Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
07|09|1992. утро-день
Утро началось с лечебных процедур: литр воды из-под крана внутренне, контрастный душ наружно. Пусть и говорят, будто градус нужно повышать, но водку после пива употреблять вчера определённо не стоило – хоть голова особо и не болела, в целом и общем состояние оставляло желать лучшего. По счастью, семинаров сегодня не было, и первые две пары я благополучно прокемарил на «камчатке», а с последней и вовсе малодушно дезертировал.
Уже на выходе столкнулся с курившим на крыльце в компании старшекурсников Витей Медниковым.
– Серый! – махнул он мне рукой, выкинул окурок в урну и подошёл. – Ты всё, что ли?
– Ага, – коротко ответил я.
– В курсе, что в среду на картошку уезжаем?
Я не удержался и матернулся.
– Да ладно! – рассмеялся Витя. – Будет весело. Покатаем вату две недели, с девчонками поближе познакомимся. Самогон, костерок, изгиб гитары жёлтой, все дела…
Видел я эти костерки, песни и прочие незамысловатые прелести жизни на природе в гробу и белых тапочках, прямо об этом и сказал. Мелькнула даже шальная мысль забить на выезд в колхоз болт. Только-только денежная тема наметилась, а меня на две недели из нормальной жизни выдёргивают! Пусть даже только на десять дней – хрен редьки не слаще.
Проблемы с деканатом будут? Отчислят? А отчислят ли? Да и так ли это страшно?
С другой стороны, Гуревич и заднюю включить может. Опять же первое время дядька, один чёрт, станет всякие формальности утрясать, от меня в любом случае ничего зависеть не будет.
– Ладно, давай до завтра! – попрощался я и потопал к троллейбусной остановке, так ни к какому определённому выводу и не придя. Видно будет. Глядишь, к вечеру какая-никакая ясность и появится.
Дверь отпер своим ключом, а только переступил через порог, и дядя Петя немедленно окликнул с кухни:
– Явился, не запылился! Паспорт неси!
– А что такое? – насторожился я.
– Что, что! – фыркнул дядька, снял очки, зажмурился и помассировал веки. – Учредительные документы за вас заполняю. Все глаза сломал!
Я не удержался и присвистнул.
– Не свисти, денег не будет! – возмутился дядька.
– Да ладно! – рассмеялся я. – Если документы заполняешь, значит, Гуревич наши условия принял, так? Деньги будут!
– Не говори гоп, пока не перепрыгнул! – вновь осадил меня дядя Петя и постучал пальцем по стопке листов, лежавшей перед ним. – Паспорт тащи!
Я разулся, сходил в комнату, принёс документы. Время терять попусту не стал, заранее поставил подписи во всех нужных местах, взглянул на часы и решил не смущать Зинку своим квёлым видом и немного вздремнуть. А то муторно как-то, хоть похмеляйся. Вот только с опохмелкой сложно остановиться, так недолго и снова накидаться. А наутро опять головная боль и очередные сто грамм для поправки здоровья. Натуральный замкнутый круг. Лучше прикорну.
Ну я и прикорнул. Не сказать, что в итоге сильно полегчало, но самочувствие определённо улучшилось.
– Когда сдаваться поедешь? – спросил я, выйдя на кухню.
– Тише ты! – шикнул на меня дядя Петя и выставил вверх указательный палец. – Слышал?
По радио шли местные новости. Какой-то гражданин шагнул в раскрывшиеся дверцы лифта и упал в шахту, поскольку из-за сбоя автоматики кабина остановилась этажом выше.
– И что с того? – спросил я, наливая себе стакан воды.
– Всё сыпется! Всё! – выдал дядька. – Страна на пороге катастрофы стоит, потому как порядка нет! Ельцин в Токио ехать собрался, точно тебе говорю – Курилы отдаст, сука!
Я вздохнул и ввязываться в лишённую всякого смысла дискуссию не стал, осушил стакан и предупредил:
– Со среды на картошку уезжаю, тебе в хозблоке дежурить две недели придётся.
– Но сегодня выходишь?
– Сегодня выхожу.
– Тогда ещё и завтра подежурь. Хорошо?
– Ну ладно, – пожал я плечами и повторил вопрос, на который так и не получил ответа: – Документы когда сдавать будешь?
– Боря договорился с кем-то, к четырём в исполком поеду.
– И долго вся эта канитель протянется?
– Сказал же: Боря обо всём через знакомых договорился. Сделают в минимальные сроки, волынить не станут.
– Ну хорошо бы, если так.
Дядька фыркнул.
– Блат, Сережа, это не социалистический строй и не командно-административная система. Блат вечен. – Он поморщился и с отвращением отодвинул от себя документы. – Вляпался на старости лет!
Ничего утешительного мне на ум не пришло, так что я быстренько обулся и вышел из квартиры, негромко подпевая радиоприёмнику:
Так и пел, пока спускался на первый этаж, даже от головной боли отвлёкся. Ну а дальше без лишней спешки двинулся к школе, где, к немалому своему удивлению, наткнулся на Саню-Татарина и его прыщавого приятеля. Те скучали у дыры в сетчатом заборе, через которую школьники срезали дорогу к остановке, минуя ворота.
– Вы чего тут пасётесь? – спросил у пацанов, подойдя и поздоровавшись.
Санёк побренчал зажатыми в кулаке монетами.
– С пионеров мелочь сшибаем, – пояснил он, ссыпал деньги в задний карман джинсов и достал мятую пачку «Монте-Карло».
– Покурим, – тут же попросил Колян.
– Не, – мотнул головой Татарин и протянул пачку приятелю. – Бери целую. – После обратился ко мне: – А ты чего здесь, Серый? Свою встречаешь?
– Ага, – подтвердил я, поднырнул под верхнюю перекладину секции и двинулся к школьному крыльцу.
От трёхэтажного здания донеслось дребезжание звонка, и после совсем небольшой заминки из дверей начали выскакивать школьники; они будто вприпрыжку бежали от кабинетов на выход. Хотя почему – будто? Наверняка и бежали.
Потянулись учащиеся и в обратном направлении. Одни до того курили в ожидании перемены под балконами соседних домов, другие после занятий физкультуры шли от спортивных площадок за школой. В числе последних – вспотевших и раскрасневшихся, – я заметил несколько одноклассников Зинки и на крыльцо подниматься не стал, остался стоять посреди двора. Тут-то меня и окликнули.
– А ты здесь чё забыл?
Я без лишней спешки обернулся и встретился взглядом с размеренно жевавшим жвачку «бычком». Не животным, само собой, а тем самым Филиппом Зиминым, которого шуганул позавчера со двора. Был он выше меня минимум на полголовы и заметно шире в плечах, а доставшееся от природы сложение отшлифовал в качалке и потому выглядел более чем солидно. Натуральный бычок, что есть, то есть.
Но от классического «чё сказал?» я воздержался вовсе не из боязни идти на конфликт, нет – просто не желал давать оппоненту возможность выразить сомнение в остроте моего слуха. Перевёл разговор в другую плоскость вопросом:
– Ты кто, мальчик?
Проходившие мимо школьницы прыснули от смеха, а Зимин разом побагровел, да только реакции на свою реплику я порадоваться не успел. Санёк-Татарин вдруг гаркнул от забора:
– Серый, сза… – стремительный топоток за спиной… – ди!
Вот на «ди!» я и сиганул в сторону и лишь поэтому подошва кроссовка угодила не в поясницу, а чуть ниже. Тряхнуло знатно, но пинок пришёлся по касательной и меня не швырнуло в ноги «бычку», просто крутануло на месте. Устоять не вышло, нелепый пируэт завершился падением, ладно хоть успел выставить предплечья и сразу перекатом ушёл в сторону.
Наскочивший со спины пацан попытался достать вторым пинком, но на этот раз и вовсе промахнулся. Увы, не вышло зацепить его левой и у меня. Уклонился, сучонок! Тут бы сократить дистанцию на полшажка и выдать прямой правой, но вместо этого я отступил. Очень уж решительно двинулся вперёд Зимин, а такой врежет – мало не покажется. Надо аккуратней…
Впрочем, запала «бычка» надолго не хватило, и вместе с приятелем он быстро попятился к школьному крыльцу. Да оно и понятно: мало того что с ходу запинать меня не вышло, так ещё и Саня с Колей в стороне отсиживаться не стали, рванули на подмогу.
Школьники шустро образовали полукруг, но до драки не дошло. Нет – я спускать такую выходку отнюдь не собирался, просто появился физрук.
– Полоскаев! – рявкнул он. – Ты что творишь?!
– Здрасте, Пал Палыч, – криво улыбнулся я, отряхаясь. – А кто что творит? Вы о чём вообще?
Крепкий лысоватый мужичок окинул взглядом собравшихся учеников и скомандовал:
– Зимин, Ибрагимов, марш в школу!
«Бычок» с приятелем упрямиться не стали, развернулись и ушли, а я недобро глянул им вслед.
Ибрагимов, значит? Ну-ну. Дружочек Зимина был чернявым и невысоким, не слишком-то и накачанным, но, как успел убедиться, весьма и весьма резким. Точно какими-то единоборствами занимается, неспроста пробить ему не сумел.
Санёк с Колей переглянулись и потопали к дыре в заборе, не желая мозолить глаза нацелившемуся на меня физруку. А тот подошёл и потребовал объяснений.
– Полоскаев, ты что тут делаешь? Снова в школу потянуло?
– Жду кое-кого, – лаконично произнёс я в ответ.
– Смотри, дождёшься на свою голову, – предупредил Пал Палыч и ушёл, не став читать нотаций.
Ну а я остался и – да, дождался. Только-только отряхнулся, и на школьный двор в компании подружек зашла раскрасневшаяся после урока физкультуры Зинка. Она поцеловала меня в щёку – скорее клюнула носом даже, но зато предельно решительно и даже демонстративно, – и поспешила дальше, предупредив:
– Я быстро!
– Жду! – беспечно улыбнулся я, а у самого внутри всё так и закипело.
Вот сейчас ей и расскажут, как меня валяла по земле эта парочка малолетних дебилов. Стыдоба-то какая! Аж зубами от злости заскрипел и глаз задёргался, нестерпимо заныл рубец на виске.
Но успокоился как-то, подавил накрывший с головой приступ ярости. Посреди двора маячить не стал, двинулся к дожидавшимся меня у дыры в заборе пацанам.
– Енот, это что вообще было? – спросил Коля.
Я отмахнулся от него – будто сам не видел! – и обратился к татарчонку.
– Саня, ты этих двух знаешь?
Тот неопределённо покрутил в воздухе пальцами.
– Не особо, Серый. Они сами по себе. Пнул тебя Артур, он в секцию ушу ходит в зал, где ещё дзюдоисты занимаются.
Я кивком дал понять, что представляю, о какой секции идёт речь, и Татарин продолжил:
– А второй…
– Зимин?
– Ага, Филя. Он вроде тяжёлой атлетикой занимался, а сейчас просто качается, чтобы жиром не заплыть.
Я ещё раз кивнул и с обречённым вздохом зашагал навстречу сбежавшей с крыльца Зинке.
– Серёжа! – обеспокоенно зачастила та. – Ты с Филом подрался?
– Не было ничего такого.
– Серёжа!
– С Филом я не дрался. Там второй быковать начал. Ибрагимов.
– Да? – озадаченно протянула Зинка, но вроде немного успокоилась. – И что теперь?
– А что теперь? – развёл я руками. – Дождусь его, объясню свою позицию. Ты только не переживай! Я просто с ним поговорю, драться не буду. Не враг же себе!
Девчонка поставила дипломат к ногам и заявила:
– Я с тобой подожду.
Вот тут я решительно покачал головой.
– Иди домой, я скоро буду.
– Но почему?!
– Да просто при тебе они крутых пацанов из себя корчить начнут, их до упора давить придётся. Пространства для маневров вообще не останется. Поверь на слово, ничем хорошим это не закончится. А так – нормально разойдёмся, без резких движений.
Не сразу, но убедил, и Зинка потопала домой, а я покрутил корпусом из стороны в сторону и поморщился от боли в бедре. И вроде не так сильно зацепило, а ноет очень уж неприятно.
– Вот ты складно лепишь! – ухмыльнулся прыщавый Коля. – Просто поговоришь, да?
– Именно, – подтвердил я с усмешкой. – Сначала поговорю.
Если разобраться, Фил не при делах, но упускать такую возможность обломать этому уроду рога я не собирался. Слишком он борзый, чем раньше на место поставлю, тем лучше. И пусть драться один-на-один далеко не самый простой способ решения проблемы, зато и не подкопается никто. Ну а в своих силах я был уверен.
И пребывал в такой уверенности ещё минут пятнадцать, пока Санёк не толкнул меня в бок и не указал на коцавшую через школьный двор на высоких каблуках разбитную деваху в коротенькой мини-юбке. Броский макияж, химическая завивка, не дурнушка, но и не красавица, из несомненных достоинств – немалый бюст и крепкий зад. На вид – лет двадцать с хвостиком.
– Серый, зырь! – шепнул мне татарчонок.
– Не в моём вкусе, – высказался я.
– Да не! – фыркнул тот. – Это Зимина. Сестра Фили!
– Он совсем дурак, что ли? – поразился я. – Сестру вызвонил? На кой?
Пацаны переглянулись.
– Она с Лемешевым живёт, – просветил меня Санёк. – Не слышал о таком? У него бригада водил, гоняют иномарки из Европы на перепродажу.
Тут-то по спине и пробежался лёгкий холодок.
– Авторитет? – уточнил я.
– Не-а, – мотнул головой Колян и откинул со лба чёлку. – Он с Сивым дела вёл, через него тачки сбывал. Сивого знаешь ведь? Тот, который в автосервисе застрелился?
Сивого я знал и лучше кого-либо иного был осведомлён об обстоятельствах его кончины, а ещё знал, что тот работал на живших в соседнем посёлке цыган. И раз те крышуют бригаду перегонщиков Лемешева, то вполне могут впрячься и за брата его сожительницы. Вовсе не факт, конечно, но палку перегибать определённо не стоило, ибо могло выйти боком. А с другой стороны – и спускать нынешнюю выходку с рук было никак нельзя. Зараза!
– О, идут! – встрепенулся вдруг Санёк.
И точно – от школьного крыльца к нам направлялись Зимины. Что интересно – шли они вдвоём, Ибрагимова с ними не было. Братец так и вышел в спортивном, только накинул поверх майки фирменную джинсовку. Банальной «молодёжной» стрижке он предпочёл что-то более заковыристое – модельное, а макияжу сестрицы с ярко-красной помадой и синими тенями мог позавидовать какой-нибудь индейский шаман. По её плечам рассыпались обесцвеченные кудряшки химической завивки, купная грудь тараном торчала вперёд, в глазах горел огонь – ну прям скандинавская валькирия. Ещё б жвачку не жевала…
Я поборол мимолётную неуверенность и выдвинулся навстречу, а дальше и слова вымолвить не успел, как подняла хай деваха.
– Ты что себе позволяешь, козёл?! – сходу заблажила она. – Ты знаешь, кто мой муж? Ты хоть представляешь, что он с тобой сделает, урод?
Захотелось отвесить истеричке леща, но я сдержался и уставился на Зинкиного одноклассника, не особо даже и пытавшегося скрыть самодовольной ухмылки.
– Завтра в восемь на школьном стадионе, – заявил, глядя ему в глаза. – Чтобы оба были.
Зимина так и взвизгнула.
– Ты, придурок, кем себя возомнил? Да тебя в асфальт закатают! Тебе конец, ты понял?!
– Не придёте, хуже будет, – добавил я, и ухмылочка у «бычка» явственным образом померкла.
Его сестрица шагнула вперёд и даже замахнулась, намереваясь проехаться по моему лицу длинными накрашенными ногтями, но стоило угрожающе развернуться, так и замерла с занесённой рукой.
– Сева тебя уроет! – выдала она, будто выплюнула. – Ты мне ноги, чмо, целовать будешь!
Сталкиваться с новоявленными хозяевами жизни приходилось уже не раз и не два, но ещё никогда прежде не испытывал столь нестерпимого желания придушить одного из них. Даже Мальцев, уж на что злопамятной гнидой оказался, и тот такого откровенного омерзения не вызывал. А тут – так и перетряхнуло всего, аж лицо перекосило от бешенства. Как сдержался – сам не понимаю.
– Завтра. Восемь. Стадион, – процедил я, развернулся и зашагал к забору.
Вдогонку понеслась совсем уж откровенная брань; сделал вид, будто ничего не услышал. Саня-Татарин оглянулся и покачал головой.
– Блин, я бы не сдержался. Точно бы всёк и по херу на всё!
– Нельзя портить чужую собственность, – пожал я плечами с деланной беззаботностью, хотя в груди всё так и клокотало, а пульс и вовсе чуть ли не зашкаливал.
– В смысле? – не понял Санёк.
– Какой спрос с подстилки? Она меня сожителем стращала, вот с него и спрошу.
Колян присвистнул.
– С Лемешева? Так он под цыганами ходит!
– Да без разницы, под кем он ходит. За такой базар при любом раскладе ответит.
Но на деле так далеко я не заглядывал. Для начала собирался отделать Фила и его резкого дружка. Ну а если мы с пацанами против группы поддержки «бычка» не потянем, у Демида помощи попрошу, он не откажет. Самый фиговый расклад, с какой стороны ни посмотри, но тут заднюю уже не включить – придётся до конца идти.
– Мы завтра придём? – спросил вдруг Санёк.
– Приходите, – разрешил я. – Только особо не распространяйтесь, лады?
Пацаны пообещали не болтать и отчалили, а я двинулся домой, точнее – к Зинке. Та открыла на звонок почти сразу, но меня в квартиру запускать не стала, вместо этого надела тапочки и вышла в подъезд сама. Её родители вернуться с работы в столь ранний час никак не могли, а младшие брат с сестрой учились во вторую смену, так что я даже не попытался скрыть удивления.
– Ты чего?
– Рассказывай! – потребовала Зинка, оглянулась на дверь и пояснила: – У меня Зоя с Ксюшей, не дадут поговорить спокойно.
Я обнял девчонку и в шутку предложил:
– Может, тогда ко мне поднимемся?
Зинка в ответ скорчила рожицу.
– Серёжа! Рассказывай, что у вас там стряслось!
Я тяжело вздохнул.
– Да ничего особенного. Зимин вызвонил сестрицу, она подрала глотку, и разошлись.
Девчонка пресекла мою попытку переместить ладонь с талии чуть ниже, но отстраняться не стала, лишь потребовала:
– С самого начала, Серёжа, рассказывай! С самого начала!
Ну я и выдал слегка отретушированную версию. Зинка помрачнела.
– Ты с Артуром осторожней. Он с головой не дружит и вечно за Филом бегает как хвостик.
– За Филей, – поправил я подругу, и та хихикнула, но сразу согнала улыбку с лица и заглянула мне в глаза.
– Драться будете?
Я ничего не ответил, просто её поцеловал. Но в итоге, конечно, пришлось сознаться.
– Завтра вечером, – сказал, не став делать секрета из нашей договорённости, а точнее – моего ультимативного требования.
Зинка печально вздохнула и потянула в квартиру.
– Идём, у меня посидим.
Отпускать девчонку не хотелось, но и стоять на лестничной клетке под прицелом соседских дверных глазков тоже было не дело, и я последовал за подругой в надежде, что её одноклассницы не станут засиживаться до самого вечера и оставят нас наедине.
Нет, ну а вдруг?
