Красный анклав

Международный Экономический Форум, Санкт-Петербург

Премьер-министр Ловцова была на своём посту настоящей белой вороной. Номинальная фигура без политического веса и поддержки среди враждующих элит, она к сорока пяти годам глубоко разочаровалась в жизни и находила покой на дне стеклянного стакана с дорогим виски. Её задачей было создавать видимость разделения ветвей власти, грозно отчитывать на камеру людей, которые за эфиром открыто смеялись ей в лицо, и анонсировать новые победы России. Когда-то она шла в политику с надеждой изменить мир, у неё были огромные амбиции, уверенность в своих силах и чёткий план действий, казавшийся безупречным. Реальность была очень болезненной. Пусть Екатерина Фёдоровна и достигла позиции, достойной прожитой жизни, но все её амбиции разбились в пыль о монументальную незыблемость скрытых от посторонних глаз внутренних порядков и рангов большой политики. И вот она снова исполняла роль говорящей головы на очередном бесполезном мероприятии, куда её были обязаны позвать, а она – поехать. В очередной раз одиноким вечером она грела стакан руками, ожидая, когда дремота настигнет её и укроет крылом щедрого Морфея.

В номере зазвонил телефон.

– Екатерина Фёдоровна, вы ещё не спите? – раздался голос помощника на том конце трубки. – Тут один человек очень хочет с вами переговорить. Это Максим Павленко, исполнительный директор «Норильского никеля», говорит, разговор важный.

– Пригласи его ко мне, всё равно твой звонок отбил у меня всякую тягу ко сну, – с лёгким раздражением отчитала она нерадивого лакея. По правде, она считала всех своих помощников недоумками, и была абсолютно уверена, что ей таких специально подсовывают, дабы она не лезла в не свои дела.

Через десять минут самоуверенный молодой директор уже сидел напротив премьер-министра Российской Федерации и играл кубиками льда в стакане с янтарным напитком.

– Екатерина Фёдоровна, – начал он, неспешно подбирая слова. – Вы, наверное, меня не помните, но мы с вами встречались ранее на прошлом форуме в Казани.

– Максим, у меня хорошая память на лица, я помню вас, давайте ближе к делу, вы же не на вечер воспоминаний сюда пришли? – под действием алкоголя у неё открывался талант к острословию.

Он хмыкнул и поставил стакан с дорогим напитком на стол, лишь слегка пригубив – алкоголь не был его страстью, так как он любил всё держать под контролем, благодаря чему он и занимал в тридцать четыре года столь высокий пост. А так же упорству, хорошему образованию, природным данным и глубинному инстинктивному пониманию эффективной модели построения бизнеса.

– Ну что ж, давайте перейдём к делу. Я здесь сейчас нахожусь не только по собственной инициативе, можете звать меня послом от бизнес-кругов. И у нас есть к вам заманчивое предложение.

Она откинулась в кресле, положив руку со стаканом на подлокотник – вечер переставал быть томным.

– Дело в том, что назревают большие перемены, страшные перемены. Наметился серьёзный раскол в силовом блоке и, боюсь, я не могу предсказать, какими бедами он для всех нас может завершиться.

– Я в курсе о трудностях взаимопонимания между Макаровым и Волковым. Я, может быть, и мебель, но мебель с ушами. Уверена, система уравновесит сама себя и Макарову укажут на его место, либо уберут.

Павленко нахмурился:

– Боюсь, вы не совсем понимаете весовую категорию Макарова. Есть мнение, что он может легко переварить Волкова и даже не вспотеть. А если и нет – их противостояние может закончиться новой революцией, чего лично я и люди, которых я представляю, совершенно не хотим. Есть определённый порядок вещей, который до недавнего времени всех устраивал, но эта модель себя исчерпала, и если не предпринять мер на опережение, то мы все можем потерять всё, что у нас есть.

– Ну допустим, а от меня чего вы хотите? Я уже давно ни на что не влияю, да и к информации доступа у меня нет!

– О, вы, Екатерина Фёдоровна – особый случай. Вы даже не догадываетесь, сколько у вас в руках реальной власти. Мы хотим предложить вам сделку: мы поможем вам бескровно перевернуть всю систему, сыграв на противоречиях элит и используя вас как медийный символ борьбы с заплесневелым и погрязшим в коррупции режимом. Вы потом, придя к власти, возьмёте курс на экономическую либерализацию, открытие рынков, экономические реформы и поддержку бизнеса. Я говорю о приватизации, конечно же, в первую очередь. Но это всё детали, о которых можно поговорить потом – сейчас у нас мало времени и нужно заручиться вашей поддержкой здесь и сейчас.

Ловцова подалась вперёд, внимательно глядя Павленко прямо в глаза:

– У меня только два вопроса: первый – вы совсем идиот, приходить сюда с такими речами и предложениями? Что заставляет вас думать, что я не сдам вас с потрохами ФСБ и вы надолго не уедете рукавицы шить в места, непопулярные у туристов?

Максим улыбнулся победной улыбкой, уложив подбородок на сложенные руки он ответил:

– А второй вопрос?

Премьер-министр не растерялась:

– Почему вы так торопитесь? О чём вам известно?

– Ответ на первый вопрос простой – я хорошо разбираюсь в людях и вижу, как вам обрыдла роль телевизионной говорящей головы. Мы с вами сходимся во мнении, что вы достойны куда лучшего применения. По второму вопросу всё куда интереснее: по нашим сведениям, Волков в отчаянии может продать душу госдепартаменту в надежде, что он удержит его качающийся трон. Для вас это означает тюрьму – кто-то же должен быть показан народу как виновник всего плохого? Для нас – передел рынков и отжим собственности. Мы уже давно не в 90-х, мы уже так дела вести не умеем, потому и хотим, заручившись вашей поддержкой, разыграть свою карту. Если будем делать всё правильно, то как минимум сможем выбрать, к какой стороне примкнуть, а как максимум – сами станем доминантой. Отсутствие поддержки силового блока мы компенсируем медийной составляющей – четвёртая власть же! Значительными фондами и ставкой на население. Мы давно созрели для того, чтобы сменить эксплуатационную модель здоровой рыночной, когда наши капиталы прирастают не за счёт разграбления обывателя, а за счёт роста его потребления. И волки сыты, и овцы целы!