Вызывающий бурю

ГЛАВА 5

Бахль одобрительно хмыкнул, довольный тем, что Изак на этот раз делает все, как положено, убрал руку с центрального дымохода и повернулся к Лезарлю, который вопросительно на него смотрел.

– У него есть кое-какие способности. Башня сразу его признала.

– Этого ведь и следовало ожидать?

– Не уверен. Странный он парень – реагирует на магию так, словно впервые видит, но при этом споро справился с башней.

– Просто, он слишком молод. Прежде чем стать избранным, вы прослужили в гвардии немало лет. Двенадцать, кажется? Видимо, ваши способности развивались еще и оттого, что вы жили здесь. Но с кранном все иначе: его силы остались скрытыми, потому что он рос в торговом обозе.

Бахль ничего не ответил. Он взял простую деревянную трубку, черную, исцарапанную от частого использования, разжег ее и устроился в массивном кресле у огня.

– Что ты о нем думаешь? Лезарль вздохнул.

– Деревенский мальчишка. Из него мог бы получиться неплохой гвардеец. У него достаточно мозгов, чтобы со временем стать офицером. Он довольно спокойный, и это хорошо: слишком шумные зачастую оказываются впоследствии маньяками. Учитывая, какие дары он получил, могу предположить, что у него много других талантов. Но я их пока не вижу.

– Безусловно, в нем есть что-то еще. Я заметил диковатость в его взгляде, и это меня тревожит. А все же… – Бахль вдруг смолк, и стало слышно потрескивание дров в очаге. Повелитель некоторое время смотрел в огонь, словно искал в нем некие знаки и предзнаменования, а когда снова заговорил, голос его был спокоен:

– Сегодня вечером я видел Аракнана. Лезарль вздрогнул. Он не ожидал это услышать.

– Аракнана? Скрывающегося в Тенях? Он приходил за мальчиком?

– Нет. Аракнан не только убивает. Его послали, чтобы он привел мальчика сюда и представил его, как в свое время представил меня деспот из Myслета.

– Я всегда считал, что подобную миссию исполняют смертные, к тому же для них это обычно последнее поручение, если вспомнить, что произошло с деспотом после вашего представления. – Лезарль недовольно нахмурился. У него самого не было никаких сверхъестественных способностей, поэтому главный распорядитель так и не смог до конца понять эту сторону жизни Ланда.

– Чаще всего так и бывает, но не обязательно. Последнее время Аракнан нередко исполняет поручения богов. Говорят, он может слышать Смерть, где бы ни находился, между ним и Смертью есть какая-то связь.

– И никто не захотел разузнать об этом? Или никто не выжил, чтобы рассказать?

– Твой вопрос не ко мне. Не думаю, что даже демон-компаньон, проводник мага, решился бы о таком болтать. Сильный маг может прожить столько же, сколько и я, но Аракнан бессмертен, значит, и последствия такой нескромности могут стать фатальными. Мало того, что он сильный враг, он еще очень дорожит своими секретами.

– А, демоны-компаньоны, я бы с удовольствием такое сотворил с кем-нибудь из них… – выражение лица Бахля помешало Лезарлю кончить фразу, но взгляд распорядителя был по-прежнему задумчивым и печальным, когда тот продолжал: – Я знаю, что веду еретические речи, но маги заявляют, что не могут обходиться без компаньонов, а священники закрывают на это глаза. Только подумайте, что могли бы мои шпионы сделать, если бы у них были…

– Довольно. Ты уже просил главного мага, чтобы он прошел с твоими учениками специальную подготовку. Да, он приходил ко мне, страшно разозлился, дескать, ты поступил неэтично.

– Вот предательский старый козел, да я…

– Надеюсь, ты воспримешь это предупреждение как мой верный слуга, каковым до сих пор и являлся, – резко оборвал Бахль. – Не помню, чтобы ты обсуждал специальную подготовку со мной, поэтому закроем тему. Я желаю приблизить к себе Колледж магии и снова взять его под полный контроль. Что у тебя нового?

Лезарль просиял, вспомнив что-то, и вытащил из внутреннего кармана потрепанный свиток пергамента.

– Вообще-то я ходил к главному магу потому, что он наконец решил передать мне расшифрованный экземпляр дневников Малика. Честно говоря, ему этого не очень хотелось. Он по-прежнему считает, что все исследования, связанные с магией, должны храниться в библиотеках для узкого круга избранных и выдаваться только с его соизволения и одобрения его коллег. Он настоял, чтобы я пришел за дневниками лично.

– Значит, у них, и вправду, хранились исследования Малика? И как тебе удалось убедить их отдать?

На Бахля явно произвели впечатление способности его главного распорядителя убеждать людей.

– Потому что это и впрямь исследования Малика, а еще потому, что касаются эти исследования главным образом некромантии, и ваш религиозный статус дает вам преимущество в ознакомлении с ними. – Лезарль довольно ухмыльнулся. – Думаю, если бы я слегка нажал, вам написали бы письмо, благодаря за то, что вы вообще разрешили заняться расшифровкой дневников.

– Несмотря на то, что найти подходящего для такой расшифровки человека вообще очень трудно?

– Так-то оно так, но главный жрец все равно хорошо меня понял. Помимо нападок и параноидальных разглагольствований, весьма лестных для способностей моих шпионов, Малик в основном сосредоточился на одной гипотезе Верлика и в соответствии с ней разработал ритуалы, направленные на…

– Какую именно гипотезу ты имеешь в виду?

Бахль все время чувствовал исходящие от Эолиса и Сюлентов магические импульсы, и это раздражало его и делало нетерпеливым.

Лезарль быстро пролистал пергаментные страницы.

– Вот, это набросал для меня главный маг, чтобы я мог понять суть. «Хрустальный череп – созданный специально для противодействия магии богов и, в частности, самой Смерти – не может вернуть душу из тех мест, где времени не существует. Как показали эксперименты, уходя из физического мира, души теряют свою целостность. Тем не менее, когда душа находится между двумя мирами, например в виде призрака или духа, она еще в достаточной степени сохраняется, чтобы вернуться к жизни, если для нее найдется подходящий сосуд». Малик не записал всего ритуала, хотя и утверждает, что разработал его полностью, но Колледж считает, что ритуал вполне можно восстановить по ссылкам в дневниках Малика. Но это, естественно, не означает, что они посмеют таким заниматься. Существует целый ряд сопутствующих факторов: ритуал должен исполняться, только когда богов нет в Ланде; обязательно в сумерки или в Серебряную ночь; а кроме того, необходимо в возмещение принести в жертву чью-то жизнь.

– Закон возмещения, – рассеянно отозвался Бахль, – самый главный принцип магии.

– Да, совершенно верно. В любом случае, через Хрустальный череп придется пропустить огромное количество энергии.

– Странно, что он посвятил этому всю жизнь, ведь у него не было возможности проверить свою теорию.

– Вот, поэтому я и сомневаюсь в истинности того, что здесь написано. Такая одержимость теорией некромантии удивительна в человеке, жаждавшем получить бессмертие. Какую пользу он мог из всего этого извлечь? Ни он, ни его ученик из Менина не могли этим воспользоваться. Ведь ритуал имеет смысл только для давно отошедших душ, а не для недавно умерших, которых он использовал в качестве воинов. А какого выдающегося человека могли они оживить? Правда, Малик заявлял, что он сумел на какое-то время заполучить Хрустальный череп и ему удалось вернуть таким способом одного своего друга детства…

– Ха! – насмешливо фыркнул Бахль. – Думаю, мы бы это заметили, захватив замок. Очень сомневаюсь, что я выиграл бы битву с некромантом такого уровня, если бы у него был Хрустальный череп. Он не сообщает, какой именно череп он добыл?

– Как ни удивительно, сообщает. Он уверяет, что этот череп назывался черепом Знания.

Бахль рассмеялся.

– Этот человек не только лжец, но в придачу очень плохой лжец. Череп Знания был уничтожен еще семь тысяч лет тому назад. Видимо, Малик куда больше повредился в уме, чем мы думали. Владелец черепа разбил его в припадке безумия после Последней битвы. Если бы тот череп все еще существовал, он бы обязательно время от времени появлялся, как появляются другие черепа.

– Совершенно с вами согласен, повелитель. Значит, все заявления Малика настолько же нелепы, насколько он сам был для нас опасен. Он доставил нам немало неприятностей, а демонический культ Азаера, который он поддерживал, повсюду сеял ересь. Кстати, сейчас, после смерти Малика, не могли бы мы запретить этот культ?

– Сперва принеси мне все, что дали тебе маги. Я хочу подробно ознакомиться с теориями.

– Мой господин?

Главный распорядитель не смог скрыть своего удивления.

– Я сделал отчет сам, чтобы никто другой его не видел. Зло, сотворенное Маликом, разрушительно. Даже сами чародеи решили не рисковать: они разделили эти материалы между двадцатью своими товарищами. Некромантия несет в себе проклятие, которое касается даже вас, мой повелитель. А у Нартиса есть все основания ненавидеть черепа после смерти его брата Верена. Бахль привстал, его белые глаза метали молнии.

– Мне не нужны лекции по теологии! Лепет священников и болтовня домохозяек меня не интересуют.

Лезарль замер на миг, потом упал на одно колено и с мрачным лицом склонил голову в знак раскаяния.

– Простите меня, мой повелитель, я забылся. Само собой, вы лучше разбираетесь в этом.

Прослужив Бахлю столько лет, он мог бы уже привыкнуть к подобным вспышкам гнева. Но они случались неожиданно и бурно и часто заставали Лезарля врасплох.

Заметив полный боли взгляд Лезарля, Бахль снова почувствовал прилив гнева, но на этот раз он постарался его сдержать. Его главный распорядитель был прав.

«Чтоб тебя, Лезарль, я и сам знаю, что выбираю очень опасную дорожку. И не нужно напоминать мне об этом. Ведь не к тебе же приходят во сне мертвецы!»

Секунд двадцать длилось молчание, потом Бахль снова откинулся на спинку стула, и Лезарль решил, что теперь можно подняться с колена. Он служил Бахлю почти всю жизнь и давно привык к резким переменам в настроении повелителя. Выждав еще немного, он снова заговорил:

– Есть еще один интересный момент. Ученик Малика сделал приписку, в которой говорится, что череп находился во дворце на Белом острове. Мне кажется, он написал это во время одного из своих припадков, которыми нередко страдал. Сам Малик вообще подолгу не мог писать – так, во всяком случае, считает главный маг. Многие страницы его дневника написаны рукой ученика, который упоминает о подготовке к какому-то путешествию, но не указывает, куда именно. Здесь ничего нельзя сказать наверняка, и мне кажется, что это просто бред сумасшедшего, но…

– Но заявлять это с уверенностью невозможно, – договорил за него Бахль. – Всегда найдется способ узнать что угодно, если ты готов заплатить за знания. Например, у Малика был союз несколькими демонами-принцами. А лесные эльфы? Может, они надеялись, что Малик сумеет добраться до черепа и принести его им. Белый остров наверняка находится там, куда не осмелится сунуться ни один эльф, но человек может там выжить, и, если бы Малик сыграл в возвращении черепа главную роль, эльфы бы ничем не рисковали.

– Простите, повелитель, будет ли уместно с моей стороны спросить, для каких целей вы хотите воспользоваться черепом? – спросил Лезарль слегка дрожащим голосом.

– Это будет неуместно. С тебя достаточно, что я того желаю. Выполняй свои обязанности.

Лицо Бахля немного смягчилось.

– Лезарль, я понимаю, что ты вынужден задавать мне вопросы, на которые никто другой никогда бы не решился, но не нужно испытывать мое терпение.

Бахль вспоминал, как начинал Кордейн Малик: едва прибыв в Колледж магии, он сразу стал весьма многообещающим студентом. Его талант настолько бросался в глаза, что даже маги из Колледжа не стали спрашивать его, зачем он проделал столь долгий путь из Эмбера в Тиру. Но уже на второй год его пребывания в Колледже поведение Малика начало становиться все более странным. Необъяснимые случаи происходили с теми студентами, которых он заносил в свой все удлиняющийся список врагов. Несмотря на бесспорный талант Малика, главный маг уже начал подумывать об его отчислении из-за нездорового влияния, которое тот оказывал на других, как вдруг Малик пропал вместе с несколькими запрещенными к выносу библиотечными книгами.

А несколькими десятилетиями позже Бахль с трудом сумел предотвратить гражданскую войну. Ему пришлось нанести упреждающий удар по крепости Малика, расположенной в диком лесу, и убить некроманта.

И от того, что они обнаружили в крепости, стало дурно даже белоглазым гвардейцам. В результате сотня знатных господ Фарлана и магов были приговорены к смертной казни за предательство и ересь. А потом крепость спалили дотла, но сперва Бахль вывез из нее всю библиотеку Малика. Некоторые работы позднее были уничтожены, другие же припрятаны для дальнейшего изучения.

Бахль очень долго ждал, пока дневники переведут.

– А нет ли в дневниках ключа, указывающего, где именно на Белом острове хранится череп? – снова настойчиво обратился к Лезарлю Бахль. – Представляешь, сколько времени уйдет, чтобы осмотреть все залы дворца?

Лезарль поскреб подбородок – он явно не хотел поддерживать Бахля в этом деле, но врать боялся.

– Там говорится, что за черепом приглядывает первый из людей. Разумно предположить, что имеется в виду Кази Фарлан, но тут нет никакой гарантии. Не знаю, поможет ли это вам? Насколько мне известно, дворец занимает почти весь остров.

Бахль кивнул, попытался затянуться трубкой, но, к своему неудовольствию, обнаружил, что она погасла. Он раздраженно швырнул трубку на стол. Сейчас правитель выглядел очень старым: плечи его сгорбились, взгляд стал рассеянным. Распорядитель подумал, что господин стал похож на его, Лезарля, отца, когда его в старости преследовали воспоминания о том, что ему довелось увидеть на службе у Бахля.

Главный распорядитель вздрогнул и громко закашлялся, чтобы отогнать видение.

– У меня есть для вас еще одна новость, которой я не хотел беспокоить вас раньше.

Лезарль снова нервно закашлял.

– Судя по всему, герцог Немарс, правитель Раланда, исподтишка совершает набеги на нашу территорию. Он обнаружил старые захоронения у южной границы; мой агент видел воина, который участвовал в раскопках одно из таких захоронений. По всей видимости, воин был недоволен оплатой за подобное кощунство, поэтому, не стесняясь, рассказывал обо всем в таверне. И он упоминал, что помимо прочего был найден череп, прозрачный, как стекло. Воин считал, что штуковина ничего не стоит, но герцог лично забрал находку из рук того, кто ее откопал.

– И где сейчас тот человек?

– Похоже, исчез, мой повелитель. Мой агент разыскивает его. Таким образом, существует вероятность, что Хрустальный череп у герцога Немарса. В Раланде искать несравненно легче, нежели на Белом острове, к тому же безопаснее.

Бахль кивнул в знак согласия. Дворец на Белом острове был огромен и отрезан от мира. Раланд, вне всякого сомнения, представлял из себя куда более доступную цель. Герцог Немарс был дураком и трусом, и любой принятый им на службу наемник либо через год уходил, либо пытался совершить переворот. Единственное, с помощью чего герцог удерживался на троне, – это с помощью неоднократных и щедрых вознаграждений наемным убийцам.

– Пошли своих самых лучших агентов, пусть отыщут того воина и примут необходимые меры. Я хочу знать все о деятельности герцога. Да, и не забудь положить конец этим слухам.

– Думаю, у меня есть такой агент: у нее манеры и речь кавалериста, как считает настоятельница храма, но ее «особые таланты» близки к совершенству. Сейчас она должна направляться домой после завершения очередного задания.

– А, одна из этих, – улыбнулся повелитель Бахль.

В городе Хелректе, лежавшем на полпути между Тирой и Ра-ландом, агент главного распорядителя Лезарля внимательно рассматривала чашу, которую держала в руках. В городе был праздник, поэтому кто-то еще не напился и как раз направлялся выпить, а кто-то уже умер вследствие пьянки. Легана видела и то и другое несколько часов назад, проходя по улицам города. Тогда она очень торопилась засветло добраться до постоялого двора, поскольку уже начинало смеркаться. Даже для женщины с ее подготовкой ночной Хелрект был небезопасен, а то, что здесь все поголовно пили, не улучшало положения вещей.

Легана взглянула мимо своих подвыпивших компаньонов туда, где мерцание углей очага очерчивало за дверью границу света и тьмы. Сейчас ей не нужно было ни о чем тревожиться: ее товарищами на вечер стали наемники четсы, командиру которых она приглянулась. Но ее привычка все время наблюдать за происходящим вокруг не дремала. Вскоре Легана пожалела об этой привычке: во-первых, ей было трудно сфокусировать взгляд, а во-вторых, когда ей удалось-таки что-то разглядеть, это были все те же ветхие дома Хелректа.

– Боги, как я ненавижу этот городишко, – пробормотала Легана, снова поднимая свою чашу.

Сидевший рядом с ней наемник удивленно хмыкнул и потрепал ее по плечу тяжеленной ручищей, похожей на окорок.

– Ха, да ты просто напилась, женщина! Ты всегда впадаешь в хандру, когда выпьешь. – Дестеч, лейтенант командира наемников, считал себя другом Леганы по причинам, известным только воинам-четсам. Склонив голову к плечу, он пристально вгляделся в ее лицо. – А ты не особенно красива в пьяном виде, и это странно, потому что я тоже пьян. Когда же я выпью несколько кувшинов, все женщины вокруг становятся красавицами.

– А ну, убери свою поганую лапищу с моего плеча, не то расквашу тебе нос! – рыкнула Легана. – Даже пьяный ты похож на свиную задницу.

Она отбросила медные волосы со лба, чтобы посмотреть в глаза Дестечу, тот сразу убрал руку и захихикал.

Крашеные волосы фарланского агента ярко сияли в ночи, говоря о ее служении Леди, богине судьбы. Некоторые последователи Леди были из благородных и всю жизнь занимались благотворительностью, но покровительство богини судьбы не часто привлекало богатых. Комитеты храма предпочитали зарабатывать самостоятельно, нежели рассчитывать на пожертвования умирающих богачек. Обучение в таких храмах давало ряд навыков, полезных во внешнем мире, поэтому главный распорядитель Лезарль с радостью давал работу каждой из храмовых учениц. Вустек был воином, закаленным в боях ветераном, и имел достаточно здравого смысла, чтобы понять, когда можно дразнить Легану, а когда лучше уняться.

– Ну что ты, дорогая, город не так уж плох, – возразил человек, сидевший справа от Леганы.

Он был средних лет и крепко сложен даже для воина-четса, но хмурое выражение лица явно противоречило его словам.

Командир Тошет когда-то был первым среди генералов армии четсов. Он командовал в Восточных туннелях, самом трудном участке во время затяжной войны с сиблисами. Крушение его карьеры началось с небольших дуэлей, которые повторялись слишком часто, а закончил он в Раланде личным охранником герцога Немарса.

Легана рассмеялась.

– Ты говоришь так лишь потому, что пытаешься свыкнуться с жизнью в Раланде. Я только что оттуда и должна признать, что даже по сравнению с этой мусорной кучей он настоящая дырка от задницы.

– Может, и так, – ответил Тошет, – но мне куда интереснее было бы знать, что ты там делала.

Легана заерзала на стуле.

– Одно маленькое задание от главного распорядителя Лезарля, ничего особенного.

Хоть Тошет и был ее другом, она не могла сказать даже ему, чем занималась в Раланде. Человек, которого она разыскивала, погиб в пьяной драке, вероятно, подстроенной по приказанию герцога Немарса. А теперь она догадывалась, какой ход сделает в ответ Лезарль, и совсем не хотела, чтобы ее друг как раз в тот момент охранял герцога.

– Почему бы тебе не отправиться со мной?

Тошет широко улыбнулся и обнял ее.

– Ты хочешь сказать, что годы ухаживаний принесли наконец свои плоды?

– Ха! Не раньше, чем ты перестанешь кое-что скрывать от своих людей.

Она осторожно сняла с плеча руку командира четсов и лучезарно улыбнулась. Легана знала, что Тошет не устоит против ее улыбки: любое хорошенькое личико превращало его в воск.

– Ты знаешь прекрасно, что я имею в виду. Я говорю о том, что ты мог бы принять командование армией Ломина. Наследник Ломина не желает брать на эту должность фарлана, а тебя возьмет. Вряд ли он откажется от такого опытного воина.

– Послушай, я дал слово, а наемник, нарушивший свое обещание, теряет все. Я согласился работать на герцога Немарса, к нему мы и пойдем. Для нас это будет отличным отдыхом после Тор Милиста, а еще одной такой зимы, как там, я бы просто не вынес. Именно так я и сказал герцогу Врерру, поэтому вряд ли я все еще его любимый наемник.

Дестеч насмешливо фыркнул.

– Он станет любить тебя еще меньше, когда его жена родит.

– И ты не поддержишь герцога?

– Какая разница, поддержу я его или нет. Господа сами могут постоять за себя. А Врерр – идиот, он настроил против себя собственных людей. Никому не нравится Белый круг, но герцог начал приглашать слишком много чужих воинов, и, если бы не люди из Нарканга, он был бы уже десять раз мертв.

– Люди из Нарканга?

– Так мне кажется. Не особенно дружелюбные, я насчитал среди них не меньше пяти агентов и постарался в их присутствии отдавать умные приказы. Они суровые люди. Я встречался с ними еще дома: прекрасные воины, слишком хороши, чтобы использовать их в строю. Они – кровавая банда, которая вершит историю.

– А как туда попал король Нарканга? Он же знает, что, находясь в Тор Милисте, становится врагом Фарлана.

– Насколько мне известно, этот человек не боится ничего, правда, если Тор Милист падет, у него будут кое-какие неприятности. Самым красивым городом Хелректа правит Белый круг, и ходят слухи, что круг делает погоду и в Стри. И если Врерра свергнут, король Эмин вдруг обнаружит, что у него под боком находится страна не слабее его королевства – страна, где много опытных воинов и отрядов наемников. А пока король Эмин этого не видит, ваш хозяин тоже помалкивает, он не хочет, чтобы там правил Белый круг.

Легана нахмурилась: Белый круг был союзом женщин благородного происхождения, причем союзом настолько закрытым, что даже Лезарль не сумел выяснить, кто же среди тех женщин главная и, что еще важнее, чего же они на самом деле хотят. Официально они заявляли, что хотят более честной и неподкупной системы правления, но при этом набирали множество воинов, а Лезарль считал, что альтруизм и сила плохо сочетаются друг с другом. Легана ожидала, что вскоре ей дадут задание проникнуть в круг. И даже она, талантливая и опытная убийца, немного побаивалась этой миссии.

– Есть ли хоть какой-то шанс уговорить тебя отправиться на север? – Легана прекрасно знала, что Тошет человек слова и его невозможно сбить с выбранного пути, но на правах друга попыталась еще раз: – Земли? Титул? Возвращение домой?

– В Фарлан? Ха! Там слишком холодно и сыро. Титулы мне не нужны, они имеют смысл только на могильных плитах. Домой? Исключено. Возможно, повелитель Бахль обращается с четсами лучше других, но он никогда не простит мне того, что я ему сказал. Я был тогда не в себе, но ведь слова не вернешь обратно.

Наемник допил вино из кубка и собирался налить себе еще, но вдруг опустил руку, и Легана поняла, что он очень устал. Сейчас он походил на человека, слишком постаревшего, чтобы служить наемником.

– А если нам удастся добиться перемирия? Ведь если ты поселишься в Чолосе или Линее, это будет почти что дома, верно?

Тошет нахмурился.

– Даже если он меня простит и примет с распростертыми объятиями, я воткну ему кинжал меж ребер и крепко поцелую в губы, когда он будет умирать. Он убил мою жену, моих племянников…

Голос изменил командиру, и он не смог договорить. Все за столом смолкли. На всех лицах отразился гнев, а не печаль, в глазах вспыхнула жажда убийства.

– Что теперь об этом толковать. Прощения не будет. А сейчас мне пора на боковую – веселье ушло, а завтра отправляемся в поход.

Тошет поднялся и оглядел столы, за которыми сидели воины-четсы. Его люди не встали, но следили за каждым движением командира. Тошет отстегнул от пояса и швырнул на стол кожаный кошель, который упал с тяжелым стуком.

– Вот и все. Вы уже поднимали кубки за моих мальчиков, так поднимите еще раз. И постарайтесь быть завтра на ногах.

Он прикоснулся к плечу Леганы и пожелал ей спокойной ночи. Когда Тошет направился к выходу, она догнала его и взяла под руку, хотя знала, что не сможет загасить его боль… Но как друг должна была попытаться.