ОглавлениеНазадВпередНастройки
Шрифт
Source Sans Pro
Helvetica
Arial
Verdana
Times New Roman
Georgia
Courier
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
© Правительство Поэтов
Дорогой мой и милый Сережа,Мне нравится твоя рожа,Потому что она вечнодетская.Мы страшно с тобою ругались,А сейчас наконец побратались,И тому есть причина простецкая:Необходимость объединения мальчугановПротив сволочи и интриганов.И задача сия – молодецкая.
««Спать, спать, спать, спать»…»
«Спать, спать, спать, спать», —Говорит тихонько матьМаленькому мальчику,Гладя его пальчики.
«Спать, спать, спать, спать», —Шепчет юноше опятьДевушка-красавица,Нежа его палицу.
«Спать, спать, спать, спать», —Уложив его в кровать,Старику старушенькаШамкнула на ушенько.
«Спать, спать, спать, спать», —Чавкнула землица-мать,Но мертвец не услыхал,Ибо в гробике лежал.
Тут-то начал он кричать,Начал ножками стучать,Кулаком по стенке – хвать:«Вставать! Вставать!»
«Как-то было у меня горе…»
Как-то было у меня горе.Оседлал я его, как коня,И мы мчались вдвоём на простореДва года и еще два дня.
А потом я с него спрыгнулИ вошёл в чей-то милый дом,Пожил там, позже был выгнан,И неважно, что было потом.
А горе? Куда делось горе?Вот это реальный вопрос.То ли с горки прыгнуло в море?То ли впрягли его в чей-то воз?
«На улице лежал бродяга…»
На улице лежал бродяга.«К нему, – подумал я, – прилягуИ эту песенку моюЕму на ухо пропою.
Ведь так бедняга одинок».Но только я к нему прилег,Бродяга сразу заорал:«Катись отсюдова, нахал!»
Потом, увидя мой испуг,Он помягчел и молвил: «Друг,Заместо песенки своейТы лучше дай мне сто рублей».
В карманах рылся я, как зверь,Но денег нет – есть лишь Бодлер.Тут я кричу без проволочек:«Я подарю тебе цветочек!»
Туча
Я взглянул: на небе туча,А под тучею дома.Я подумал: было б лучшеСпать на туче задарма,Дом ведь – платная тюрьма.
Я подумал: а ещё быЛучше платье не носить,А скроить из тучи робуИ по небу в ней бродить…Тучу есть, из тучи пить.
Я смекнул: ведь туча можетФормы быстро изменять,Облик девушки пригожейЕй нетрудно воспринять…Стану девушку ласкать!
Я решил: летучесть тучиМне сулит святую блажь —Дева туч на каждый случайБудет новая, не та ж!Тут я впал в безумный раж.
Я взмолился: «Туча, туча,Будь мне домом и женой!Ты прекрасна, ты могуча…»Дождь вдруг хлынул проливной…Смейтесь, смейтесь надо мной!
«Tакая маленькая малость…»
Tакая маленькая малость —Мне жить совсем чуть-чуть осталось.Я соберу остаток силИ поступлю, как крокодил.
Не буду вовсе лить я слёзы,Забуду все свои угрозы.И солнце я не проглочу,И девочку не захочу.
Но тихо лягу на панели,Чтоб все прохожие глазели,Разину пасть, как трубадур,И захриплю: “Bonjour! Bonjour!”
«Существуют разные возможности…»
Существуют разные возможности:Позабыть совсем об осторожности,Запастись полдюжиной камнейИ разбить один из фонарей.
Существуют разные возможности:Наплевать на всяческие сложности,Отказаться ото всех идейИ стать самым гадким из детей.
Существуют разные возможности:Умереть при первой же возможности,Но поджечь какой-нибудь музей,Чтобы сердцу стало веселей.
Существуют разные возможности:Начихать на противоположности,Перепутать дактиль и хорейИ орать, как грешник на чертей.
Существуют разные возможности:Бросить все долги, должки и должности,Стибрить пару вкусненьких вещейИ кормить лисиц и голубей.
«Я – предатель сотни наций…»
Я – предатель сотни наций,Я плевал на гром оваций,Я хотел лишь одного —Крикнуть миру и-го-го.
И-го-го ведь «и-го-го»Лишь для дурня одного.Для меня же и-го-гоБольше всяких ого-го.
Вот и встал я, как на пиреВ старом добром божьем мире,И, чтоб стало всем легко,Крикнул миру: «И-го-го!»
Только мир не шевелится,Словно мир этот – больница,И лекарство и-го-гоУж не лечит никого.
«Ох, сколько я сменил квартирок…»
Ох, сколько я сменил квартирок —И все-то были не мои.Ох, сколько я стерпел придирок —Да ни одной, друзья мои!
Я воровал и сам украденБывал цыганками небес,И я имел не меньше ссадин,Чем душ имел я и телес.
Но говорить не научилсяЯ на родимом языкеИ под любимую мочился,Когда с ней спал на тюфяке.
Еще я матери полтинникНа день рожденья пожалел,Зато, весёлый матершинник,Я песню грустную ей спел.
И потому сегодня утромСломал я солнце пополам,Но только моль одна и пудраПосыпались к моим ногам.
Madame
В центре Парижа,К Сене поближе,В тени Notre-DameЯ видел Madame.
Возраст – неясен,Прищур – опасен,В накидку шуба,И скалит зубы.
Под шубой прелой —Голое тело.И ступни тожеВ своей лишь коже.
Зимой и летомНа месте этомСтоит, как древо —Ни вправо, ни влево.
Вокруг – туристы,Бомжи, букинисты,Жандармы тоже,И прочие рожи.
Собаки, урки,В тужурках турки,Бабёнки в гриме —Все мимо, мимо.
Она же – в мехе,Пупок в прорехе —Стоит все там же,Не емши, не спамши.
Как это странно…Но раз утром ранoНекий японецЕй кинул червонец.
Денек был светел.Я сам свидетель:Деньги упали,Но их не взяли.
Вздрогнула шуба,И этак негрубо,Но – хоть охай, хоть ахай —«Да пошел ты на хуй!» —
Донеслось до химер.Я и сам, старый хер,Это слыхалИ вам передал.
В галерее
Вот вошел я в галереюИ давай орать скорее:«Хватит ждать вам тут Годо!Подавайте мне бордо!»
Всполошилась галерея.Гнать меня хотели в шею.Но застрял я в их дверях,Как Синдбад в семи морях.
Так в преддверьи галереиИ сижу я, свирепея,А вокруг холсты висятСловно декабристы – в ряд.
Неужели в галерееЯ в итоге околею?Или мне поможет Бог,Как Артюру он помог?
Скоморох
Я ношу громадные ботинки —Специально, чтобы было плохо.Я хожу по меловой тропинкеШаркающим шагом скомороха.
У меня дурацкие замашки:Я говно люблю, как кот – сметану,Потому что милые какашкиОтрицают лживую осанну.
Какать я дерзаю при народе,Чтоб народ и сам стал посмелее,Это для меня в каком-то родеТо же, что огнём рыгать на Змея.
Бубен я ношу в своей котомкеИ пляшу на ярмарках вприсядку,Но купцы от песен моих громкихУбегают к черту без оглядки.
Розами я бью вельмож по роже.Роза – это нежное растенье,Но когда шипами вам по роже —Станете совсем иного мненья.
Я порой бываю очень смелым,А порой – плакучая мимоза.И любой придурок между деломМожет в сердце мне вогнать занозу.
Я глубокие читаю книжки,Но люблю в них только анекдотыИ бегу на улицу вприпрыжкуИх использовать как антидоты.
Я хочу быть вишенкою в тесте,Я хочу быть косточкою в горле,Я боюсь расстрелян быть на месте,Я хочу, чтоб в пыль меня растерли.
Голова седа, а чувством зелен,И стишки пишу, как ловят блошек.Только я не очень-то уверен,Что они кусают вас, как кошек.
Происшествие на вернисаже художника Тишкова в Париже
Я такой же, как природаВ век озоновых прорех, —Я урод, но у уродаТоже должен быть успех.
Я к художнику ТишковуВдруг вхожу на вернисажИ вакхически-суровоНачинаю эпатаж.
Все художники продажны,И Тишков таков, как все, —С коллекционером важнымОн стоит во всей красе.
Я кричу: «Привет, миляга!Ты в Париже? Тыща лет!»Побледнел он, как бумага,Пожелтел он, как паркет.
Но, желая скрыть смятенье,Принимает бодрый вид:«Ба! Какое совпаденье!Слышь, в Москве ты не забыт.
Лишь недавно вспоминалиЗа общественным столом,Лишь недавно обсуждали,Заедая пирогом.
Ты – легенда! Ты – треножник!Ты – весталка! Ты – пиит!Ты у Вечности заложник!Ты почти что Вечный жид!»
Коллекционеру тожеПро меня забормотал:«Он – легенда! Он тревожил…Он будил… Он возбуждал…»
Тут меня так и подмыло.Тут я весело кричу:«То, что было, – мылом смыло!Я сейчас блудить хочу!»
И немедленно с ВарваройНачинаю танцевать.Полюбуйтесь нашей парой:Сутенёр и девка-блядь!
Приложившись к самоваруДнем на площади Конкорд,Пляшет бешено ВарвараСреди выставочных морд.
Вот она уж поясницейСтала нагло сотрясать,Вот она уж ягодицейГолой начала играть…
Тут Тишков, попятясь раком,В толще публики исчез.Коллекционер, однако,Все еще был где-то здесь.
Молвит он: «А где ж легенда,Что Тишков мне обещал?Бунин, кажется, в СоррентоС Верой тоже так плясал».
От такого эрудитаДух взбрыкнул во мне, как конь,И, решив сыграть открыто,Обосрался я в ладонь.
Обосрался, обосрался,Обосрался как всегда!Как младенец опростался,Как падучая звезда.
И, протягивая руку,Где добра полным-полно,Я, как Ванька политруку,Крикнул: «Вот мое говно!»
Эрудит тут отшатнулся,Эрудит губу поджал,Вмиг на ножках развернулсяИ в потёмки убежал.
А толпа чуть загудела,Стала блеять, стала вытьИ – привычное нам дело —Захотела нас побить.
Ну и что? Сладка поэтуКровь из лопнувшей губы,Потому что смысла нетуЖить без буйства и гульбы.
Гнездо
Недавно в городе БордоЯ видел ласточки гнездо.Оно лепилось под балкономБогатого особнякаКаким-то чудом беспардонным,Как домик негра-бедняка.Стоял февраль. Ветра сырыеМеня хлестали по щекам,И ласточек крыла косыеСинь неба стригли где-то там —
