Один из нас

Глава одиннадцатая

Настал понедельник. Коридоры школы завибрировали от пронзительного звонка, потом наполнились топочущими детьми. Выбравшись из-за своих парт, ребята болтали, хлопали дверьми шкафчиков, запихивали в сумки учебники и тетрадки, готовясь отправиться домой. Потом они высыпали наружу.

Во дворе сияло ослепительное солнце. Дворник ленивыми кругами возил по траве газонокосилку. Большие желтые автобусы стояли с заведенными моторами, готовые развозить детей по домам. В горячем воздухе жужжали насекомые. Остаток дня принадлежал детям.

Дальше могло случиться что угодно. Обычно ничего особенного не случалось – но могло, и это было важно. Высвобождая накопившуюся энергию, все визжали и хохотали, за исключением Джейка и его друзей, хмуро глядевших в землю.

Эми заметила унылый вид своих друзей.

– Эй, какая муха вас всех покусала?

– Папаша задал мне такую выволочку, что мне больше не смешно, – отозвалась Мишель.

– Они что, заметили, что ты сперла вино?

– Не-а. Проблема в том, что мы говорили с чумными. Оказывается, это не меньше как преступление против человечества. Я жалею, что вообще их встретила!

Трой подобрал с земли камешек и запустил его вдоль дороги.

– Пойдем пройдемся до магазина. Возьмем себе по кока-коле или еще что-нибудь.

– У меня нет денег, – сказала Салли. – Но я не против позависать с вами.

Остальные отвечали кивками. Они были согласны пропустить свои автобусы, чтобы побыть вместе и поговорить. Сходить в магазин, купить лимонада. Главное – вернуться домой прежде чем стемнеет.

– Я с тобой поделюсь, – сказал Трой.

Салли не поблагодарила его за предложение. Она казалась погруженной в свои мысли. Мишель сказала, что пойдет с ними, если сможет вернуться домой к пяти часам и ни минутой позже.

– А как насчет тебя? – спросила Эми у Джейка. – Тебя отец тоже отругал?

– Я сказал ему, что мы все создания Божьи и что Иисус велел любить слабых. И что если он не согласен, то может засунуть свое мнение куда подальше.

Услышав это, ребята рассмеялись.

– Ты правда так и сказал?

– Ну не совсем такими словами, но вообще-то да. Папино адское пламя меня не пугает.

– Тогда почему ты сегодня такой злой?

Джейк остановился и уставился на нее.

– Ты правда не понимаешь?

– Что? Я что-то не так сделала?

Ее окатила волна отчаяния. Подбородок задрожал. Такой прекрасный день, такое яркое солнце, и школа закончилась! Не может быть, чтобы он уже собирался с ней порвать!

Джейк запечатлел на ее щеке мокрый поцелуй и взял ее за руку.

– Эй! Ты ничего такого не сделала. Как это тебе вообще пришло в голову? Не надо расстраиваться.

– Тогда в чем дело? Скажи мне.

– Да вот все думаю о том, что сказал Мозг. Все выходные не могу выбросить из головы. Что все, что я делал до сих пор, чтобы что-то изменить, – всего лишь игра.

– Вечно ты о монстрах! Неужели нельзя для разнообразия поговорить о нашем мире?

– Наш мир – как раз то, что меня беспокоит.

– Какой мерзкий грубиян этот шериф, – сказала Салли.

Джейк обернулся и посмотрел на нее.

– Эй, Сал, ты весь день ходишь бледная как привидение. С тобой все в порядке?

– Я не хочу об этом говорить.

– Что, твой папан тоже на тебя наехал?

– Я сказала, что не хочу об этом говорить, – процедила она.

– Хорошо, хорошо, господи… Извини, что спросил.

– А слухи-то уже пошли, – заметил Трой. – На меня сегодня весь день как-то странно посматривают.

– Мне наплевать, как на меня смотрят, – отозвался Джейк.

– Кто бы сомневался. Только не забывай, что нам здесь еще жить.

– Только подумать: нас наказывают за то, что мы говорили с ними, а они всего только и сказали, что от нас никакого толку, – пожаловалась Мишель.

– Нас наказывают? Смеешься? – спросил Джейк. – Подумай о том, как их наказывают каждый божий день! Все, что рассказывал Мозг, – чистая правда, мы все это знаем.

– Это правда, – подтвердила Салли. – До последнего слова.

Мишель ответила раздраженным вздохом:

– Ой, да ладно вам! В некоторых странах люди действительно охотятся на чумных, загоняют их в леса. Их отстреливают, как животных, они живут, как животные. Но не в Америке! Эти ребята из Дома должны радоваться, что им дали три метра площади и кровать. Их там даже обучают, как в нормальной школе!

Джейк покачал головой.

– Я говорил совсем не о том.

– Что ж, прости меня за то, что я всего лишь хочу покоя и тишины! Меня посадили под домашний арест, похоже, до конца года!

– Мне кажется, Мишель права по крайней мере в одном, – вставила Эми. – Покоя и тишины без этих ребят действительно гораздо больше. Лучше бы нам не иметь с ними дела.

– И ты туда же, – сказал Джейк.

– Не делай вид, что удивлен. Ты и так знаешь мою позицию. Я просто хочу жить нормальной жизнью и не зависеть от мира. Все устроено так, как оно есть, по определенной причине, и не в нашей власти это изменить.

Эми вспомнила, какими странными были чумные дети. Насколько невозможным казалось их существование в реальном мире. Какой ужас она испытала, когда они узнали ее. «Кузина», – назвал ее тот, похожий на собаку. Это напугало ее, и не только потому, что он едва не выдал ее секрет, который мог разрушить всю ее жизнь. Она испугалась, потому что когда мальчик-пес назвал ее кузиной, в какой-то момент она не знала, на что она похожа. Она боялась, что вся ее красота может разом исчезнуть, раскрыв людям ее отвратительную, чудовищную сущность; что отныне ее можно будет только жалеть или ненавидеть, и ей придется навеки поселиться в Доме.

Тем больше причин держаться от них подальше. Парень-горилла тоже увидел, кто она такая, но не стал ее выдавать, и, видимо, теперь она у него в долгу. Но в целом Эми желала держаться от этих детей как можно дальше.

– Эй, монстролюб! – окликнул чей-то голос.

Ребята повернулись: к ним приближался Арчи Гейнс. Свой рюкзак он бросил на траву. По обеим сторонам от него шли Эрл Кимбрел и Дэн Фулчер.

– Боже, – проговорил Джейк. – Не тараканы, так клопы!

– Говорят, вы устроили неплохую вечеринку с этими уродцами?

– Твой папаша там тоже был, – подначила его Мишель. – Он так их любит, что даже работает с ними. Я видела, как он поцеловал одного в губы!

– Ты лучше не лезь. Я говорю с этим вот монстролюбом. Мистером Крутое Яйцо. Который сейчас получит по яйцам.

– Я не собираюсь с тобой драться, – сказал Джейк.

– То есть ты еще и трус? Я постараюсь, чтобы все об этом узнали. Джейк Кумбс – монстролюб и трус!

Джейк широко раскрыл глаза, словно бы выцветшие в сгущающейся атмосфере потенциального насилия. Эми дотронулась до его руки.

– Пойдем, малыш. Возьмем себе по кока-коле.

– Минутку. – Он стряхнул ее руку.

Арчи засмеялся.

– Давай, иди, пей свою кока-колу. Педик!

Эми устремила на него самый гневный из своих взглядов.

– Будешь так себя вести, Арчи Гейнс, и я расскажу всем девчонкам в школе, кто ты есть на самом деле: никчемный мерзкий задавака, с которым ни одна уважающая себя девушка не захочет связываться!

– Ты бы лучше не лезла куда не просят. Не думай, что если ты хорошенькая, то это значит, что ты королева. Королевы не зависают с педиками.

Джейк, хмурясь, смотрел в землю. Его губы слегка шевелились, словно он решал в уме математическую задачку. Потом он кивнул:

– Ну ладно.

– Что ладно? Ты согласен, что ты педик? – спросил Арчи. Эрл и Дэн расхохотались. – Этот черномазый, часом, не твой дружок?

– Не ведись, – сказал Трой. – Пойдем отсюда.

– Погоди, – сказал ему Джейк.

Он подошел к Арчи, который смотрел на него с широкой ухмылкой.

Джейк ударил его прямо в лицо.

Эми мигнула. Арчи уже сидел на земле, держась за нос. Послышались возгласы. Никто не ожидал такого оборота.

– Ублюдок! Ты меня ударил! – верещал Арчи, словно резаная свинья.

Не меняя боевой позиции, Джейк повернулся к двоим остальным. Те попятились.

– Привет, Эрл.

– Привет, Джейк.

– Дэн.

– Привет, как дела?

Ни один из них не хотел получить так же, как Арчи. Джейк наклонился к нему и заглянул в глаза, массируя разбитые костяшки.

– Хочешь, Арчи, поднимайся, и я дам тебе ударить меня в отместку. Но только после этого я буду делать с тобой все, что захочу. Так долго, как захочу. Тебе нравится такая идея?

Арчи ответил ему мрачным взглядом.

– Нет, я закончил.

– Я ударил тебя не за то, что ты назвал меня монстролюбом и педиком. Я ударил тебя за то, что ты сказал это так, будто в этом есть что-то плохое. Как будто ты знаешь, о чем говоришь. Это понятно?

Мальчик не отвечал, сжимая нос окровавленными пальцами.

– Я спросил, – повторил Джейк угрожающим тоном, – понятно ли тебе то, что я сказал?

– Да. Да, мне все понятно.

– И еще я ударил тебя за то, что ты грубо разговаривал с моей девушкой и моими друзьями. Ты должен перед ними извиниться.

– Прошу прощения, – пробормотал Арчи.

– Все в порядке, – отозвалась Эми. – Давайте покончим с воплями и драками.

– Если ты еще раз позволишь себе что-то подобное, я тебя изобью, – сказал Джейк. – Изобью так, что ты сам будешь похож на одного из них. Ты будешь жить вместе с ними в Доме до конца своей жизни.

– Я сказал, что все понял! Оставь меня, наконец, в покое!

– Хорошо.

Джейк пошел прочь с таким унылым видом, словно это он получил трепку. Друзья догнали его и пошли рядом. В походке каждого ощущалось немного больше уверенности, чем прежде.

Эми снова взяла его за руку.

– Что с тобой?

– Так глупо, – отозвался Джейк. – Когда-то мы с ним вместе лазили на деревья. Летом после третьего класса мы были лучшими друзьями. Ловили саламандр…

– Не могу поверить, что ты его ударил, – признался Трой, покачиваясь на носках ног. – Я думал, ты не будешь ничего делать. Ты выглядел таким испуганным!

– Я и был испуган. Только сумасшедшему может нравиться бить других.

– Он не оставил тебе выбора, – утешила его Салли.

– Выбор всегда есть. Иисус говорил: подставь другую щеку.

– Время от времени плохие ребята тоже должны подставлять щеки.

– Может, и так, – отозвался Джейк, хотя, судя по его виду, он все еще сомневался, что поступил правильно.

Трой просиял широкой улыбкой:

– Как ты его! Бах! Просто подошел и вмазал ему по носу!

– Я не хочу больше об этом говорить, Трой.

– Конечно, конечно. Но шипучку покупаю тебе я! Любую, какую захочешь!

Эми ничего не сказала. Она по-прежнему держала потную ладонь Джейка в своей, но больше старалась ничем не подчеркивать свое присутствие. Украдкой она бросила взгляд на его озабоченное лицо. Его губы продолжали слегка шевелиться, словно он все еще решал ту математическую задачку, вертя ее в уме снова и снова, чтобы удостовериться, что нашел правильный ответ.

Мимо, бибикнув, прогрохотал грузовик. Ребята помахали ему. Несмотря на несколько грубоватый нрав, Хантсвилл был дружелюбным городком. Пять тысяч людей, которые всего-навсего хотели прожить свою жизнь не хуже других. Еще десять тысяч на фермах и ранчо за городской чертой. Они создали здесь свой уклад, который им хотелось защитить. Сообщество людей с одинаковым взглядом на жизнь. Эми ужасно хотелось хоть как-то участвовать во всем этом. Влиться в поток. Жить нормальной жизнью. Быть нормальной, как все остальные.

Она представила: вот Джейк принимает ее такой, какая она есть. Они женятся в церкви, с большой церемонией, его папа отправляет службу, Салли – ее подружка, Трой – его шафер. Все счастливы и улыбаются. Потом они покупают себе дом и обустраивают его как полагается. Иметь детей они не могут, поэтому усыновляют замечательных нормальных малюток. Эти малютки растут здоровыми и невредимыми, пока не достигают возраста, в котором сами могут попытаться получить от жизни самое лучшее. Они с Джейком старятся и живут вместе до самой смерти и умирают счастливо, зная, что прожили достойную жизнь.

Порой она почти верила в это сама.

Эми сжала его ладонь:

– Я хочу сказать тебе кое-что важное.

– Что?

– Я тоже тебя люблю, Джейк Кумбс.