Братство

Глава 11

Из прорези в шапке-балаклаве на них смотрели глаза, в которых не было ни капли страха – только решимость. А потом экран засыпало снегом, и все почернело.

Они стояли в самой дальней темной комнате в подвале Сульру. Мигающий красный свет в верхней части двери говорил о том, что сработала сигнализация. Пол был выстлан приглушающим звук покрытием, а под рабочим столом гудел вентилятор. Пахло расплавленным пластиком и жженой пылью: запах цифровой лаборатории. На столе стояли четыре плоских монитора с поделенными на четыре части экранами. На них выводились изображения с камер видеонаблюдения, которые община спрятала повсюду в своем владении. Андреас потратил почти час, чтобы найти отрывок видео из амбара.

– Хорошая работа. Я сообщу Сюнне, – сказал Фредрик, хлопнув его по плечу.

– Спасибо, напарник, – ответил Андреас.

Напарники. Вот кем они были. Фредрик Бейер и Андреас Фигуэрас.

В попытке успокоить жаждущих результатов политиков комиссар Неме организовал то, что он сам называл «внутренними партизанскими отрядами полиции». Маленькие тактические подразделения. Они продвигаются в расследовании быстро и без бюрократии. Расследуют и раскрывают дела. Так называемая «команда разведки». Название вдохновило и политиков, и журналистов, и тем самым, на первый взгляд, была сделана половина работы. Газеты писали, что команда состоит из «опытных, ответственных и сформировавшихся как профессионалы следователей» с сердцем полицейского, бьющимся в интересах жителей города. А в полиции все знали, что на самом деле существует только три типа полицейских, сидящих, уплотнившись, в самом углу опенспейса в Грёнланне: неспособные, невезучие и впавшие в немилость.

Андреас определенно принадлежал к последней категории. Трудолюбивый следователь, один из лучших специалистов по допросам, аналитик, обожающий сложные дела. Но Андреас был еще и настойчив, как священник, а общительным становился только на праздниках и похоронах. Его карьера застыла в мертвой точке. Замерла. Отчалила, как шлюха на второй день Нового года.

Фредрик причислял себя к невезучим. Приступы страха были его слабым местом, а слабость непозволительна в отделе, управляемом тестостероном. Но он хорошо служил в полиции много лет. «Хорошие следователи нам тоже нужны», – как-то сказала ему Сюнне, заплатив за ланч. Черт возьми, да что можно на такое ответить? Тогда-то и начались неудачи. Чтобы подсластить пилюлю, руководство разрешило ему самому выбрать себе напарника, и он взял Андреаса. Они были двумя старыми брюзгами, работавшими плечом к плечу так давно, что он едва помнил сколько. Вместе они прошли через убийства, похищения, насилие и трагедии. Вся эта чертовщина медленно отнимает у тебя жизнь, но между тем ты обретаешь друзей.

Быстро выяснилось, что «партизанам» полиции не доверяли серьезные дела. Вместо этого Фредрика как будто поставили на конвейер дел о поколачивающих своих жен мужьях, изнасилованиях на бытовой почве, жестоком обращении с детьми. Дел, в которых пострадавший был жестоко избит, а нападавший хорошо известен. Чисто символические расследования дел об изнасиловании. Быстрые дела, простые дела. Фредрик ненавидел каждый свой божий день, и Андреас ненавидел вместе с ним. Они были следователями, а не консультантами.

Но это всего лишь одна часть правды. Раз в сто лет попадались такие дела, которые снова заставляли его почувствовать себя полицейским. Ему встречались люди, пострадавшие от такой чертовщины, что он искренне желал им помочь: избитые до синяков дети и напуганные до смерти женщины. Сейчас он не в силах вынести даже мысль о еще одном таком дне, еще одном допросе с еще одним ребенком, преданным теми, кто предавать не имеет права. Это требовало слишком больших душевных затрат. Слишком много возникало вопросов, требующих ответов. Слишком много эмоций. Потому что он сам чувствовал себя одним из таких предателей.

И вот теперь – это массовое убийство. И он, черт возьми, не собирается отказываться от расследования.

Из лаборатории он услышал голос Сюнне:

– Это центральная сигнализация. Или как там она называется. Предполагаю, что вот тут он сидел. Тюфте.

Сюнне разговаривала с Себастианом Коссом, который пришел вместе с ней. Косс окинул коллег ледяным взглядом, и они встретили его взгляд также холодно.

– Тюфте? – Фредрик посмотрел на Сюнне.

– Судя по водительским правам, так зовут раненого. Ивар Тюфте. Сорок два года.

Сюнне посмотрела на мониторы.

– У нас есть фотографии?

Фредрик и Андреас показали им видео. Камера, заснявшая преступника, была вмонтирована над дверью в амбаре. Видео длилось от силы семь секунд. На изображении появилась темная фигура с автоматом. Человек остановился и подошел вплотную к объективу. Он был высоким и крепким. Его плечи опускались и поднимались в такт с дыханием. Спокойный взгляд из прорези в шапке-балаклаве был направлен прямо в камеру. Мелькнул баллончик со спреем, а потом его изображение сменил серый снег.

Черт. Фредрик чувствовал: в этом взгляде было что-то особенное. Что-то настораживающее, таящее опасность. Людей с таким взглядом стоит обходить стороной.

– Мы установили местонахождение всех камер. Пять – в доме, три – в амбаре и восемь – снаружи. Одиннадцать из них забрызганы жидкостью из баллончика, – сказал Андреас.

Сюнне скользнула по ним взглядом.

– Зачем маленькой общине шестнадцать камер видеонаблюдения? – спросила она.

– Насколько современное это оборудование? Где они его взяли?

– Камеры маленькие и весьма дорогие, – ответил Андреас. – Это штучный товар в отрасли. Их серийные номера приведут нас к продавцу.

Себастиан Косс все еще смотрел на забрызганный спреем экран. Фредрику было интересно, заметил ли Себастиан то же «штормовое предупреждение» во взгляде человека в маске, что и он.

– Но ведь здесь нет никаких табличек? Предупреждений, что территория под видеонаблюдением? Никаких вывесок «вход запрещен»? – резко спросил Косс, оторвав взгляд от экрана.

И он уловил саму суть. Люди, которые хотят жить спокойно, всегда вешают такие таблички. Обычно этого достаточно, чтобы держать любопытных на расстоянии. Но здесь камеры были встроены в стены и спрятаны в деревьях. Скрыты от посторонних глаз. Целью видеонаблюдения в Сульру было обнаружение угрозы, настолько серьезной, что вывески не играли никакой роли. Фредрик подумал об убитых, лежащих на улице. Даже несмотря на шестнадцать камер видеонаблюдения, у них ничего не получилось.

Фредрик вернулся в лабораторию. Криминалисты перевернули там все вверх дном. По тяжелому дыханию было слышно, как они усиленно работают. Фредрик махнул старшему.

– Мы отправим все на экспертизу, но я почти уверен, что ничего не найдем. Все, что мы исследовали, очищено и стерилизовано. Здесь нет ни пылинки.

Криминалист снял капюшон и бумажным полотенцем вытер с подбородка пот, а затем, сложив его пополам, им же вытер и шею. Фредрик удрученно посмотрел на него.

– Все, что я могу сказать, – это лаборатория для производства, а не для проведения исследований.

Криминалист сел и жестом попросил Фредрика помочь ему снять костюм, потянув за сапог.

– Что вы имеете в виду?

– Здесь нет никакой литературы. Никаких записей. Везде установлено одинаковое оборудование. Здесь не проводили исследования.

Сапог расстегнулся, и в воздухе распространился тяжелый сладковатый запах пота.

– Это дает мне основания предположить следующее. Либо лабораторию вообще не использовали, либо община занималась здесь чем-то, что представляло серьезную угрозу для здоровья. Если это так, то этим объясняется чрезмерная чистота.

Фредрик почесал затылок.

– Если лабораторией не пользовались, – начал он, – почему здесь все перевернуто вверх дном?

Криминалист кивнул.

– Именно. У меня такая теория. Лаборатория действующая, и в этих холодильниках что-то хранилось. Какие-то лекарства или яды. Возможно, наркотики. Производство некоторых видов наркотиков очень опасно, если не знать, что делаешь.

Он развел руками.

– Как бы то ни было, либо лаборанты ликвидировали все вещества перед нападением, либо их похитили во время нападения.

Фредрик посмотрел на него.

– Лаборанты… – задумчиво произнес он.

– Одна из членов общины была лаборанткой. Аннетте Ветре.

На лестнице амбара Фредрика застал серый дневной свет. Пульсирующая головная боль предупреждала, что батарейка скоро сядет.

В палатке у стола с термосом ждали Сюнне и Андреас. Андреас протянул Фредрику чашку кофе. Он поднес ее к губам и подул. Его очки покрылись легкой испариной. Сквозь запотевшие стекла он рассмотрел только что вошедшую в палатку молодую веснушчатую девушку-полицейского, которая рассказывала, что все утро провела за обходом окрестных домов. Вертя в пальцах бумажный стаканчик, она застенчиво улыбнулась, заметив на себе взгляд Фредрика.

– Что сказали соседи? Они здесь вообще есть?

– Несколько жилых домов вдоль шоссе, в которых живут семьи с детьми. И еще, если пройти через лес, – небольшая ферма с северной стороны дома. Там живет пожилая супружеская пара.

И она показала в направлении фермы.

– Супруги рассказали, что община живет здесь уже много лет, но они никогда никого не трогали. По их словам, в общине от двадцати до тридцати человек, в основном молодежь и несколько детей.

– Черт, – вяло сказала Сюнне.

– Дети с родителями. Куда же они все подевались?