Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 3
Привыкал к жизни пастуха-раба и Олекса. Свою одежду, в которой он пришел из Новгорода-Северского, тщательно постирал и сложил в сумку на всякий случай, а здесь ему выдали симла – плащ особой кройки, для бедняка – днем симла была одеждой, а ночью одеялом. А вот с башмаками он ни за что не хотел расставаться, подошва хотя и стиралась, но в ней еще хранились монеты! На пастбище Олекса ходил в легкой тунике, сшитой из шерстяной ткани. Предлагали ему и тунику, изготовленную по древнему обычаю из шкуры животного, но он от такой одежды отказался, хотя многим местным пастухам, даже не рабам, а просто работникам, такая туника нравилась. Олекса быстро освоил десяток слов, которыми местное население пользовалось в обиходе, и в минуты особенно доброго расположения к нему Адиная рассказал ему о причине прихода в Палестину. Правоверный иудей Адинай, выслушав исповедь раба, пообещал съездить с ним в Иерусалим, чтобы тот поклонился Гробу Господнему.
– Память отца – это свято, – сказал он и продолжал: – Наши древние мудрецы говорили так: почитающий отца очистится от грехов, уважающий мать свою – приобретет сокровища… Да! А вот оставляющий отца – это богохульник, тот, кто раздражает мать свою, будет проклят от самого Элохима.
И, показывая на своих малолетних детишек, тут же дружно уплетавших ужин, рукавами вытиравших с губ следы козьего молока, стал рассказывать, как он их учит.
– Йэладим! Пока с ними возилась Илана, а теперь настал мой черед… Спроси малышей: они уже знают некоторые места из Святого Писания, короткие молитвы, кое-какие изречения мудрецов, стихи из Библии… Но главное, учу их Закону Божьему… В Талмуде написано: тот человек считается невежею, кто имеет сыновей не может их учить знанию закона. Блюсти закон – это смысл воспитания и всей жизни иудея… Но и дети обязаны чтить родителей! Притча нам свидетельствует: «Глаз, насмехающийся над отцом и пренебрегающий покорностью к матери, выклюют вороны черные и сожрут птенцы орлиные». Так-то вот… Нарушителя закона, чей бы он ни был сын – мой ли, соседа ли, раввина ли – неважно, ведут к воротам на совет старейшин, и те могут покарать нарушителя даже смертью… Присудят убить камнями! И сделают так… Брата вашего Иисуса Христа Иакова камнями ведь и убили…
Надолго запомнилась Олексе эта беседа. Учили детей и на Руси, учили грамоте, чтить родителей, уважать старших, учили в духе православной веры, учили добру, справедливости, лупили нерадивых, ставили голыми коленями на горох, сурово наказывали совершавших противозаконие, но камнями не убивали. Разве сам он не баловался в детстве и отец не драл его за уши? Разве священник Успенской церкви не внушал ему, что увлекаться дьявольскими игрищами большой грех, но он все равно тайно, закрывшись в комнатушке, при одной тонкой свечке, еле озарявшей угол, расставлял шахматные фигурки. Благо, что отец не ругал, сам был охочь до заморской игры. С этими мыслями Олекса часто ложился спать на своей кроватке в сарае. Было тепло, уютно, никто не мешал. На дворе пели сверчки, подавали голоса цикады и ночные птицы, в углу сарая бегали мыши – было все, как дома, в Новгороде-Северском. Утомленный за день на пастбище, Олекса крепко засыпал, а утром просыпался с новой силой в ногах и руках, с неясным ожиданием чего-то необычного, может даже свободы. Жила в нем такая мечта.
