Понаехавшие (сборник)

Про Птицу

Проснулся утром практически в слезах: полюбил я во сне одну очень приятную девушку, а она оказалась Птица. Все у нее как у людей – и руки, и ноги, и голова, остального не видно, но все равно Птица.

Рассказали мы с ней друг другу про то, что сильно друг друга любим, а что дальше с этой любовью делать – неизвестно. Нельзя же ведь ебаться с Птицей. То есть, наверное, как-то можно, но нельзя по-человечески, потому что по-человечески Птице будет неприятно, а по-другому я не умею.

Пообнимались мы с ней на какой-то жердочке и решили, что надо Расстаться Навеки. Потому что всегда лучше Расстаться Навеки, чем вот так мучиться, что даже поебаться нельзя.

Ну и расстались.

А потом вдруг выяснилось, что если бы все-таки попробовали, то не то я бы тоже превратился в Птицу, то ли она превратилась из Птицы, в общем, все как-то уладилось бы.

В общем, очень все печально было, я даже, пока на метро ехал, сильно про это дело переживал. А потом, как это всегда бывает со снами, стал он как-то проседать, и вообще я вдруг сообразил, что на самом деле спиздил всю эту печальную историю у писателя Шварца.

Ну почему я всегда всё у кого-нибудь пизжу?

Вот начал тут писать про то, как вышел покурить во дворик за Геликоном, а там гуляет пожилой негр бомжеватого вида, но в золотых часах, и с интересом рассматривает в мусоросборнике что-то такое, на что местные бомжи даже не позарились. И собака с ним чау-чау. А у собаки чау-чау синий язык, и еще она лаять не умеет, а вместо того чтобы залаять, она тяжело вздыхает.

А когда я дошел до этой собаки, то вспомнил, что тоже спиздил ее у одной знакомой. И негра спиздил уже не помню у кого.

И чего тогда, спрашивается, вокруг остается? Нихуя ничего не остается.