Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
4
– Что происходит?
Голос Франсины звучал зло, будто она пришла в участок в одной только надежде быть застреленной, а теперь все сорвалось, и виноват в этом был Трев.
– Знать не знаю, – ответил он, заходя обратно за край стойки. – Там, снаружи, льет черный дождь.
– Вы шутите?
– Не верите – выйдите сами гляньте.
Франсина покачала головой. С Лизой под руку она покинула комнату для допросов, и теперь мать и дочь стояли в проходе между столов, прижавшись друг к дружке. Взгляд Лизы остановился на теле Люси, и лицо девушки позеленело.
– Вы двое, следите за дверью. Кто-то надумает зайти – быстро кричите мне.
Трев ступил в проем между опрокинутым креслом Люси и диспетчерским постом.
– А вы что делать будете?
– Я попробую разобраться, почему на наши линии обвалилось так много звонков.
Гарнитура лежала на полу – упав, Люси утащила ее за собой. Трев поднял ее за провод и надел. Наушники были укомплектованы микрофоном, согнутым на уровне губ в дугу.
Трев нажал кнопку на щите. Один из диодов перестал мигать, и он услышал шум работающей линии.
– Алло? Алло!!! – женский голос, на пронзительно-визгливых нотах.
– Департамент полиции Биксби, слушаю вас!
– Вышлите нам машину! Скорее! Боже, где вы раньше-то были? Ко мне псих с улицы ломился! Я выстрелила в него! Он пытался залезть в окно, и я в него выстрелила! Не убила, он все еще там… все еще пытается до меня добраться, а я тут одна!
– Не могли бы вы описать его?
– Он весь черный! Больше ничего не могу сказать!
– Негр?
– Да нет же! Весь облит чем-то черным. Господи, да что же это такое творится? Помогите мне!
– Ваш адрес?..
– Ларсон-стрит, четыре-три-два-девять!
– Записал. Держитесь! Я свяжусь с патрульной машиной.
– О, молю вас, только побыстрее!
Трев взял рацию и надавил на кнопку вызова.
– Внимание всем постам. Прием.
Один лишь треск помех.
– Боже мой! – вскрикнула женщина. – Боже! Он…
Трев съежился, когда по ушам ударили звуки выстрелов.
– Алло? Вы слышите меня? Алло! – закричал он.
Воцарившуюся на краткий миг тишину нарушили всхлипы.
– Я здесь, – сквозь рыдания выговорила женщина. – Можете… можете больше не торопиться. Он мертв. Я застрелила его. О боже, боже, где же вы все это время были?!
– У нас тут у самих проблемы! Вы уверены, что он мертв?
– О… да. Да. Точно.
– Ладно, мы все равно вышлем вам наряд, как только появится возможность! Закройтесь получше в доме и попытайтесь успокоиться!
– Да уж успокоишься тут! О господи…
– Не выходите на улицу и никого не пускайте! Там, снаружи, какая-то чертовщина творится!
– Это вы мне говорите? Я уже заметила!
– Чуть не забыл, не трогайте тело! Эта черная жидкость на нем… она может быть опасной. Заразной.
– Вы что, думаете, я его трогать полезу? Да ни за что на свете! Заразно, говорите? Он что, был болен?
– Я не знаю. Мне кажется, это все из-за дождя, – добавил он. – Прошу прощения, я должен идти. Берегите себя и не выходите на улицу.
Он повесил трубку.
Сначала сказал, что пошлю ей наряд, потом запретил впускать кого бы то ни было. Хороша твоя логика, Тревор, ничего не скажешь.
Впрочем, рация все равно молчала.
Он еще раз попробовал связаться:
– Эй, кто-нибудь! Хансон? Ярборо? Гонзалес? Пекстон?
Треск и шипение помех – ничего более.
– Где вы все, ребята? Это Тревор Хадсон.
Ни малейшего ответа.
– Поговорите со мной хоть кто-нибудь, черт бы вас побрал!
Ни звука чьего-то голоса.
Отложив рацию, Трев решил принять еще один звонок.
– Вам бы лучше сюда войска вызвать, приятель. Никогда не видел ничего подобного. Тут творится дичь, – заявил авторитетно мужской голос.
– Откуда вы звоните?
– Да с магазинчика на углу Третьей. Гребаный свет! Не, ты только представь: смена моя – того, кончилась, а тут на улице – погром, мать его так! Их тут дюжина чертова, все вопят, все в какой-то дряни вымоченные, бьют окна. Ну не дичь ли? Они людей убивают, приятель. Вот те крест. Я видел, что они устроили в кондитерской через улицу. По-моему, после них там никого в живых не осталось. Так ты пошлешь сюда кого-нибудь, или как?
– Боюсь, прямо сейчас никого отправить не выйдет, мистер…
– А, ну так я и думал. Ну что ж, ладно. Если надумаешь нагрянуть сюда сам, приятель, не говори, что я тебя не предупреждал.
– Просто оставайтесь в магазине и не привлекайте внимания. Мы постараемся, чтобы к вам направили подмогу как можно скорее, но, сами понимаете, у нас тут свои про…
Мужчина повесил трубку.
И тут у Трева похолодело сердце. На Третьей ведь было и заведение О’Кейси. В двух кварталах от помянутой мужчиной кондитерской «Тейсти Донат».
Не мешкай я, как распоследний дурень, я был бы сейчас там.
О боже, Морин, как ужасно я с тобой поступил!
Он вытащил бумажник. Его рука дрожала, когда он доставал купон на скидку. Когда набирал номер телефона, напечатанный на нем.
Все линии по-прежнему были перегружены, потому он отключил одну и с нее набрал номер О’Кейси. Принялся вслушиваться в гудки.
– Давай. Отвечай же, – пробормотал он.
Прошло пятнадцать гудков, прежде чем он сдался.
В сердцах он сдернул гарнитуру с головы и бросил на пол.
Франсина обернулась на звук.
– Я должен выйти, – сообщил он ей.
– Под этот дождь? – ее глаза округлились. – Нет, вы этого не сделаете.
– Уверены? Смотрите.
