19 декабря 2012 года. Балтийское море, на подходе к Копенгагену, учебное судно «Смольный»
На следующий день после рандеву с десантными кораблями и прибытия группы спецназовцев в каюту ко мне заглянул Коля Ильин. После пары ничего не значащих фраз мне было предложено встретиться с одной дамой. Вскоре выяснилось, что «дамой» подполковник Ильин называет своего командира, то есть командиршу – полковника СВР Нину Викторовну Антонову. Нина Викторовна ждала меня под тем самым навесом на корме, где мы разговаривали с Колей в первый день. Стояла типично европейская зимняя погода, то есть около нуля, и порывистый ветер бросал горстями мокрый снег пополам с дождем. Мерзость, однако. Сама Нина Викторовна, в отличие от погоды, выглядела вполне привлекательно. Несмотря на ее пятьдесят два года, ни морщин, ни лишних складок, да и фигура вполне спортивная и подтянутая. На первый взгляд ей можно было дать не более сорока лет.
– Не встречались ли мы раньше? – поинтересовалась Антонова после взаимных приветствий. – Где-то я вас уже видала…
Да, полковник Антонова замечательно «косит под дурочку» – не помнит она, как же… Такое не забывается…
Я вспомнил август 2008 года, кажется, десятое число. Окраина Цхинвала, и на этой окраине мы, журналисты ИТАР-ТАСС, и съемочная группа ВГТРК. Словом все, как в стихах Константина Симонова про нас, военных журналистов:
…На пикапе драном
И с одним наганом
Первыми въезжали в города…
Только, в отличие от Симонова, у нас даже и нагана не было – не положено. Наши только-только вошли в город – и тут «галстукоеды» контратаковали: батальоном на неполную роту, к тому же «сборную солянку», с бору по сосенке. Там я ее и увидел: в черной спецназовской футболке и бронике, каштановые волосы с проседью собраны в пучок на затылке… Еще при ней были «спецы» – то ли четверо, то ли пятеро. Обращались они к ней исключительно «товарищ подполковник»… Она же палила из «калашникова», рычала, отплевываясь от пыли, и материлась как извозчик… Наши ребята держались, но мы понимали, что, пользуясь численным преимуществом, противник в конце концов задавит нас. Все, к счастью, обошлось. В тыл грузинскому воинству ударила рота чеченского батальона «Восток». Джигиты в российском камуфляже, но с черными вайнахскими шапочками, резво высыпали из потрепанных БМП-1, разрисованных надписями «Ямадаевцы», «Чечня» и «Мага». Раздался воинственный клич: «Аллах Акбар» – и… Дальше было как у Михаила Юрьевича Лермонтова: «Недолго продолжался бой: Бежали робкие грузины!» Храбрые «витязи в драном натовском камуфляже» резво бросились бежать – да так, что их трудно было догнать даже на БТРе. Некоторые прикинулись ветошью, при этом продемонстрировав рекорд скорости опорожнения кишечника и мочевого пузыря. Да, такое не забывается, так что придется напомнить, причем предельно тактично…
– Товарищ Антонова, Нина Викторовна, мы с вами действительно виделись, правда, мельком, в Цхинвале в августе 2008 года. Вы тогда были в звании подполковника. Помните: десятого августа, после боя корреспондент ИТАР-ТАСС берет интервью у ротного из батальона «Восток»? Колоритный, матерый такой волчара, с рыжей бородой до пояса. А вы почти не изменились, скажу честно, военная форма вам весьма к лицу.
Полковник Антонова опустила глаза – ага вспомнила (или делает вид, что вспомнила).
– Да, я тогда была при штабе группировки. А вы – в пресс-группе российских СМИ.
Я подумал про себя: «Вот скромница – ну да, при штабе, в самом пекле, она была…» Но озвучивать мысли не стал и изобразил на лице понимающую улыбку.
– Точно, так и было. Правда, поговорить мне с вами толком тогда не получилось. Я с передовыми частями отправился в сторону Гори и Тбилиси. Но героическая грузинская армия драпала так быстро, что мы их так и не сумели догнать. Ну а вы?
Она задумчиво посмотрела в сторону моря, будто что-то вспоминая.
– А моя дорога лежала в другую сторону – сначала в Зугдиди, а потом в Поти.
Тут я вспомнил одно загадочное происшествие – кажется, случилось оно двенадцатого августа.
– Американские «хаммеры» с секретной аппаратурой связи – это ваша работа? – спросил я.
– Знаете, Александр Васильевич, в тех краях пришлось увидеть много интересного… – полковник Антонова ловко ушла от ответа.
– Наверное, вы решили встретиться со мной не для приятных воспоминаний о былых славных делах и походах? – осторожно поинтересовался я. – Товарищ полковник, я вас внимательно слушаю.
– Нет, Александр Васильевич, кто старое помянет, тому…
«Вот, она еще и острить пытается…» – подумал я.
– Я бы хотела побеседовать с вами о цели нашей операции, – сказала она. – А также о ее объективном освещении в прессе. Поскольку вы НАШ человек, то я считаю целесообразным посвятить вас в некоторые ее детали, с целью более эффективного информационного сопровождения операции.
Я пожал плечами:
– Речь идет о Сирии? К сожалению, я так и не смог побывать в этой стране. Был в Ливане, Турции, а вот в Сирии пока как-то не довелось.
– Ну, это не так уж и важно, – отмахнулась Антонова. – Вы журналист. Ваша профессия в чем-то сродни нашей. Как и разведчик, вы ищите информацию, анализируете ее. А потом из увиденного и услышанного пытаетесь создать нечто единое, цельное. Помимо всего прочего, журналисты иногда умудряются сунуть свой нос туда, куда не удастся это сделать разведчику. Но я не о Сирии хочу поговорить с вами, а о Турции. Ведь во время ваших визитов вы проводили все свободное время не на пляжах Антальи, а посещали совсем другие уголки этой страны.
«Да, „контора“ работать не разучилась… – подумал я. – Впрочем, если бы они этого не знали, я бы весьма расстроился непрофессионализму своих бывших коллег…». И уже вслух сказал:
– Итак, с чего начнем? – спросил я.
– Не секрет, – сказала Антонова, – что Турция – это ключевой игрок на сирийской «шахматной доске». Без нее Башар Асад давно бы помножил на ноль всех мятежников. Но чего добивается Турция? Отделения от Сирии еще одного куска территории? Ведь территориальные дрязги между Сирией и Турцией начались не сегодня, и даже не вчера.
– Да, – согласился я, – Сирия никогда не забудет то, что в конце тридцатых Франция передала Турции часть сирийской территории – Александреттский санджак (Искендерун). Сирия, естественно, с такой перекройкой ее территории не согласилась. Эта тема продолжала и продолжает быть камнем преткновения в отношениях между Турцией и Сирией. Искандерун, как удобный порт на Средиземном море и место слияния трех рек, имеет для Сирии стратегическое значение.
– Вижу, что владеете информацией, – улыбнулась Нина Викторовна. – Но до сего времени эти территориальные споры как-то обходились без применения силы. Что же, по-вашему, стало причиной обострения нынешней обстановки?
– Я полагаю, что нынешнее правительство Турции проводит политику «ползучей османизации», – начал я высказывать свои соображения. – Дело в том, что где-то в конце девяностых Турция, после череды военных переворотов, окончательно похоронила идеи «отца турецкой революции» Кемаля Ататюрка. Он мечтал о Турции свободной, независимой, светской, порвавшей с идеологией Османской империи. Но 1990 год оказался роковым для турецкой экономики. Стало очевидно, что потеряны десятилетия. Синонимом экономической реформы тех лет стала дикая приватизация и либерализация, безработица, остановка работы многих предприятий, уменьшение государственных дотаций в образование. И все в согласии с вводными, которые давал Турции МВФ. Это-то привело к ухудшению ситуации в социальной сфере и массовому недовольству среди населения. Власть оказалась неспособна бороться с обнищанием, и тем самым образовались условия для возникновения исламистских партий. И они были созданы. В качестве идеологической платформы исламисты взяли идею «неоосманизма» или «неооттоманизма». Тогдашний министр иностранных дел Турции, Ахмет Давутоглу на съезде своей «Партии мира и развития» заявил… – я заглянул в свою записную книжку, – «Мы – неооттоманисты. Мы вынуждены заниматься соседями, и другими странами, включая и Африку». «Неоосманисты» предлагают «великий проект» – Турция хочет преодолеть status quo и превратиться в мощную региональную державу, которая будет претендовать на особую роль в отношениях со странами «османского наследия». Неоосманисты считают, что турки несут историческую ответственность за это пространство и обязаны играть в нем особую роль. Например, обеспечить создание некого подобия Османского экономического пространства по образцу общего рынка. В это пространство, по мнению «неоосманистов», попадут страны, входившие в состав Османской империи. «Неоосманисты» уже заговорили о формировании общетурецкого дома «от Адриатики до Тихого океана». Неслабый размах у господ турок…
– Все правильно! – сказала внимательно слушавшая меня полковник Антонова, – но вы не отметили еще один немаловажный момент: Турецкие «неоосманы» – можно, я так буду называть для краткости – уже начали делить народы на «первостепенные» и «второстепенные». Вам ничего это не напоминает?
– Напоминает, – кивнула она.
– И очень даже интересные параллели получаются… – продолжил я. – Я записал еще одно интересное высказывание турецкого аналитика – похоже, вашего, Нина Викторовна, коллеги. Он заявил буквально следующее: «Неоосманизм исходит из того факта, что Турция – региональная суперсила. Ее стратегическое положение и культура распространены в географических пределах Османской и Византийской империи. Согласно этому, Турция, как ключевая держава, обязана играть весьма активную дипломатическую и политическую роль в большом регионе, центром которого она является». Согласно доктрины, указаны следующие регионы («второразрядные народы»), которые должны войти в зону турецкого влияния. Это – Балканские страны: Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Сербия без Воеводины, Македония и Молдавия; затем Кавказ: Азербайджан, Абхазия и Грузия, Украина, особенно Крым; Ближний Восток и некоторые центральноазиатские державы. Таким образом, турки не ограничатся только Сирией. Под их прицелом и наши Северокавказские республики, и даже, возможно, Поволжье.
Полковник Антонова окинула меня пристальным взглядом.
– Наши аналитики дают примерно тот же расклад, только чуть подробнее. Теперь вы понимаете, Александр Васильевич, зачем мы отправились в это путешествие?
– Понимаю, Нина Викторовна, – я решил проявить толику профессиональной наглости. – Я даже понимаю, при чем тут ваши «смежники» и некий полковник «Славян». Думаю, что в скором времени в турецкой прессе будет опубликовано много некрологов о погибших в различных авто- и прочих катастрофах людях, планирующих и руководящих операциями турецких спецслужб против Сирии. Я, в общем, все прекрасно понимаю, согласен с таким решением и буду готовить свои репортажи с учетом предоставленной вами информации.
– Тогда, Александр Васильевич, на этом я закончу нашу сегодняшнюю беседу, – кивнула она, – и, если вас не затруднит, по старой дружбе, поговорите с коллегами с телеканала «Звезда». Они ведь тоже должны правильно понимать происходящее и работать в интересах России.