Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
7 апреля. Российско-азербайджанская граница
Пока офицер изучал мой паспорт, я разглядывал обстановку. Небольшая комнатка, широкий стол, какие-то картотечные шкафы. Маленькое прямоугольное окошко под потолком казалось создано не для доставки внутрь солнечного света, а исключительно для демонстрации метровой толщины стен. За одной из них находилась комнатка еще чуть меньше, а в ней три повидавших жизнь стула, семья из Азербайджана и Вова с Настей. Чтобы содержимое оставалось неизменным, у двери дежурил солдат. Этот бонусный уровень российско-азербайджанской границы открылся нам благодаря наличию в паспортах иранских виз.
Потеряв наконец интерес к документам, владелец кабинета поднял на меня темные глаза. Он сам под стать декорациям – среднего возраста, среднего роста, одет в штатское. Встретишь такого на улице, примешь за кого угодно – хоть слесаря, хоть менеджера.
– Носите нательный крест? – поинтересовался «менеджер».
Уже второй раз за последний час мне задали этот вопрос. Первым был пограничник на контроле. Он улыбался и спрашивал будто бы не всерьез, но долго изучал паспорт. Время шло, а очередь не двигалась. Вова и Настя тоже застряли на проверках. Отложив в сторону документы и не утратив дружелюбного выражения лица, пограничник попросил немного подождать. Вскоре нас повели через двери, лестницы и коридоры в маленькое полуподвальное помещение, откуда стали по одному приглашать в этот уютный кабинет.
И вот снова вопрос про нательный крест. Как известно, на террористов он действует так же, как на вампиров, заставляя незамедлительно самовоспламеняться, потому если гражданин оборудован крестом, отчизна может спать спокойно. Если вместо него идет пояс шахида, то тут тоже плюс-минус понятно. У меня, как назло, ни того, ни другого. Значит, случай непростой.
Беседа продолжалась какое-то время вопросами о работе, месте жительства и родственниках, после чего меня отправили обратно, а на «расстрел» пригласили Вову. Дело затягивалось. Кажется, мы торчали тут уже часа полтора. Выбор развлечений за решеткой невелик.
Если не хочешь качаться как сумасшедший или набивать партаки с куполами шариковой ручкой, остается только писать блюзы.
Я как раз подыскивал подходящую рифму к слову «усы», когда Вова вернулся и предложил валить. Как выяснилось буквально через минуту, план побега не предусматривал подкопов и напильников в выпечке, да и в целом не был даже планом побега. Просто когда офицер из соседней комнаты сказал Вове, что тот может идти, он имел в виду «идти обратно в КПЗ». Это объяснил преградивший нам путь боец.
Писать блюзы – одно удовольствие. Из четырех строчек три – повтор первой, с разными подвываниями. Я уже всерьез задумался о «Грэмми», когда дверь открылась и все тот же боец сообщил: «Свободны». Через десять минут мы покинули Отечество.
До Баку добрались к вечеру. В течение дня от нашего несостоявшегося вписчика пришло несколько СМС: сначала он извинялся, что не смог нас принять. Потом писал, что попробует сейчас уехать из Карабаха, чтобы помочь нам обустроиться, и в конце – что уехать ему не разрешают. Большой проблемы, впрочем, не возникло – мы нашли кафе с интернетом, а немного погодя и недорогой хостел. Пока суд да дело, опустилась ночь. Зажглись миллионы огней. Стеклянные небоскребы, ослепительно сиявшие днем на жарком каспийском солнце, ночью остались столь же яркими, заменив блики на изображения. Новая визитная карточка города – расположенные на холме «Пламенные башни». Три высочайших здания страны, возвышающиеся над старыми постройками исторического центра. Смотришь на них при свете дня и гадаешь (еще не зная названия), что за странная форма? Что это, лепестки цветка? А может быть, паруса? Но ночью сомнений нет – на покрывающих стены экранах вспыхивает огонь, и три этих огромных языка пламени представляют собой зрелище поистине завораживающее.
В этот момент можно почувствовать себя Марко Поло – тот тоже, побывав в Азербайджане, писал про горящую гору. Она, кстати, недалеко – что-то около тридцати километров от Баку. Посмотрим на нее завтра.
