Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
10. Герой России
1
В мои мысли прорвался оглушительный хор голосов, и все они были голосами Алексея. Алексея Степанова. На этот раз они не говорили лишь теми фразами, которые я слышал от него во время допроса. Все тысячи Алексеев говорили на разные лады, с разными эмоциями.
– А мама? – спросил один Алексей. И сразу ответил: – Что – мама? Она тоже умерла. Давно.
– Всё это неправда, – прервал его другой Алексей. – Это бред, полнейший бред! Я отравлен, мне подмешали психоделики в еду!
– Какую еду, кретин? – заорал другой. – Пойми, что ты – труп. Ты умер.
– Так вот какая она, жизнь после смерти… – меланхолично произнёс очередной Алексей.
– Разве это жизнь? Разве я – это всё ещё я?
– Господи, дай мне сил…
Одновременно с этим гвалтом Алексеев появились обрывки видений.
Какой-то мальчик пробежал по лугу к речке. Резко превратился в взрослого мужчину и уселся на раскладной стульчик у берега реки. В его руках появилась удочка, а у ног на траве материализовалась баклажка пива. В душе рыбака разлилось спокойствие и умиротворение.
Вдруг всё сменилось. Я стоял у колыбели и поднял на руки какого-то младенца, испытывая необъяснимые чувства.
Отпустив младенца, я резко вошёл в какую-то комнату. Пожилая женщина сидела в кресле и смотрела телевизор, там показывали Путина.
– Ты вернулся, сынок? – спросила женщина и порывисто встала мне навстречу.
Это моя мама. То есть – мама Алексея.
И ещё сотни, тысячи таких образов-воспоминаний пронеслись сквозь меня, заставляя переживать моменты жизни Алексея, как свои собственные. Я вспомнил его школу, учёбу и экзамены в каком-то юридическом университете. Мне припомнилась чужая первая любовь, вторая любовь, третья любовь, седьмая… Хм, а он был любвеобильный мужчина!
Наряду с этими приятными событиями жизни, я пережил и множество неприятных. Какие-то обманы, избиения, ссоры и ругань. Несколько раз я испытал страх смерти. Служба Алексея подразумевала такой риск. Само собой, призрак Алексея выдал и несколько государственных тайн.
Отдельным ярким воспоминанием была встреча Алексея с Владимиром Путиным. Президент нацепил ему на пиджак какую-то награду и что-то сказал. Так я узнал, что Алексей Степанов – герой России.
При этом тысячи голосов Алексея продолжали что-то говорить. Но кое-что в них изменилось. То один, то другой голос вдруг спрашивал меня:
– Ты кто?
– Я тут не один?
– Дурак ты, Лёшка, тебя тут много.
– По одному на каждое воспоминание.
– Я – это я. Даже если меня много. Но кто – он?
– Это тот пацан, который видел Брянский фоллстрайк!
– Фотограф.
– Хипстер.
– Бездельник.
– Либеральный гондон.
– Нет, он преподаватель в детском кружке.
– Он что-то знает!
Голоса резко смолкли, передо мной вырос образ того Алексея, который меня допрашивал.
– Матвей Сорокин, это – правда? – спросил он.
– Что?
– Первомаг, его превращение в бога, какие-то магические струны…
– Алексей, даже не знаю, с чего начать… Вообще-то, вы мертвы. И очень давно. Года три как…
– Это я и без тебя понял, – нетерпеливо оборвал он. – Но почему я всё ещё в этом месте?
– В каком месте? – осторожно спросил я.
– Иногда я как будто открываю глаза и вижу заброшенную квартиру. В ней сумрачно, бардак и следы пожара. А я лежу на полу и, как в кошмаре, не могу шевельнуться. И вдруг понимаю, что я – труп. Иногда понимаю, что это сон, и просыпаюсь. Тогда начинаю проживать свою обычную жизнь. Играю со своим первым ребёнком, которому почему-то три годика, хотя и знаю, что на самом деле ему – двадцать два, и он учится в колледже, в Великобритании. Я разговариваю со своей матерью, хотя она умерла ещё в начале двухтысячных. Я вижу старых друзей, как из детства, так и со службы. Многие из них мертвы. И тогда я понимаю, что здесь что-то не то. Что это всё ненастоящее. Я осознаю, что в реальности я – труп. И лежу в разрушенной квартире…
