Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
ГЛАВА 7
Принц поднял над головой руки и медленно развел. Меж раздвинутых ладоней засияла слепяще-яркая огненная дуга.
Тэруко восторженно ойкнула, не отрывая взгляда от мужа. Он был хорош, просто невероятно хорош – полуобнаженный, мускулистый. Плечи чуть подрагивали от напряжения – укрощение стихии давалось нелегко. На бронзовой от загара коже блестели капельки пота. Хотелось подойти и стереть их. Прикоснуться к нему, провести кончиками пальцев по груди…
Она опять подглядывала. И ничуть не стыдилась этого.
Джин резко выдохнул и вскинул руку. Конец огненной плети вытянулся вперед, лизнул скалу, оставив на шероховатой поверхности отметину. Принц снова замахнулся. Укрощенное пламя плясало в его руке, покорно глодало известняк, расчерчивая белый камень следами сажи и копоти.
Это было прекрасно, как любое проявление высшей магии – обращение к первичным стихиям. Все отпрыски династии аль Самхан – дальние потомки огненного бога. Власть над пламенем у них в крови.
Но как?! Он же проклят, ему нельзя пользоваться магией!
Управлявший плетью мужчина глубоко и мерно дышал, наполовину прикрыв глаза. Его красивое лицо сейчас напоминало маску театра Но – отстраненное и неживое. Резкий вскрик птицы в кустах вырвал Джина из транса. Огненный хлыст вспыхнул и растаял в воздухе. Принц зашипел от боли и выругался, осматривая вспухающий поперек ладони ожог.
– Рю, подай мазь, – велел он, не повышая голоса.
Как он узнал, что она здесь? Злясь на себя и краснея Тэруко выползла из своего убежища за камнями.
– В мешке, – подсказал Джин, нетерпеливо кивнув на лежащую поверх сложенной одежды тряпичную сумку. – Сожри меня демоны, больно-то как!
Принцесса подбежала к сумке, торопливо вытряхнула ее содержимое на траву. Бинты, вата, мазь на основе воска и трав…
– Умеешь обрабатывать ожоги?
– Умею.
Джин опустился рядом на траву. На его правой ладони вспухал темно-красный след, будто принц схватился за раскаленную кочергу. Девушка сочувственно охнула и занялась делом.
Она зачерпнула немного вонючей мази, нанесла аккуратно, стараясь не касаться обожженной кожи. От близости Джина было приятно. Приятно было прикасаться к нему, вдыхать горьковатый запах трав и разогретого мужского тела. Насмешливые зеленые глаза глядели прямо на нее, вызывая в теле странное томление.
Ей вдруг вспомнилось, как ее ранили в “квартале ив и цветов”, и принц зашивал ее рану. Тогда они тоже были наедине, только полуобнажена была Тэруко…
Какой счастливой она была тогда! И как не умела ценить это счастье.
Набор в сумке навел на странные мысли.
– Вы знали, что обожжетесь?
Принц обескураженно улыбнулся:
– Предполагал. Сложно осваивать магию в двадцать шесть лет, Рю. Да еще без наставника. Что мог – перенял у офицеров, а дальше сам. Через раз все заканчивается вот так.
Она вздрогнула.
– Но вам же нельзя… На вас проклятье!
– Уже нет. Тебе не рассказывали? Проклятье спало в тот день, когда я женился на твоей сестре.
Тэруко медленно покачала головой и мысленно помянула Такеши Кудо и змею-императрицу недобрым словом. Никто не позаботился о том, чтобы рассказать ей о подобных “мелочах”.
– То есть, – сказала она после паузы, – вы – будущий император Самхана?
Проклятый старший сын императора аль Самхан лишен был права наследовать трон. Но если проклятье спало, получается, что Джин – первый в очереди.
От этой мысли захватывало дух. Даже страшно делалось.
Принц покачал головой:
– Последней волей отца наследником был назван Тхан.
– Но вы старше!
– Его всю жизнь учили править, Рю. Меня учили немного другим вещам. Я не буду таким хорошим императором, как он.
– Думаю, вы справитесь не хуже, – запальчиво возразила принцесса, бинтуя ему ладонь.
Джин пожал плечами.
– Как знать. В любом случае я люблю брата и не стану драться с ним за трон.
Он не спешил прогонять Тэруко, не отшучивался в ответ на ее вопросы, и девушка осмелилась задать вопрос, который давно ее тревожил.
– Простите, ваше высочество. Но ведь Тхан – тоже сын вашей мачехи? Как и Мин?
Тот кивнул.
– Да, они оба – сыновья Сунан.
Тэруко недоуменно нахмурилась.
– Почему тогда она обвинила его в убийстве императора и держит под стражей? Разве это так важно, кто из ее сыновей будет править?
Принц понимающе улыбнулся:
– Кто знает Сунан, не задает таких вопросов. Императрица любит себя. И власть.
– Но он ее сын!
– Его слишком рано забрали. Сунан почти сразу же забеременела снова, Тханом занимался отец, а потом брат подрос и начал спорить с матерью. Сунан не любит, когда ей возражают. Я думаю, она не желает Тхану зла, но сделает все, чтобы посадить на трон Мина, – он напрягся. – И плевать, что это лицемерное ничтожество никогда не интересовалось ничем, кроме вышивки на новых нарядах. Ему следовало бы родиться женщиной…
– Женщины тоже разные бывают, – обиженно отозвалась принцесса, затягивая последний узел. – Вот моя сестра…
Она покраснела, произнося эти слова. Лгать было стыдно, разводить на откровенность, пользуясь чужим доверием – бесчестно.
Тот усмехнулся:
– Да, Тэруко – совсем другое дело.
И все. Ни слова больше. Одобряет он ее увлечения или осуждает? Простил ли за ту попытку приворота? Как поведет себя при встрече?
Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони и спросила, холодея от собственной смелости:
– Что вы думаете о ней?
Все время, пока он раздумывал над вопросом, принцесса не дышала. Просто не могла дышать. И если Джин сейчас скажет, что она ему не нравится, она вообще никогда в жизни не сможет вдохнуть, так и умрет, потому что он – ее воздух…
– Тэруко – хорошая девушка, – осторожно подбирая слова начал Джин. – Искренняя, смелая, гордая.
– Вы любите ее?
Не стоило спрашивать об этом, но замолчать было выше ее сил.
Принц покачал головой, мгновенно убив всякую надежду.
– Не люблю. Это был династический брак.
Девушка отвела взгляд. В груди что-то нарывало и ныло, словно Джин всадил в нее кинжал. Надо молчать! Если она сейчас заговорит, то просто разрыдается.
– Но я надеюсь, что смогу полюбить ее, когда узнаю лучше, – продолжил принц и проклятая, глупая курица-надежда воскресла в душе, расправив крылья.
– Так не бывает, – выдавила Тэруко. – Любовь не приходит по заказу.
Снисходительная улыбка была ей ответом.
– Ты даже не представляешь, насколько по-разному все бывает, малыш, – Джин сунул в сумку банку с мазью, остатки бинтов и поднялся. – Слушай, Рю! Мне пришла отличная идея! Дай-ка мне пару уроков магии! У нас, конечно, разная сила крови, но вдруг я смогу и у тебя чему-то научиться.
Магия?! Девушка жалко скривилась.
Она бы с радостью сделала для Джина что угодно! А обучать его чему-то, помогать, передавать знания – было пределом ее мечтаний. Но магия…
Почему, ну почему именно она?! Овладение проклятой силой крови требовало предельной концентрации, а Тэруко даже в медитации никогда не могла дольше десяти минут просидеть. Становилось скучно, чесался нос, затекали ноги, беспокойный ум перебирал запланированные дела или убегал куда-то в страну мечтаний и фантазий.
И пусть учитель хоть сто раз повторит, что поединок – это тоже медитация. И скажет еще много всяких заумных слов про то, что истинный враг воина – он сам, Тэруко все равно всегда пропускала эту муть мимо ушей. С фехтованием все ясно и понятно. А магия просто не для нее. Да и зачем женщинам магия?
Мысли запнулись. Тэруко поняла, что почти дословно повторяет аргументы тех, кто хотел бы запретить ей брать в руки оружие, сделать тихой и покорной воле мужчин и ужасно разозлилась. На себя.
– Я? Учить вас?
– Почему нет? – принц весело рассмеялся. – Я не страдаю предрассудками и не считаю, что учиться надо только у кого-то старого и мудрого.
– Я почти не владею даром, господин. Простите.
Брови Джина изумленно взмыли вверх. Он явно хотел что-то спросить, но в этот момент над головой раздалось хлопанье крыльев, и перед принцем опустилась большая белая птица.
Опустилась и исчезла. Остался только бумажный журавлик с расписанными иероглифами крыльями. Расслабленная улыбка покинула лицо Джина. Он поднял письмо, развернул и углубился в чтение.
Тэруко подумала, что надо бы уйти, но не тронулась с места.
– От наместника, – сообщил принц, отрываясь от бумаги. – Он наконец-то согласился на встречу. Наедине.
– Это может быть опасно?
Джин задумался, а потом кивнул.
– Может. Пойдешь со мной, Рю?
***
В ущелье было прохладно и зелено. Справа и слева вставали слоистые базальтовые стены, по дну, журча, бежал тонкий ручеек. Пахло влажной зеленью, коноплей и крапивой.
Тропа изогнулась и вывела в чашу горной котловины, на другом конце которой возвышался высеченный в скале храм.
Тэруко изумленно вздохнула и попятилась.
Самханские пагоды не похожи на оясимские. Они вычурнее и ярче, украшены киноварью, позолотой и расписными деревянными фигурами демонов и богов.
Но этот храм был иным.
Торжественный и мрачный, оплетенный вековыми лианами. Темные колонны, подобные лапам неведомого чудовища, изящная вязь барельефов, проступающая на слоистом базальте и каменный цветок купола, раскрывающего лепестки навстречу солнцу. Высеченный в теле горы, плоть от плоти священной Магошань, он источал древнюю грозную силу.
– Чей он? – шепотом спросила принцесса.
– Маго-Хельми, – Джин поднял лицо к вершине священной горы и сощурился. – Бессмертная дева, Владычица конопляного поля, Госпожа крапивных пустошей. Днем она предстает в облике бабочки, ночью – нетопыря. Ее называют богиней весны, но старики еще помнят, как раньше Маго-Хельми именовали Хозяйкой Жизни-и-Смерти…
Принцесса вздрогнула. Слова принца и таинственная, полная скрытой мощи атмосфера этого места заставили ее почувствовать себя неуютно. Показалось, сверху пристально смотрит некто недобрый.
– Говорят, Маго-Хельми умеет читать в сердцах. Она иногда откликается на молитвы, но дает человеку не то, о чем он просит, а то, что ему в действительности надо, – задумчиво продолжал принц. – Ее подарки жестоки.
Тэруко недоуменно нахмурилась. Слова Джина показались ей лишенными смысла.
– Хорошо же, когда дают то, что тебе нужно!
– Хорошо? – насмешливо переспросил принц. – Ты думаешь, что готов встретиться с тем, что тебе на самом деле нужно, Рю?
– Готов! – самоуверенно заявила Тэруко. А потом смешалась под пристальным взглядом Джина. – Ну, или я просто не понимаю, о чем вы говорите.
– Не понимаешь. Представь себе, скажем, крестьянина, который пришел просить денег. Но в действительности его душа жаждет не денег, а почета и славы. Дар Маго-Хельми отправит его на войну, где крестьянин совершит подвиг и погибнет, прославив свое имя.
– Ой…
– Вот именно, что “Ой”, Рю. Обращаясь с просьбой к богам, человек вручает свою судьбу в их руки. Местные жители чтят Хозяйку, но редко приходят к ней с молитвой.
Неужели самханские боги действительно настолько жестоки?
Тэруко замедлила шаг. Ей совсем не хотелось в храм. Дома, в Оясиме, она ни в одном из святилищ не ощущала настолько сильного давящего присутствия чуждой и опасной силы.
– Может, не пойдем туда?
Принц покачал головой.
– Мне следовало сделать это еще в первый день, Рю. И раз уж наместник назначил встречу у храма, нельзя не почтить Хозяйку. Боги не прощают неуважения.
– Вы же не будете ее ни о чем просить?
– Не буду. Но я должен приветствовать богиню, – он шагнул к лестнице.
– Я не хочу туда, – прошептала принцесса.
– Не иди.
Джин прошел мимо, ступил на выщербленные ступени. Тэруко следила, как он поднимается, и ее все сильнее охватывала тревога. Раскрытые каменные двери храма показались пастью неведомого чудовища, которое жаждет поглотить, навсегда отобрать ее любимого.
Не выдержав, принцесса сорвалась с места и побежала за ним. Догнала и пошла рядом. Джин покосился на нее, но ничего не сказал.
Внутри было светлее, чем она ожидала. Косые лучи солнца падали сквозь световые окна в куполе-цветке, ложились на каменный пол мозаикой из светлых пятен, похожих на цветущую хризантему. У дальней стены в полу находилась чаша, на дне которой бил родник. Вода переливалась через край, стекала по каменному желобу. А над чашей улыбался высеченный в скале женский лик – безмятежный, словно Будда.
Принцесса моргнула. Лицо женщины показалось ей неуловимо знакомым, но тщетно она пыталась вспомнить, где могла раньше видеть эти миндалевидные глаза и лукавую еле заметную улыбку на тонких губах.
Джин опустился на одно колено у источника, обнажил предплечье и полоснул ножом по коже чуть ниже локтя. Кровь закапала, окрашивая прозрачные воды в бледно-розовый.
– Зачем? – выдавила Тэруко.
– Каждый, делится тем, что ему дорого, – тихо отозвался Джин. – Я отдаю кровь и силу.
Принц вскинул голову в молчаливой молитве. Темно-рыжие пряди падали ему на лоб, благородное лицо было собранным и серьезным. Сердце Тэруко болезненно сжалось от любви и страха потери.
И хоть она всего десять минут назад решила никогда ни о чем не просить местную владычицу, Тэруко тоже опустилась на колени у чаши. Опустилась, умоляя суровую богиню не быть жестокой с ее мужем, не дарить слишком страшных даров…
В храме поселилась тишина. Лишь весело журчала вода.
– Рю, помнишь, о чем мы договаривались? – голос Джина нарушил молчание.
Она кивнула.
– Повтори.
– Смотреть и слушать. Если наместник предаст, позвать помощь.
– Правильно. Но это – крайняя мера. Не думаю, что будут проблемы, учитывая, сколько я ему предложил. Пойдем, Рю. Возьмем этот город.