5

Как же сложно писать о любимом! Эта книга - одна из моих настольных палочек-выручалочек. Как только случается у меня беда, или проблемы на работе одолевают, или просто кот в тапки нассал плохой день, я всегда могу взять заветный томик Даррелла и погрузиться в теплый солнечный мирок юного Джерри и его семьи, и все проблемы в этот час куда-то улетучиваются .

Мистер Даррелл - фанатик в самом лучшем смысле этого слова, он заполняет книгу бесчисленными бабочками, жуками, лягушками, тарантулами, попугаями, ослами, и под воздействием его слов я на тот же самый час забываю, что я не слишком-то люблю всю эту фауну, обхожу ослов широким кругом, вдруг лягнет, сторонюсь пронзительно чирикающих попугаев, боюсь крыс и просто ненавижу насекомых, да простят меня энтомологи. Но в этот час все по-другому, в этот час я люблю всех животных на свете, ведь я попадаю в волшебный мир удивительных открытий,

Я узнал, что маленькие паучки-крабы могут наподобие хамелеона менять свою окраску. Возьмите паучка с красной розы, где он сидел, как коралловая бусинка, и поместите в прохладную глубину белой розы. Если паучок там останется (а они обычно остаются), вы увидите, как он постепенно бледнеет, словно эта перемена отнимает у него силы. И вот дня через два он уже сидит среди белых лепестков совсем как жемчужинка.

забавных наблюдений

Голубь не только любил музыку, но, казалось, умел различать две определенные мелодии — вальс и военный марш. Если ставили другую музыку, он подбирался поближе к патефону и сидел там с полузакрытыми глазами, выпятив грудь и мурлыча что-то себе под нос. Если же это был вальс, голубь начинал скользить вокруг патефона, вертелся, кланялся и ворковал трепетным голосом. Марш, и особенно джазовый, напротив, заставлял его вытянуться во весь рост, раздуть грудную клетку и маршировать взад и вперед по комнате.

и бесконечно теплой атмосферы семьи Дарреллов, в которой просто невозможно не влюбиться в окружающий мир. Здесь в качестве цитаты можно вставить любой диалог, ну вот, к примеру,

— Что же делать, Ларри? — вскрикнула мама, с трудом вырываясь из цепких объятий огромного шофера.
— Скажи им, что мы пожалуемся английскому консулу, — посоветовал Ларри, стараясь перекричать шоферов.
— Не говори глупостей, милый, — задыхаясь, произнесла мама. — Просто объясни им, что мы ничего не понимаем.
Марго с глупой улыбкой бросилась на выручку.
— Мы англичане, — крикнула она пронзительно. — Мы не понимаем греческого языка.
— Если этот тип толкнет меня еще раз, я ему двину в ухо, — сказал Лесли, вспыхивая от злости.

О людях автор пишет не менее интересно (а зачастую и куда интереснее), чем о животных, привнося в каждый диалог, в характер каждого персонажа толику фирменного британского юмора. Правда мне всегда казалось, что родственники получились слегка схематичными, но и пусть, наслаждаться острыми диалогами читателю это ни капельки не мешает. Кто-то однажды высказал мысль, что Даррелл не любит людей, ну так я с этим мнением не согласна абсолютно. Читая строки его книги, невозможно не проникнуться его любовью к семье, к наставнику доктору Тео Стефанидесу, несомненным уважением к греческим крестьянам и прочим бесчисленным колоритным персонажам. Да, он подтрунивает над всем и вся, но подтрунивает беззлобно, добродушно, на такие подколы хочется усмехнуться и крепко хлопнуть его по плечу, как доброго друга, старину Джерри.

Безусловно огромную роль в книге играет остров Корфу. У Даррелла потрясающий дар описывать природу (а природа на Корфу того стоит), ни малейшая деталь не ускользает от его внимательного взгляда, небо, море, горы, пляжи, оливковые рощи, птицы, тишина... Воистину рай. Теперь этот остров для меня - мечта.

Как же сложно писать о любимом! Так хочется, чтобы все вокруг побывали в чудесном мире этой книги...