Обреченный защищать

Глава 13

Медицинская помощь не оставалась моим единственным шансом на спасение. В запасе было еще два варианта, и как отчаявшийся человек я собирался попробовать их все.

Оправдание Кургина – это длительный процесс, для начала которого следовало хотя бы закончить составление апелляционной жалобы. Пока я находился в клинике, Динара прислала мне ссылку на папку с документами по его делу. Теперь у меня был полный комплект: копии с предварительного следствия, когда я еще был назначенным защитником, и копии с судебного производства, где Кургин защищался самостоятельно.

Я вызвал такси, чтобы добраться до кабинета. Можно было изучить материалы и дома, но я опасался, что не выдержу и открою очередную бутылку коньяка. Мне следовало оставаться трезвым как можно дольше, а в кабинете алкоголь не хранился. Однажды я попробовал оставить бутылку в шкафу с документами, но Динара возмущалась так сильно, что пришлось пойти на уступки.

В выходной день в здании царила тишина. Большинство организаций, арендующих офисные помещения, не работали, клиентов не было, и только одинокий охранник приветственно кивнул мне, оторвавшись от созерцания футбольного матча на смартфоне. Что ж, тишина мне только на руку.

Я включил ноутбук и погрузился в изучение материалов уголовного дела в отношении Кургина. Отметил для себя, что Дину стоило похвалить: документы были рассортированы и переименованы в зависимости от содержания, хотя она могла просто скопировать все подряд. Я приступил к чтению, ловя себя на мысли о том, что некоторые детали помнил смутно, другие были для меня настолько незнакомыми, словно встречались впервые.

Из обвинительного заключения следовало, что Демьян Кургин убил собственную мать – Кургину Марьяну Владимировну. Смерть наступила от механической асфиксии, на шее остались множественные кровоподтеки овальной формы. Иначе говоря, женщину задушили руками. Последние несколько лет Марьяна Кургина страдала от душевного расстройства, которое лишало ее возможности правильно понимать суть происходящего и ориентироваться в пространстве. Расстройство не было диагностировано психиатром, поскольку Кургины к нему не обращались. Год назад самочувствие Марьяны ухудшилось до такой степени, что она утратила возможность самостоятельно передвигаться. Демьян нанял сиделку для ухода за матерью, а по выходным оставался с ней сам. Следователь пришел к выводу, что убийство было совершено из-за «желания избавиться от тягот по уходу за больным человеком».

Итак, мотив преступления имелся, хотя и выглядел несколько натянутым. К тому же мне было непонятно, зачем Кургину душить мать руками, ведь существовало множество менее болезненных способов лишить человека жизни. Нельзя было сказать, что он ее ненавидел, иначе и вовсе не стал бы ухаживать за ней и нанимать сиделку. Только на этом построить защиту не смог бы ни один адвокат. Нужно было найти прямые доказательства невиновности.

Убийство произошло около семи часов вечера в квартире, принадлежащей Марьяне. Как считало обвинение, в тот момент внутри не было никого, кроме Кургина и его матери. В деле имелись свидетельские показания. Сосед по лестничной клетке – некий Лавренко – отправился в магазин за продуктами и увидел, как Кургин идет в сторону квартиры матери. На обратном пути Лавренко столкнулся с ним снова, при этом Кургин выглядел нервным и куда-то спешил.

Сиделка подтвердила, что между Марьяной и сыном иногда случались ссоры из-за болезни. В деле были и другие показания, но больше всего меня заинтересовала запись с видеокамеры, установленной над подъездом. Я просмотрел покадровую распечатку: на ней было прекрасно видно, как Кургин входит внутрь, через полчаса выходит во двор и торопливо скрывается вдали. Как раз в промежутке между семью и восемью часам вечера – предполагаемое время совершения убийства.

Оперуполномоченные с легкостью вышли на след Кургина. На следующий день после смерти Марьяны, они показали кадры видеозаписи свидетелям, а те опознали моего подзащитного. Спустя пару часов он был найден, допрошен и отправлен в изолятор.

Я помассировал виски, пытаясь понять, какое из доказательств может указывать на невиновность Кургина. Видеокамера запечатлела именно его: худое лицо с запавшими глазами я узнал сразу, без малейших колебаний. Неважно, что само преступление никто не видел – собранные улики говорили о многом, прямо и уверенно. Разумеется, у следователя не возникло сомнений в личности убийцы. Да и с чего бы?

И все-таки Кургин яростно отрицал свою вину и продолжал отрицать до сих пор. Интересно, как он объяснял свою точку зрения на следствии?

Я нашел протокол допроса Кургина в качестве подозреваемого. Из показаний следовало, что в момент убийства он в одиночестве находился в своей квартире и смотрел телевизор. Никуда не выходил, ни с кем не общался. Около десяти часов вечера лег спать. Конечно же, не было ни одного человека, способного подтвердить его слова.

Прекрасно, просто прекрасно. Я не представлял, как смогу доказать алиби, принимая во внимание то, что Кургин засветился на видеокамеру. Мои шансы доказать невиновность таяли с каждым прочитанным предложением. Нужно признаться, теперь и я меньше верил в версию Кургина, уж слишком доходчиво было изложено обвинение.

С другой стороны, следователь тоже мог ошибиться. По делу Чикатило задержали четырех невиновных, хотя расследование проводили лучшие из лучших. Это при том, что Чикатило на самом деле совершил серию убийств, а Кургин, возможно, был чист перед законом как младенец.

Я добрался до материалов судебного процесса, но полезной информации было немного. Кургин по-прежнему отрицал свою вину, хотя все доказательства были направлены против него. Более того, он воспользовался правом отказаться от дачи показаний и промолчал весь процесс до последнего слова подсудимого, на котором выдавил только одну фразу: «Вы пожалеете, что посадили невиновного». С тем же успехом можно бегать по полю во время грозы, выставив зонтик в небо и надеясь, что молния ударит мимо.

Несмотря на настойчивое желание Кургина защищаться самостоятельно, ему все же был назначен адвокат. Иначе и быть не могло, поскольку убийство является особо тяжким преступлением, за которое предусмотрено пожизненное лишение свободы.

Защитники по назначению вообще не отличаются особым рвением, а этот, похоже, осознал безвыходность ситуации с самого начала. За все время уголовного процесса он заявил лишь несколько ходатайств и попросил смягчить наказание. В результате Кургин получил восемнадцать лет. Толку от защитника было немного.

«А ты-то лучше отработал, алкаш?» – прозвучал ехидный голос у меня в голове.

Одни пропивают деньги и вещи, другие – здоровье, а я ухитрился пропить уголовное дело. Верно, не мне было судить того защитника. Он по крайней мере приходил на заседания трезвый и теперь не страдает от смертельного проклятия вепсов.

Я просмотрел материалы уголовного дела до конца, но общее впечатление не изменилось. Обвинитель ссылался на показания свидетелей, заключения экспертов и вещественные доказательства, а у меня на руках не было ничего, кроме слов подсудимого. Я несколько раз бывал в таких ситуациях, все они закончились для осужденных плачевно.

Мне оставалось только исходить из того, что Кургин был прав, а остальные – нет. Следовательно, по какой-то причине свидетели сообщили неверные показания, видеокамера дала сбой, а убийца остался на свободе. И зачем ему убивать Марьяну? Кургин, наверное, мог бы рассказать, но он предпочитал хранить молчание. Ладно. Придется проверить все, что получится.

Через пару часов мне удалось составить жалкое подобие апелляционной жалобы. К сожалению, тяжеловесных аргументов в моем запасе еще не было, поэтому пришлось отделаться общими формулировками о неправильном установлении обстоятельств дела и незаконности приговора. Во время судебного процесса жалобу можно было дополнить, и я рассчитывал найти, чем именно.

Закончив составлять документ, я воспользовался услугами курьера, чтобы доставить жалобу как можно быстрее и точно по адресу. Молодая девушка в кепке с логотипом компании заверила, что все будет исполнено в лучше виде. Сомневаться в ее словах не приходилось.

На этом я решил взять небольшую паузу. Спустился на первый этаж, налил кофе из автомата, вернулся в кабинет и включил новости на ноутбуке. Диктор рассказывал про очередное самоубийство. Я хотел было переключить видео на что-нибудь развлекательное, но остановился, услышав фамилию умершего.

Зиновьев. Судья Зиновьев. Именно он рассматривал дело по обвинению Кургина. Именно он приговорил его к восемнадцати годам лишения свободы. И теперь, похоже, поплатился за это.

В сюжете показывали фотографии совещательной комнаты судьи, в которой произошло самоубийство. Зиновьев закрылся изнутри с самого утра и остался там до вечера несмотря на то, что рабочий день подошел к концу. В восемнадцать тридцать прозвучал грохот выстрела. Охранник, прибежавший на шум, обнаружил окровавленное тело. Зиновьев убил себя выстрелом в голову из служебного оружия. Смерть наступила мгновенно.

Меня удивило не только самоубийство Зиновьева, но и наличие у него пистолета. Хотя право на ношение оружия у судей имелось, за долгие годы работы мне не довелось увидеть ни одного человека, который бы им воспользовался – необходимо было преодолеть массу бюрократических препятствий. Зиновьев их преодолел, а значит у него были для этого основания.

Диктор не сообщил ни слова о черноте или мышиных хвостиках на теле судьи, но я подозревал, что без них не обошлось. Слишком уж характерным был почерк Кургина. Он настойчиво проклинал всех, кто был связан с его ошибочным осуждением: судью, помощника прокурора… и меня.

Я подумал о том, что Кургин наверняка не оставил без внимания и следователя. Проверить это было проще простого – мне понадобилось всего пять минут на то, чтобы найти в интернете нужную информацию. В одну из августовских ночей следователь пробрался в аптеку сквозь разбитое окно, схватил самый большой шприц и ввел воздух себе в вену. Сотрудники Следственного комитета не могли объяснить, что побудило коллегу совершить самоубийство, а я мог, поскольку имел неплохое представление о вепсском проклятии. Месть Кургина не знала границ.

К тому времени, как я закончил читать, кофе остыл и стал противным на вкус. Пришлось вылить его полностью, а за новым спускаться не было желания. Слишком мрачным было мое настроение после новостей о самоубийствах. Интересно, погибшие принципиально не пошли на уступки Кургину или просто не смогли добиться того, что он требовал?

Как бы то ни было, я делал все, чтобы не оказаться в их числе. До судебного заседания мне еще предстояло провести полноценное адвокатское расследование, однако я так и не забросил идею избавиться от проклятия с помощью запасных вариантов. После традиционной медицины место на сцене готовилось занять альтернативное лечение.