Леди Орк

6. Путь через горы

«Стояла уже середина сентября. Наступила ночь, и мы зажгли костёр в горной пещерке. Скромный ужин – из зажаренного над костром перепела, подстреленного на закате моей орчанкой – и мы отдыхаем после долгого дневного перехода. Третий месяц мы держим путь на восток, и еще один горный хребет встал у нас на пути. Сегодня мы карабкались по его западному склону, но назавтра должны перейти вершину и начать спуск в котловину: Гилни говорила, что там еще тепло и солнечное лето иногда задерживается до середины октября. Слава Единому – суровая зима востока пока еще на настигла нас!

Сидя на кошме, я вспоминал, как мы убегали ночью из Залесья. В долгих сумерках июньского вечера я вернулся в форт, но вскоре прокрался обратно к закрытым воротам и сказал привратнику, что забыл сумку в лесу…

Мне пришлось совершить побег, так как комендант все равно не разрешил бы мне уйти далеко на восток. И когда?! В разгар работ по благоустройству будущего города…

На опушке же леса оказались привязаны два пони – Гилни специально взяла второго пони для меня.

Мы неслись вскачь, через леса. Когда рассвело, мы уже были в предгорьях Срединного Хребта. Но едва различимая древняя дорога упиралась в нагромождение скал разной формы… Пони могли переломать ноги, так что пришлось отпустить их и взвалить на плечи тяжелый груз – кроме еды, мы несли свёрнутые меховые кошмы, прихваченные Гилни из своей орочей деревни. Эти одеяла орочьей выделки предназначены специально для походов – для ночевок под открытым небом. Хотя лето, но ночи могут быть холодные, особенно в горах. Кошмы, как я убедился, и в самом деле очень теплые.

Перевалив с трудом через хребет, мы вышли на земли, неизведанные людьми Запада: перед нами расстилалась равнина, конца которой не было видно. И больше двух месяцев мы скитались по широким степям, перемежаемых рощами деревьев. К югу мы видели многочисленные озера, иногда казавшиеся морем. Так что трудностей с питьевой водой мы не испытывали… – к этим озерам текли ручьи, которые мы легко переходили вброд, другие же ручьи несли свои воды на север – наверняка, это были дальние притоки могучих рек. Через реки покрупнее мы переправлялись на плотах, связав несколько молодых деревцев, срубленных легким топором, которым мы обычно рубили хворост для костров.

Странным было то, что мы ни разу не видели людей. Казалось бы, поля через которые мы продвигались, позволяли без труда находить себе пропитание – но они были лишены всяких признаков обитания человека…

Я с тихим умилением вспоминаю летние месяцы, которые мы провели, пусть и в трудном пешем походе, но, не страдая ни от холода, ни от недостатка пищи. Поспевшие к августу плоды яблонь, слив и прочих плодовых деревьев, растущих в лесных оазисах, раскиданных среди этой плодородной степи, – дополняли наши роскошные трапезы из свежей дичи. Гилни оказалась хорошей охотницей: лук, оказавшийся притороченным к седлу ее пони сослужил ей хорошую службу. Она била, в основном, мелкую живность. Косуль и прочих парнокопытных Гилни жалела… – какая же она после этого орка, пусть ее предки и славились своей кровожадностью?

Сейчас же мы, наконец, перешли эти широкие степи. И вот наше пристанище в горах…

Гилни вывела меня из задумчивости – она подобралась поближе ко мне, обойдя затухающий костер, и устроилась на коленях прямо напротив меня, подложив под них охапку трав, сорванных для привала. После еды ей стало жарко, и она сняла черный плащ, оставшись в сером платье с неровным подолом, оборванным снизу до колен для удобства долгого пешего похода. Не сводя с меня пристального взгляда своих черных глаз, она стала говорить:

– В конце Алой Книги было предсказано, Ильдарион, сын Великого короля Елисара станет править великим королевством, которое простоит сто поколений людей; и что от него произойдут короли многих королевств грядущих дней.

Я молчал, не зная, что сказать. А прекрасная орчанка продолжала:

– У нас великий выбор: мы дети народов, разделённых тысячелетней враждой. Но сто поколений минуло. Мы должны соединить нить времён. И прежний мир гибнет – мир цивилизации, пришедшей с Заокраинного Запада.

Я думал… я восторгался своей орчанкой… А она неутомимо говорила еще что-то:

– Мы еще не дошли до крайнего востока, где живёт Перципиент.

Здесь меня захватила новая мысль, и я удивлённо спросил:

– Ты говорила, что он воспринимает твою информацию лишь мысленно, вернее на уровне чувств… Зачем же нам идти на место его будущего проживания? Ведь если время проницаемо для передачи мыслей, то разве расстояние может иметь какое-то значение? Я скорее наслышан о случаях передачи мыслей в пространстве, чем о сообщении между разными временами…

– А как ты думаешь? Ролли, нам легче передать наши мысли вдвоем, причем именно на том месте, где он будет жить через четыре тысячи лет. В той местности должен остаться след наших мыслей и чувств: в камнях, на земле, склонах холмов, что он видит каждый день…

– Вот как, – протянул я. – Но путь туда так утомителен! До его будущего дома еще не меньше месяца, а то и двух. Боюсь, мы не успеем до зимы…

– Иногда зима наступает и в середине ноября, – поправила она меня.

– А ты думаешь, мы будем идти дальше пешком? В лежащей впереди долине живёт могучий, но приветливый народ. Они отличные наездники. У них мы и попросим лошадей…

– Гилни, вспомни переход через Восточный хребет… кстати, он оказался Срединным. Из-за того, что мы выбрали неудачное место для перехода через горы, пони пришлось отпустить. Поэтому мы выбиваемся из графика: сбегая из Залесья, ты обещала дойти до Приветливой Долины всего за месяц – но конным ходом…

Гилни отсела назад на свою кошму и обхватила свои колени руками, затем стала беспокойно теребить подол своего платья:

– Карты опять наврали… В этом мире еще не изобрели инструмент для определения долготы места… Для этого нужно точно измерять время, поэтому карты Средиземья либо растянуты с запада на восток, либо – наоборот стянуты, как мы и видим…

– Но с проходом в Восточном… то есть Срединном хребте мы ошиблись по другой причине – широта местности подвела. И никакого удобного перевала мы не нашли. Ведь высоту солнца определять гораздо легче, – возразил я.

– Карты составлены вашими же горнодольскими учеными! – воскликнула Гилни.

– А почему твои орки карт не составляют?! – вскричал я в ответ… и осёкся. Я слишком любил ее, чтобы мог лишний раз попрекать Гилни ее происхождением… Тем более, она привыкла выдавать себя за человека…

Дабы исправить свою оплошность, я поднялся с насиженного места и подошёл к девушке. Приобнял ее. Головка Гилни легла мне на плечо, и я почувствовал, как она вздрагивает в беззвучном плаче… Я всё-таки обидел ее. Да, она всегда хотела быть человеком… Да и была им – по духу. Я не никогда не видел в ней ни одной черты, присущей оркам: ни грубости, ни хитрости, ни коварства, ни лжи… Впрочем, такие черты характера нередко присущи и людям… Как описано еще в Приложениях к Алой книге – в характеристике орков – они злые не более, чем некоторые люди…

Признаться, я немало настрадался в жизни от таких людей… И уж лучше связать свою судьбу с оркой, чем жить с одной из тех мерзких созданий, называемых людьми!

А Гилни прижималась ко мне всем телом. Ей пришлось томиться целый день в непростом пешем подъеме в предвкушении вечернего наслаждения: теперь же моя милая орка брала своё…

Да, беременность во время трудного пути нам была явно не ни к чему… Моя мысль через цепь ассоциаций перескочила на детей от подобных браков и далее на срок жизни: людей, эльфов и орков…

До этого я особо не задумывался, сколько лет живут орки. Я читал рассуждения, что они могут жить долго как эльфы – раз уж по одной из версий произошли от них, пусть и путём Искажения Морготом… Но скорей всего – даже если орки и могут жить дольше обычных людей, – из-за этого Искажения бесконечный для людей срок жизни эльфов (до десяти тысяч лет) мог существенно укоротиться…

Задумавшись, я невольно освободился от объятий Гилни. Она удивлённо воскликнула: «Ролли, не отпускай меня…». Так что я был вынужден прервать свои размышления. Спросить о сроке жизни орков прямо сейчас я уже не мог – второй раз за вечер задевать ее не стоило…

Я опустился на колени у гаснущего костра – пахло теплым дымом, кружилась зола.

– Ты мое сокровище, – говорила она. – И знаешь, мы будем вместе… всю жизнь!

В отблесках гаснущих сполохов костра она легко толкнула меня в грудь, откинув меня назад. Моя спина коснулась мягкой охапки травы, укрывающей каменистый пол пещеры (которую она бросила туда в начале нашего разговора, чтобы сесть передо мной на колени), а голова опустилась на край моей кошмы.

– Когда мы будем жить в тихом домике, – начала мечтать Гилни в горной пещерке за окраиной известного нам мира…

Но иные, более значимые в судьбах мира события требуют тщательного своего восхваления. Перехожу к описанию следующего дня, ибо принёс он нам много нового и неожиданного…

Что там, дальше на востоке? Ответ на эту загадку был так близок, а Гилни – явно что-то знавшая о маршруте нашего путешествия – лишь загадочно молчала…

* * *

Следующее утро было радостным и солнечным. Я словно освободился от тяготившего меня давнего наваждения…

Неожиданно быстро – еще до полудня – мы перевалили-таки за вершину хребта. И нашим взорам открылась долина, окутанная утренней дымкой.

Уже примерно в три часа пополудни жители ближайшей деревни заметили, как со стороны гор шли две фигуры: мужская и женская в развевающихся на ветру одеждах.

В Приветливой Долине жил и вправду приветливый народ…».