной разыгралась настоящая пляска, танец жизни и смерти, отваги и упорства. Одиночка сражался яростно, и умело, а в глазах его ярко горело пламя, да какое! Вместе мы спалили бы этот посёлок за пару минут. Ох, что это могло быть за развлечение!

Он одолел почти дюжину воинов хоть и был не раз ранен. Обливаясь кровью, мужчина замер перед предводителем убитых им рыцарей, человеком, на шлеме которого раскинула свои крылья бронзовая ворона.

Возможно, когда-то тот тоже горел внутри, но сейчас этот очаг давно потух. Он был властен, сыт, умел, но холоден. Его противнику жар давал силу и мощь. Ту мощь, которую перебороть было нельзя. Ярость питала его и делала крайне опасным. Опасным, но не глупым.

Голова Предводителя, отделившись от тела, покатилась по утоптанной дороге, а чудесный одиночка опустился на землю, опираясь на острый меч. Неужели он получил смертельное ранение? Нет!!!

О, что тут со мной произошло. Я алой струйкой выпорхнула из зернохранилища, запрыгнула на ближайшую крышу, красным пламенем пробежала по карнизу и, спрыгнув на зелёную пожухлую от жара траву, бросилась под ноги мужчине.

Я ластилась к нему, обнимала его, ступни не обжигая. Ваша покорная слуга была всего лишь маленьким угольком в том очаге, что бесновался внутри этого человека, но как же я хотела стать его частью – исступлено, отчаянно несмотря ни на что.

Одиночка посмотрел на меня, и на секунду мне даже показалось, что понял моё желание, мысли… а потом поднял ногу в старом истоптанном сапоге и опустил подошву. Потушив мой огонь и охладив свой.

Струйками белесого дыма я поднялась над землёй. Подо мной раскинулся теряющий силу пожар, тела мёртвых селян, трупы людей в металлических доспехах и тот странный воин с чужим мечом в руке.

Жалко ли мне было себя? Нет. Я вернусь сюда искрой, угольком, ударом молнии. Вернусь струйкой огня которая всегда будет искать того с кем познакомилась сегодня. Удивительного человека пылавшего внутри, но никогда не сгоравшего.