Странный дом мисс Корицы

Глава 6, в которой обезьяны оживляют Пекку

В тот самый момент, когда мисс Корица, сморщенная как бульдог, открывала входную дверь, Пекка Петтерссон лежал на диванчике в зимнем саду в окружении обезьян. Он всё ещё был без сознания. Орландо похлопывал по его щекам грубыми обезьяньими ладошками.

Фицуильям дул ему в уши.

Элизабет обмахивала его лицо пальмовыми листьями.

Измаил тыкал в него короткой палочкой.

Постойте! Нам тут кое-что пришло в голову. А вы, вообще, знаете, что такое зимний сад? Вполне возможно, вы очень молоды и поэтому никогда не бывали в подобном месте. Зимний сад – это одновременно гостиная и парник под стеклянной крышей, эдакие комнатные джунгли для тех, кто привык к комфорту. Зимний сад мисс Корицы располагался в самом северном конце дома, поскольку, как мы уже говорили, она считала, что здесь самый лучший свет.

Мисс Корица любила разглядывать звёздное небо. Деревушка, в которой она жила, стояла на высоком месте вдали от огней больших городов. Сам дом громоздился на холме в самом дальнем краю деревни. К нему вела длинная песчаная тропинка, петляющая среди столетних деревьев в полнейшем мраке – если гости решатся пуститься в путь в вечернее время. Ранней осенью здесь, на холме, ничего не мешало любоваться гроздьями падающих звёзд, и это было фантастическое зрелище!

Посреди зимнего сада мисс Корицы располагался небольшой подиум, а на нём – два диванчика и одно довольно вместительное кресло, предназначенное исключительно для наблюдений за звёздами. На подиуме ещё стоял медный телескоп, с помощью него мисс Корица смотрела на далёкие галактики и лунные моря в те дни, когда звёзды не падали.

Ах, это было бы чудесное место, чтобы проводить вечера с друзьями – болтать обо всём на свете, попивать горячий напиток глёг и заедать его шоколадными конфетами. Но единственный зад – точнее, единственный человеческий зад, который за долгое время опускался на китайский шёлк, покрывавший диванчик, принадлежал мисс Корице. А теперь здесь лежал в окружении обезьян Пекка Петтерссон без сознания, с поцарапанной головой и ногой. (Конечно же, как вы поняли, на диванчике.)

Наконец, когда Измаил в третий раз ткнул в него палкой, Пекка Петтерссон очнулся.

– Смелость! – воскликнул он.

Но тот, кого первым увидели его глаза, был вовсе не Смелостью, а привидением по имени Эрнесто Монтсьерра.

– Гордость! Скромность! – выкрикнул в ответ Эрнесто Монтсьерра. Он подумал, что Пекка слегка странный, и не знал, что ещё сказать.