Отечественные детективы — цитаты из книг — стр. 5

– И еще знаете что? Мы тут живем в безжалостном мире – у нас могут отравить, или заколоть, или – сбросить с престола. Но здесь – здесь! – есть четкие правила. Если мужчина рыцарь – он рыцарь. Если тролль – тролль. Ты понимаешь, чего от кого ждать. Наемники – воруют. Черные маги – обманывают. А в вашем мире что?…

– Ничего-то вам не ясно. Думаете, мы какие-то сумасшедшие, ряженые. В детстве не доиграли, да? Маша помолчала. А Яна дернула плечом: – Вот. Мои родичи тоже так думают – это у них любимая шутка за праздничным столом. – Каждый имеет право на хобби, – примирительно сказала Маша. – И мало кто из нас окончательно расстался…

Тася вынула костюмы из багажника, и они пошли к месту стоянки: там уже высились палатки – с десяток дворфов, столько же троллей. Орки, рыцари Заморья, наемники Лангана, сестры Зиграна, вся волшебная братия. Их группа послала заявку месяц назад. Раньше они тоже были наемниками, но теперь Королева решила, что они станут…

– Ты, наверное, тоже в Надьку влюблен. «Конечно, – корчилось все внутри, – кому ты нужна, прыщавая сарделька? И так-то никому не нужна, а уж если поблизости оказывается зеленоглазая Надя Шварц… Да ты сама бы на себя не посмотрела, ничего удивительного, что Макс…» И тут она почувствовала теплые твердые руки вокруг своих…

– Ты это, не удивляйся. Он же ученый, генетик. – И? – Андрею уже хотелось как можно быстрее покинуть пахнущий потом и дешевым дезодорантом, больше похожий на притон отель. – Я его однажды спросила: ты чего не женишься, детишек не заведешь? Так не поверишь, что он мне ответил – говорит, боюсь я вас, женщин. Мы, типа,…

Ни у кого в институте рука бы не поднялась убить Шварца! Потому что тут, внутри этих стен, все знали, что он – гений. А поднять руку на гения – это то же самое, что поднять руку на вершину Божественного Творения, и ни один генетик…

Раньше она торопилась побыстрее провести опыты, проанализировать результат, чтобы прибежать с этими результатами – к нему, поговорить с ним, услышать, как он задумчиво насвистывает, барабаня тонкими музыкальными пальцами по столешнице, чтобы, наконец, улыбнуться своей особой улыбкой, мгновенно освещающей все некрасивое…

– Калужкин, – она вздохнула, – замдиректора. Они с профессором давние друзья. Когда Борис Леонидович согласился вернуться в Россию и взять на себя управление институтом, он в первую очередь пригласил работать Евгения Антоновича. Говорил, что они «старые дворняжки в одной упряжке». – Броня улыбнулась, вспомнив, как Шварц…

– Вы говорите, что производите мутантов? – Ну да. Каждая изуродованная мышка – это как кусочек текста, который встает на место. Кусочек очень большого текста, который нам рассказывает, как мы на самом деле функционируем – на молекулярном уровне. Мои рабочие дни, в общем-то, рутина. Серии долгосрочных микроядерных тестов,…

– Генетика – наука неоднозначная. Вызывает много дискуссий, спекуляций насчет клонирования, использования генетически модифицированных растений, животных, плюс фармацевтика, применяющая сейчас… Бронислава вдруг рассмеялась: тонко, закинув голову. Маша поняла, что смех этот – истерический, и уже совсем было собралась дать…

– Расскажите, что он был за человек? – так же мягко спросила Маша. Бронислава кивнула: – Очень честный. И как ученый, и вообще. Шутил постоянно, но мы знали, что наука для него – это святое, тут можно шутить только постфактум, когда найдено решение.

– Мой отец был человеком со сложным характером. Он нередко раздражался, кричал. Но быстро отходил. Его молчаливость или, напротив, хорошее настроение чаще всего были связаны с какими-то внутренними процессами. Мы все – ну, то есть я с сестрой, коллеги по работе, друзья – были для профессора Шварца несколько виртуальны,…

– Хватит, – произнес над ее ухом Андрей. – Хватит себя шпынять. Я вот тоже – опозорился. И ничего – живу пока. Это опыт, детка, – подмигнул он ей. – Все равно тащим по несколько дел одновременно. Что-то само бежит вперед, что-то надо волоком волочь, что-то… – Что-то оставить до лучших времен? – хмыкнула она.…

Калужкин залпом выпил уже едва теплый кофе и пошел по тому же ультрасовременному коридору за материалами. Для него, человека, проработавшего пятнадцать последних лет в провинциальном НИИ, это здание тоже было источником негасимого восторга, но не от архитектуры и не от хайтековских примочек. Он восхищался элементарной…

– То есть, – отставил тарелку, чувствуя приятную тяжесть в желудке, Андрей, – он у вас бывал редко? – Почему редко? Пару раз в неделю забегал, ночевал в своей детской комнате. – Старик усмехнулся. – Ему нравилась материнская стряпня. Это он грузинских девушек не жаловал, а грузинскую кухню – очень даже.

– Прости. Вот. Это мейл Рудовской: Ольчик70@мейл.ру. Саня хмыкнул: – Добивают меня такие мейлы: ольчик, юльчик. Написала бы – Ольга Рудовская и сообщила б, если уж так приперло, свою дату рождения. – Она умерла, – спокойно возразила Маша. – Учить ее жизни бессмысленно.

– Что случилось? – А… – Она махнула рукой. – Никуда я не гожусь! Только тут Андрей почувствовал явственный запах горелого. И, выглянув из-за Машиного плеча, увидел древнюю свою чугунную сковородку, на которой лежало нечто. Нечто обугленное. Маша жалко улыбнулась, кивнув в сторону загадочного содержимого: – Позволь тебе…

– А вот с этого момента поподробнее, – нахмурилась Маша. – Что за отношения у Алисы были с профессором? Вербова закатила глаза и продекламировала с надрывом: – «Пускай скудеет в жилах кровь, но в сердце не скудеет нежность… О ты, последняя любовь! Ты и блаженство, и безнадежность!» – Посмотрела насмешливо на Машу: –…

Андрей приметил нужного ему официанта и сделал знак рукой. Полный, с виду похожий на сонного медвежонка малый неожиданно быстро принес меню. Андрей рассеянно заглянул внутрь: «Домашние сырнички с бабушкиным вареньем». И сразу же с отвращением закрыл. Как он уже понял, меню модных столичных ресторанов характеризовались…

– Не знаю, – честно сознался Петя. – Но ведь это же ловушка. Прямо как в классической английской литературе: между долгом и чувством. – Нет, – покачала головой Маша. – Не прямо. Долг и чувство у меня в одной корзине. Но ловушка все равно есть. Я должна была понять, что делать дальше, но не успела. Андрей спас мне жизнь,…

– Ага. Завидовала. А кто б ей не завидовал, с такой фигурой и мордашкой? Тем более из актерской братии. Для нас внешность – так сказать, «товар лица». Но дело не в этом. – А в чем же? – Андрей вытянул ноги – эта кареглазая малютка начала ему импонировать своей искренностью. – А в том, что с такой внешностью легко казаться…

«Два – вполне достаточно». «Второй может подождать». «Маленькие семьи – ярче будущее». «Стерилизация – лучший метод». Лишенный европейского послевоенного послевкусия, Сингапур, бывшая британская колония (привет вам, английские джентльмены!), взялся за создание нового общества с усердием неофита. Программа была названа…

Социальная инженерия – вот был наш «ответ Чемберлену», сиречь евгенике. Помните – «инженеры человеческих душ»? В отличие от евгеники, проросшей из теории видов и параллелящей выведение идеального человека с выведением лучшей породы скота, тут сравнением выступали машины. С человеком можно разобраться так же,…

Очередной парадокс – я же предупреждал, их будет много. Ведь парадоксы – это дьявольская игра, а евгеника, уж если на то пошло, должна быть его любимой игрушкой. Итак, парадокс – Америка, опередившая в предвоенные годы все государства Европы в продвинутости своей евгенистической политики, но осудившая преступления…

Для арийского младенца тоже существовал свой образец – большеглазый ангел, девочка в чепчике, растиражированная на открытках и плакатах. Геббельс лично выбрал ее из сотен прочих фотокарточек как пример для подражания немецким матерям – вот каких детей ждала от них Дойчланд. Мать же девочки, опознав свою дочь на плакате,…