Добавить цитату

Colleen Hoover

REMINDERS OF HIM

Copyright © 2022 by Colleen Hoover

All rights reserved

© Бялко А., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2022

1. Кенна

На краю дороги из земли торчал небольшой деревянный крест с написанной на нем датой смерти.

Скотти бы такое не понравилось. Готова поспорить, крест ставила его мать.

– Можете остановиться на обочине?

Таксист притормозил и остановился. Я вышла и подошла к кресту. Покачала его в грязи из стороны в сторону, а потом вытащила.

Он что, умер вот на этом самом месте? Или еще на дороге?

Я не особо следила за деталями во время предварительного следствия. Услышав, что он прополз несколько метров от машины, я начала мычать, чтобы не слышать больше ничего из того, что говорил прокурор. А потом, чтобы избавиться от всех подробностей, если дело перейдет в суд, я признала себя виновной.

Потому что технически я и была виновна.

Может, я и не убивала его своими действиями, но своим бездействием точно убила.

Скотти, я думала, что ты умер. Но мертвые не ползают.

Держа крест, я вернулась к машине. Пристроила его рядом с собой на заднем сиденье и стала ждать, когда водитель вернется на дорогу, но он не шевелился. Я взглянула на него в зеркальце, а он пялился на меня, подняв брови.

– Как по мне, красть придорожные памятники плохо для кармы. Вы уверены, что хотите забрать его?

Отвернувшись в сторону, я соврала:

– Да. Это я тут его поставила. – Я все еще ощущала на себе взгляд таксиста, когда он выезжал на дорогу.

Моя новая квартира всего в пяти километрах отсюда, но в другую сторону от места, где я жила раньше. У меня не было машины, и я решила найти жилье поближе к центру, чтобы ходить на работу пешком. Если я вообще найду работу. С моей историей и отсутствием опыта это будет нелегко. А если слушать, что говорит водитель, у меня, может, еще и карма плохая.

Может, красть памятник Скотти и значит портить карму, но на это можно возразить, что ставить такой крест парню, который говорил, как ненавидит придорожные памятники, тоже ее не улучшает. Именно поэтому я и заставила водителя заехать сюда. Я знала, что Грейс наверняка поставит что-то на месте катастрофы, и считала, что ради Скотти должна убрать это.

– Карта или наличные? – спросил таксист.

Взглянув на счетчик, я вытащила из сумки деньги и чаевые и, когда водитель остановился, отдала ему. Потом взяла чемодан и только что украденный деревянный крест, вышла из такси и поднялась домой.

Моя новая квартира находилась не в крупном жилом комплексе. Это было отдельно стоящее здание, с одной стороны от которого была заброшенная парковка, а с другой – супермаркет. Окно внизу было забито фанерой, все вокруг замусорено пивными банками разной степени помятости. Я отшвырнула с дороги одну из них, чтобы она не застряла между колесами чемодана.

Жилье выглядело еще хуже, чем на картинке в интернете, но я чего-то такого и ожидала. Хозяйка даже не спросила моего имени, когда я позвонила с вопросом, есть ли свободные квартиры. Она сказала только:

– Они всегда есть. Приносите наличные. Я живу в первой квартире. – И повесила трубку.

Я постучалась в первую квартиру. Дверь открылась, появилась крошечная пожилая женщина. Она казалась раздраженной. В волосах у нее были бигуди, нос измазан в помаде.

– Что бы вы ни продавали, мне ничего не надо.

Я смотрела на помаду, на то, как она забилась в складки морщин.

– Я звонила вам на той неделе насчет квартиры. Вы сказали, у вас есть свободные.

На ее сморщенном лице мелькнуло припоминание. Оглядев меня сверху донизу, она хмыкнула:

– Не ожидала, что вы такая.

Я не поняла, что она имеет в виду. Она отошла от двери, и в это время я оглядела свои джинсы и майку. Она вернулась с небольшим кошельком на молнии.

– Пять пятьдесят в месяц. Плата за первый и последний – на месте.

Отсчитав деньги, я протянула их ей.

– И никакого договора?

Она рассмеялась, убирая деньги в кошелек.

– Твоя квартира – шестая. – Она указала пальцем вверх. – Это прямо надо мной, так что давай там потише. Я рано ложусь.

– А что включено в плату?

– Вода и мусор, электричество – за твой счет. Оно включено – у тебя три дня, чтобы перевести его на свое имя. Депозит электрической компании – две пятьдесят.

Черт. 250 за три дня? Я начала было сомневаться в своем решении вернуться сюда так быстро, но, когда закончился период моего временного содержания, у меня оставалось два варианта – потратить все деньги, стараясь выжить в том городе, или проехать шестьсот километров и потратить их в этом.

И я предпочла оказаться в городе, где жили все люди, связанные со Скотти.

Женщина отступила в свою квартиру.

– Добро пожаловать в «Райские апартаменты». Когда устроишься, принесу тебе котенка.

Я быстро уперлась в дверь рукой, чтобы она не закрыла ее.

– Погодите. Что? Котенка?

– Ну да, котенка. Это как кошка, только меньше.

Я отступила на шаг, как будто это могло спасти меня от того, что она говорила.

– Нет, спасибо. Я не хочу котенка.

– У меня лишние.

– Я не хочу котенка, – повторила я.

– Кто может не хотеть котенка?

– Я.

Она фыркнула, как будто услышала нечто совершенно нелепое.

– Сделаем так, – сказала она. – Я оставлю тебе электричество еще на две недели, если возьмешь котенка. – Что за чертовщина тут происходит? – Так и быть, – сказала она, восприняв мое молчание как своего рода тактику в переговорах. – Месяц. Ты берешь котенка, а я оставляю тебе электричество на целый месяц. – Она удалилась в квартиру, но оставила дверь открытой.

Я вообще не хотела котенка, но возможность сэкономить 250 долларов за электрический депозит в этом месяце стоила даже нескольких котят.

Она появилась снова с мелким черно-рыжим котенком в руках. И сунула его мне.

– Вот он. Если что надо, меня зовут Рут, но лучше, чтобы тебе ничего не понадобилось. – И снова попыталась закрыть дверь.

– Погодите. Скажите, где тут можно найти телефон-автомат?

Она хихикнула:

– Ну, где-то в 2005 году. – И закрыла дверь.

Котенок мяукнул, что прозвучало совсем не мило, а скорее напоминало крик о помощи.

– Ну да, и мне тоже, – пробормотала я.

Я побрела к лестнице со своим чемоданом и своим… котенком. Может, надо было все же подождать несколько месяцев, прежде чем возвращаться сюда. Я сумела скопить чуть больше двух тысяч, но большая часть ушла на переезд. Что, если я не смогу сразу найти работу? А теперь мне еще навязали ответственность за котенка.

Моя жизнь стала вдесятеро труднее, чем вчера.

Я поднялась в квартиру. Котенок цеплялся за мою майку. Вставив ключ в замок, я с трудом повернула его и налегла на дверь, чтобы она открылась. Когда дверь в мою новую квартиру распахнулась, я затаила дыхание, боясь, чем оттуда пахнёт.

Повернув выключатель, я огляделась, медленно выдыхая. Никаких особых запахов не чувствовалось. Это было и хорошо, и плохо.

В гостиной стоял диван и больше практически ничего. Небольшая гостиная, кухонька еще меньше, никакой столовой. Никакой спальни. Квартира без излишеств. Шкаф и крошечная ванная комната, где унитаз касался самой ванны.

Настоящая дыра. Пятидесятиметровая дыра, но для меня и она стала шагом вперед. Я прошла от житья с соседкой в десятиметровой камере ко временному содержанию с шестью соседками, а теперь у меня пятидесятиметровая квартира.

Мне двадцать шесть лет, и я впервые официально живу где-то совсем одна. Это освобождает и пугает одновременно.

Не знаю, смогу ли я через месяц все еще позволить себе такое жилье, но я собираюсь попробовать. Даже если для этого придется искать работу в каждом месте, мимо которого я буду проходить.

Собственная квартира может помочь мне, когда я стану защищать свое дело перед Ландри. Это покажет, что я теперь независима. Даже если за свою независимость мне предстоит бороться.

Котенок хотел на пол, и я отпустила его в гостиной. Он пошел по квартире, плача о том, что оставил там, внизу. Мне стало до боли жалко его, когда я смотрела, как он тычется по углам в поисках выхода. Чтобы попасть домой. К матери и братьям с сестрами.

Со своей черно-оранжевой пятнистой шкуркой он походил на шмеля или на что-то, оставшееся после Хеллоуина.

– Как же нам тебя назвать?

Я знала, что, скорее всего, ему придется провести без имени несколько дней, пока я буду думать об этом. Я очень серьезно подходила к выбору имен. Когда я в последний раз должна была кого-то назвать, я подошла к этому серьезнее, чем ко всему на свете до того. Может, это от того, что всю свою беременность я просидела в камере, где было больше нечего делать, кроме как выбирать имя для ребенка.

Я выбрала имя Диэм, потому что знала – как только меня выпустят, я вернусь и сделаю все, что в моих силах, чтобы найти ее.

И вот я здесь.

Carpe Diem.

2. Леджер

Я поставил свой грузовик на стоянке позади бара и только теперь заметил яркий лак на ногтях своей правой руки. Вот черт. Я и забыл, что вчера вечером играл в наряды с четырехлеткой.

Ну, по крайней мере бордовый цвет подходил к моей рабочей рубахе.

Когда я вылез из кабины, Роман как раз выкидывал в помойку мешок с мусором. Увидев у меня в руках подарочный пакет, он понял, что это для него, и протянул руку.

– Дай угадаю. Это кофейная кружка? – Он заглянул внутрь.

Это была кружка. Как всегда.

Он не поблагодарил. Как всегда.

Мы никогда не обсуждаем, что эти кружки символизируют трезвость, но я каждую пятницу покупаю ему еще одну. И это уже девяносто шестая кружка.

Наверное, мне пора бы перестать, потому что у него уже полно этих кружек, но я не собираюсь сдаваться. Он не пьет уже без малого сто недель, и я уже некоторое время присматриваюсь к сотой, знаменательной кружке. Это будет кружка с «Денвер Бронко». Его последней любимой командой.

Роман указал на заднюю дверь бара.

– Там пара человек донимает остальных клиентов. Может, тебе взглянуть?

Это было странно. Обычно в такое раннее время не приходится иметь дело с беспорядками. Еще и шести-то нет.

– Где они сидят?

– Возле музыкального автомата. – Он взглянул на мою руку. – Отличные ногти, парень.

– Правда? – Я вытянул руку и пошевелил пальцами. – Для четырехлетки у нее неплохо получилось.

Я открыл заднюю дверь, и на меня обрушились звуки моей любимой песни, которую орал из динамиков Ugly Kid Joe.

Только не это.

Я прошел в бар через кухню, и тут же увидел их, склонившихся над автоматом. Я тихо подошел сзади и глянул, как она снова и снова нажимает те же четыре цифры. Они хихикали, как непослушные дети. Я взглянул поверх их голов на экран. «Кошка в колыбели» была проиграна тридцать шесть раз подряд.

Я кашлянул.

– Думаете, это смешно? Заставлять меня слушать ту же песню четыре часа кряду?

Услышав мой голос, мой отец повернулся ко мне.

– Леджер! – Он обнял меня. От него пахло пивом и машинным маслом. И, кажется, лаймом? Они что, напились?

Моя мать снова повернулась к автомату.

– Мы не нарочно. Мы пытались его починить.

– Ну конечно. – Я обнял ее.

Они никогда не предупреждали, что собираются приехать. Просто появлялись, оставались на день, два или три и снова уезжали на своем трейлере.

Но то, что они пьяные – это что-то новое. Обернувшись через плечо, я увидел Романа за стойкой бара и указал на родителей.

– Это ты сделал или они уже такими пришли?

Он пожал плечами.

– И так, и этак.

– У нас годовщина, – сказала мать. – Мы празднуем.

– Я только надеюсь, вы не за рулем.

– Нет, – сказал отец. – Наша машина в мастерской, надо починить кое-что, так что нас подвезли. – И похлопал меня по щеке. – Мы хотели повидать тебя, но тебя не было больше двух часов, и мы уже уходим, потому что проголодались.

– Именно поэтому стоит предупреждать меня до того, как приедете. У меня своя жизнь.

– А ты помнишь про нашу годовщину? – спросил отец.

– Вылетело из головы. Прости.

– Я тебе говорил, – сказал он матери. – Давай, Робин, плати.

Мать полезла в карман и вручила ему десятку.

Они всегда держали пари на все. На мою личную жизнь. Какие даты я помню. На каждую футбольную игру с моим участием. Но я почти уверен, что все эти годы они просто передавали друг другу все ту же самую десятку.

Отец поднял пустой стакан и взмахнул им.

– Бармен, налей нам еще.

Я взял у него стакан.

– Как насчет воды со льдом? – Оставив их у автомата, я прошел за стойку.

Я наливал в стаканы воды, когда в бар вошла девушка с каким-то потерянным видом. Она оглядела зал так, словно никогда не бывала тут, и, заметив пустой угол в дальнем конце стойки, сразу же прошла туда.

Я смотрел на нее все время, пока она шла через бар. Смотрел так внимательно, что переполнил стакан и вода разлилась. Схватив полотенце, я начал вытирать ее. Когда я взглянул на свою мать, она смотрела на девушку. Потом перевела взгляд на меня. Потом опять на нее.

Черт. Последнее, что мне нужно – чтобы она начала сводить меня с клиенткой. Она и трезвой-то всегда пытается меня сватать, так что страшно представить, что она может устроить, когда выпьет. Надо убирать их отсюда.

Я принес им воды и протянул матери свою кредитку.

– Пойдите в «Стейкхауз Джейка» и пообедайте за мой счет. Идите пешком, как раз по дороге протрезвеете.

– Какой ты милый. – Она драматически прижала руки к груди и поглядела на отца. – Бенджи, какой мальчик у нас вырос. Пошли, отпразднуем это с его кредиткой.

– У нас отлично получилось, – согласился отец. – Надо было завести побольше детей.

– Да, все климакс, милый. Помнишь, как я целый год на тебя бросалась? – Мать подхватила свою сумку, и они взяли стаканы воды с собой.

– Раз уж он платит, закажем антрекоты, – бормотал отец.

Облегченно выдохнув, я вернулся за стойку. Девушка тихо сидела в уголке и что-то писала в блокноте. Романа за стойкой не было, и я решил, что никто не взял у нее заказ.

Я с радостью это исправлю.

– Что вам принести? – спросил я.

– Воды и диет-колы, пожалуйста. – Она не взглянула на меня, и я пошел выполнять заказ. Когда я вернулся с напитками, она продолжала писать в своем блокноте. Я попытался взглянуть, что она там пишет, но она закрыла блокнот и подняла взгляд. – Спаси… – Она сделала паузу посреди слова, которое, как я полагал, было попыткой сказать Спасибо. Пробормотав бо, она сунула в рот соломинку.

Она казалась взволнованной.

Мне хотелось поговорить с ней, спросить, как ее зовут и откуда она, но за годы владения этим баром я усвоил, что вопросы, заданные одиноким людям, часто приводят к разговорам, от которых потом не отделаешься.

Хотя большинство тех, кто приходил сюда, не привлекали моего внимания настолько, как эта девушка. Кивнув на ее два стакана, я спросил:

– Вы кого-то ждете?

Она подвинула оба стакана к себе.

– Нет. Просто хочу пить. – Отведя взгляд, она откинулась на спинку кресла, снова взяла блокнот и погрузилась в него.

Я понимаю намеки. Я ушел в дальний конец бара, чтобы оставить ее в покое.

Роман вернулся из кухни и мотнул в ее сторону головой.

– Кто это?

– Не знаю, но у нее обручальное кольцо, так что она не в твоем вкусе.

– Очень смешно.