Плата за мир. Том 1

Глава 2

Слуга поспешно посторонился, пропуская юную госпожу в дом. Та решительно миновала полутёмный холл и направилась в кабинет дяди.

Несколько минут назад на тренировочную площадку, расположенную на заднем дворе, прибежал мальчишка и сообщил, что господин виконт хочет видеть её немедленно. Она тут же завершила тренировку и вернулась в дом. Если дядя говорит срочно, значит срочно. Начальник дворцовой стражи никогда не будет дёргать самого себя и других по пустякам.

Стремительно взлетев по лестнице на второй этаж, она направилась в самый конец коридора и через некоторое время остановилась перед тяжёлой, массивной дверью, обитой железными полосами. Немного помедлив, девушка толкнула её и вошла внутрь.

Дядя сидел за столом. Глаза на дверь он поднял ещё до того, как она открылась. Поэтому девушку встретил неизменно тяжёлый взгляд. Дверь глухо бухнулась за её спиной, закрываясь. И девушка посмотрела на дядю в ответ.

Виконт Жена́йский был невысок, но кряжист: мощные плечи и руки, ноги как столбы и колоннообразное туловище. В его фигуре не было и намёка на талию или, наоборот, на брюхо. Везде, начиная от подмышек и заканчивая бёдрами, он был одной ширины, как ствол дуба. Голова – такая же крупная, как и всё в нём – была совершенно лысой. На затылке кожа собиралась складками, тяжёлые надбровные дуги нависали над тёмными глазами, а мощный квадратный подбородок выдавался вперёд.

Девушка замерла перед ним, не нарушая молчания. Дядя её вызвал, значит ему есть, что сказать ей. И он обязательно это скажет.

Виконт окинул племянницу пронзительным взглядом. Перед ним стояла невысокая девушка щуплого телосложения в чёрном мужском костюме. Довольно симпатичная на чужой взгляд, но на взгляд самого виконта – ничего особенного. Его бы больше радовало, если бы племянница имела сходство со своей матерью, его сестрой. Но от его милой черноволосой светлоглазой сестрички в этом ребёнке не было ничего.

Эта девушка была тёмно-руса и кареглаза. Длинные волосы были заплетены в косу, которая растрепалась и выглядела запылённой, как и одежда девушки. Лоб покрывала испарина, а слипшиеся от пота волоски прилипли к вискам. На плечо была закинута перевязь с прикреплёнными к ней ножнами. Ножны с мечом крепились у неё на спине, и рукоять торчала так, что в случае нападения оружие можно было легко выхватить. Во взгляде дяди мелькнуло еле уловимое одобрение. Иногда у него возникали сомнения в том, что он правильно воспитывает племянницу. Но он почти сразу же откидывал их, вспоминая, как телесно слаба была его сестра, которую погубило рождение этого ребёнка.

Он встретился с глазами племянницы. Взгляд у неё был таким же прямым и тяжёлым, как у него самого. Она не боялась его, не стремилась показать дерзость, любопытство или лихую удаль, что он часто встречал у своих подчинённых. Она просто ждала, что он ей скажет. На мгновение у виконта возникла гордость, что это он вырастил этого ребёнка таким. Ему нравилось, что она не стремилась показывать то, чего не ощущала.

– Ты едешь во дворец, – приступил он, наконец, к цели её вызова.

Лицо девушки в целом не изменилось, но ноздри еле уловимо шевельнулись. Зная племянницу как себя, виконт отметил, что известие её не порадовало. Дворец она не любила.

– Тебя хотят видеть как дочь короля, – продолжил он.

Не уловив на её лице никаких изменений, он привычно скользнул взглядом по её ушам, но почти тут же вспомнил, что на тренировки она не надевает эти бренчащие побрякушки, звякающие при любом еле уловимом движении. Но он и так знал: титул дочери короля она не любит ещё больше дворца.

– Надень платье, – он кивнул на её одежду и закончил: – Собирайся. Это надолго.

Всё же её глаза нехорошо сузились, и уголок губ почти незаметно дёрнулся. Но племянница ничего не сказала против. Просто медленно качнула головой, показывая, что поняла его, и прощаясь одновременно. Заходить для повторного прощания она не будет. У них это не принято. Круто развернувшись, девушка вышла. Дядя проводил её взглядом. Его пальцы сжали край столешницы, а брови сошлись на переносице.

Немного погодя виконт встал и подошёл к окну. За окном открывался замечательный вид на парк. Но ухоженные кусты и деревья его совсем не интересовали. Он смотрел на клумбу, расположенную прямо под окном. Когда его младшей сестре Ире́не исполнилось восемь, она попросила привезти ей альхоли́мские лилии. Она так долго упрашивала его, обещала, что будет сама ухаживать за ними, что он сдался. Он вообще очень сильно её баловал.

Ему было двадцать два, а ей всего четыре, когда не стало их родителей. Он ощущал себя больше её отцом, чем братом, и всегда считал её своим маленьким сокровищем. Но Ирена выросла и стала прекрасной девушкой. А когда ей исполнилось семнадцать, она познакомилась с юным наследником престола – Дорином. Он был красив, обаятелен и добр. Будущему королю на тот момент было всего двадцать лет. Он искренне её любил, со всем пылом юношеской страсти. А она отвечала ему взаимностью. Виконт не стал противиться их чувствам, хотя и понимал, что вряд ли из этого выйдет что-то толковое. Дорин – будущий король, а Ирена всего лишь дочь виконта.

Так и вышло. Из Зира́ны приехала принцесса Арония. Прекрасное сладкое создание, которое, впрочем, не смогло склонить сердце юного принца на свою сторону. Он так и продолжал любить Ирену. Но всё же женился на принцессе, как того требовал долг. Ирену сильно подкосило это известие, но она нашла в себе мужество простить и понять. Она же любила его. И к тому времени носила от Дорина ребёнка.

Виконт уже тогда был начальником дворцовой стражи, поэтому много времени проводил во дворце. Принц очень часто пропадал у них дома, восторженным взглядом следя за беременной Иреной. Они оба были счастливы. А во дворце оставалась брошенная принцесса. Она понесла от своего мужа с первой ночи. И вот она одна, беременная, сидела в роскошном дворце, а её законный муж постоянно пропадал у более счастливой соперницы, которая тоже носила ребёнка, и этот ребёнок был более желанен, чем её собственный. Виконт иногда видел, как принцесса замирала посреди коридора, уставившись невидящим взором перед собой. Сложно представить, что испытывала настолько оскорблённая женщина.

Ребёнок Ирены родился раньше ребёнка принцессы. Но родов сестра не перенесла. Его сестричка оказалась слишком хрупка, и рождение дочери её убило. Дорин был вне себя от горя. Потом родила и принцесса Арония. Первое время принц был очень привязан к рождённой дочери. Он даже порывался забрать её во дворец, к счастью, виконт смог его отговорить.

Но время шло, и Дорин постепенно охладел к девочке. Да и жена принца, наверняка, тоже старалась переключить его внимание на что-то другое с незаконнорождённой дочери. Иногда он подолгу всматривался в лицо девочки, силясь найти черты умершей возлюбленной. Но видел только собственное отражение. Она была очень похожа на него. Виконт замечал у принца досаду за такую насмешку богов. Он сам бы хотел, чтобы девочка была похожа на Ирену.

Когда девочке исполнилось три года, отец перестал появляться у неё. О ещё одной дочери короля старались не говорить. Королева Арония всячески стремилась скрыть её существование. А сам Дорин изменился. Юношеская порывистость прошла, а на смену ей ничего не пришло. Порой виконт удивлялся, что такой человек вообще был способен любить кого-то с таким пылом и искренностью, как любил его сестру. Искренность чувств из него ушла, а мышление стало отдавать низменностью и недальновидностью, что для короля являлось почти пороком. Нет, виконт, конечно, не осуждал своего короля. Кто он такой? Но эта бесполезная война, а ещё более причины, которые к ней привели… Он осуждающе покачал головой и опять уставился на клумбу внизу, вернувшись к своим воспоминаниям.

Когда племяннице исполнилось пять лет, он впервые показал ей клумбу Ирены. Была весна. Они вместе сажали альхолимские лилии. Вышло криво и косо, но при взгляде на цветы у виконта теплело на сердце. После этого они каждую весну засаживали эту клумбу. Сейчас, глядя на неё, можно определить, где сажал он, а где дочь Ирены. Саженцы, высаженные его огрубевшими от оружия руками, росли вразнобой. А на другой стороне клумбы цветы стояли ровно, как воины в шеренге. Но их вид не вызывал привычного тепла. Тоска. Именно это чувство медленно, но неотвратимо сжимало сердце.

А на столе придавленное чернильницей лежало письмо, которое принёс ещё утром гонец. И оно являлось причиной пробудившейся тоски и мерзкого ощущения надвигающегося одиночества.

«Уважаемый виконт Ше́рван Женайский!

Мы, его величество король Дорин Нордасский и её величество королева Арония Нордасская, повелеваем Вам направить Вашу племянницу, урождённую Тейсдариласу Женайскую, во дворец, где она примет на себя титул принцессы Нордасской, принадлежащий ей по праву крови.

Ей выпала величайшая честь послужить на благо своей родины и выступить гарантом мира между Нордасом и княжеством Шаашидаш. В сопровождении своей сестры, принцессы Руазы Нордасской, ей надлежит прибыть в Оранскую провинцию на место ведения переговоров о мире с Давриданской империей и княжеством Шаашидаш и поступить в распоряжение наагашейда Дейширолеша део Ширрадошарр и остаться в полной его власти.

Такова наша воля и наше высочайшее повеление!»

И подпись королевы Аронии.

А виконт смотрел на клумбу и думал, что в следующем году ему придётся засаживать её одному. И в последующем… И потом… И так до конца жизни. И от этих мыслей было так паршиво!

⁂

Королева Арония в нетерпении мерила шагами пространство шатра. Только что ей доложили, что кортеж принцессы Руазы пересёк границу лагеря. Когда в первой половине шатра, за перегородкой, раздался шум, её величество настороженно замерла, а затем услышала холодный голос дочери:

– Жди здесь!

На лице королевы мелькнула робкая радость. Полог, разделяющий шатёр на две части, откинулся, и вошла её обожаемая дочь – Руаза. Её величество окинула принцессу восхищённым взглядом и улыбнулась.

Королева могла с полным основанием гордиться своей дочерью. Принцесса Руаза даже сейчас, после нескольких недель пути была прекрасна. Медовые волнистые волосы девушки небрежными волнами были уложены на плечи и перевиты жемчужными нитями. Белоснежная кожа с лёгким золотистым оттенком, который удивительно шёл ей; тёплые, как жидкий мёд, глаза и нежно-алые губы, манящие своей свежестью и мягкостью… Она не была совсем похожа свою мать. Красота королевы Аронии казалась слишком сладкой, что могло пойти просто девчонке, но не королеве. Её дочь же взяла себе и черты от отца, что уменьшало сладость в её облике, делая принцессу солнечно притягательной. У неё был прямой решительный взгляд, аккуратный и волевой подбородок, прямой тонкий нос… Профиль принцессы был не утончённо мягким, но утончённо решительным. Именно такие профили можно увидеть на чеканке древних монет.

Принцессе исполнилось всего восемнадцать лет, но о её красоте уже ходили легенды. И складывали их не только придворные барды. То, что Руаза прекрасна, признавали все. И королева по праву могла городиться своей дочерью. Она вырастила достойную наследницу для короля: волевую, хваткую, разумную и готовую править страной. Принцесса Руаза была не просто красивой куклой. Она была настоящей наследницей!

– Матушка, – принцесса тепло улыбнулась королеве и присела в реверансе.

Королева же, отбросив политес, приблизилась к ней и прижала к груди. Она была очень рада видеть свою дочь.

– Как всё прошло? – спросила она.

– Я привезла её, – уклончиво ответила принцесса. Лицо её недовольно искривилось.

От королевы это не ускользнуло.

– Как она отреагировала?

– Откуда мне знать?! – принцесса всё же не смогла сдержать раздражение. – Она же вообще не разговаривает!

– Она что-то предпринимала? – продолжала допытываться королева.

– Нет, – сестра принцессу дико раздражала. Как вести себя с человеком, который вообще никак не реагирует? – Послушала, подбородком качнула и всё! Словно ей всё равно!

Королевой вновь овладело беспокойство. Такое равнодушие к собственной судьбе наводило на мысли, что девушка просто уверена, что всё будет хорошо. А вдруг король всё-таки не одобрит её решение? Нет-нет! Он точно ничего не чувствует к этой девчонке. В последние годы любое упоминание о ней вызывало у него раздражение. Нужно успокоиться! Всё пройдёт отлично!

– Пойдём, – позвала она дочь и чинно прошла в переднюю часть шатра.

Там их ожидали несколько дам, при появлении королевы присевшие в почтительных реверансах. Когда они выпрямились, королева внимательно осмотрела каждую из них. Эту девочку она узнала сразу. Слишком на короля похожа.

Тейсдариласа! Королева с трудом скрыла раздражение. Её супруг дал этой девочке древнее имя одной из нордасских принцесс. Имя сильной женщины, ставшей в последствии королевой. Имя оборотня! В то время как Руазе дали благородное королевское, но совершенно человеческое имя. Её величество почувствовала сложную смесь обиды за это и злорадства, так как оборотнем стала именно её дочь.

Но все её чувства остались скрыты глубоко внутри. Королева посмотрела незаконную дочь своего мужа весьма благосклонно.

Эта девочка стояла немного впереди остальных, как и положено особе более высокого происхождения, благообразно сложив руки перед собой на уровне пояса. Девушка, безусловно, симпатичная, но не чета её дочери. Одета она была хорошо, что очень порадовало королеву. Платье тёмно-коричневого шёлка плотно облегало небольшую грудь и плечи. Под грудью оно было перехвачено чёрным поясом. Широкие длинные рукава, подол платья и овальный вырез декольте расшиты золотой нитью ровно настолько, чтобы показать статус владельца, но при этом не сделать платье пафосно роскошным. Волосы перевиты тончайшими золотыми шнурами. Королева оказалась удовлетворена увиденным. Перед ней стояла высокородная леди, которую было не стыдно представить как принцессу.

Единственное, что не понравилось её величеству, это драгоценный гарнитур. Тяжёлые, старинной работы, серьги из чернёного золота со звенящими многочисленными подвесками вытянутой ромбообразной формы, конечно, были хороши и довольно оригинальны. Но всё же здесь больше подошло бы что-то с камнями. Даже золотое колье на шее девушки имело всего два рубина и четыре дымчато-жёлтых топаза. Королева вопросительно посмотрела на свою дочь. Та вымученно улыбнулась.

– Сестре очень дороги эти серьги, поэтому мы просто подобрали подходящий под них гарнитур.

– Вот как, – королева позволила себе вежливую, ничего незначащую улыбку. – Ты помнишь меня, дитя? – спросила она дочь своего мужа.

Та медленно качнула подбородком, подтверждая, что помнит. А затем по-птичьи склонила голову набок, не сводя с её величества взгляда. Тяжёлые подвески звякнули. Королева вздрогнула и оторопела. Она помнила этот жест.

Столько времени прошло, а эта сцена продолжала стоять у неё перед глазами, словно она случилась вчера. Ей всегда хотелось посмотреть на женщину, что держала в руках сердце её мужа. И она подгадала время, когда та посетила дворец. Слуги донесли о её приходе. При её виде принцесса Арония словно обезумела от ревности. Ей хотелось сделать больно этой женщине. И она высокомерно спросила у неё: «Ты знаешь, кто я? Я – её высочество принцесса Арония, супруга его высочества наследного принца Дорина!» Она хотела унизить её тем, что это она его жена! Именно она!

Но та женщина просто склонила так же голову набок, словно спрашивая: «И что?» Ощущение жуткого бессилия накатило на будущую королеву. Она вдруг поняла, что НИЧЕГО не может сделать этой женщине. Потому что она просто жена. Не возлюбленная.

Королева медленно качнула ресницами, прогоняя видение прошлого, и каменным голосом произнесла:

– Нас уже ждут. Поспешим.

В лагере царило волнение. Сегодня должны были завершиться переговоры. Нордас, наконец, решил удовлетворить требования нагов, а это означало мир и дорогу домой. Исполнение требований договора и окончательное подписание бумаг должно было состояться в специально для этого разбитом шатре почти в самом центре лагеря. Королева Нордаса в сопровождении трёх самых близких советников, принцессы Руазы и ещё трёх дам уже прибыли и ожидали появления нагов.

А те уже направляли к месту завершения переговоров и заключения мира.

Наагашейд решил не пугать принцессу и обернул хвост ногами. Не зря песчаные волки, что живут по соседству с нагами на территории Давридании, называли их полуипостасными – способными менять ипостась наполовину. И сейчас делегация нагов шла по лагерю, удивляя всех длинными крепкими ногами.

По такому случаю наагашейд облачился длиннополый чёрный кафтан, расшитый чёрной нитью, почти не видимой на фоне ткани, чёрные штаны и высокие чёрные сапоги. Одетый в чёрное владыка нагов производил сильное впечатление. Он не нуждался ни в каких драгоценных регалиях, чтобы подчеркнуть свой статус. Единственные драгоценности, что были на нём, – каплевидный изумруд в правом ухе и серебряная тяжёлая заколка в виде очень толстой спицы, воткнутая сзади в косу. Подобные заколки носили все наги во время ответственных церемоний.

С наагашейдом следовали двое нагов. Мощный платиновый блондин с грубоватым хищным лицом и серыми глазами и более изящный рыжий наг с настолько короткой причёской, что ему заколку воткнуть было некуда. Кроме них владыку сопровождали консер Вотый и советник императора Давридании Тирий.

Наагашейд был недоволен результатами переговоров. Нордас повёл себя совершено неожиданно и согласился на унизительные условия. Забрать своё предложение назад он не мог. Это унизительно и недостойно повелителя. Но Дейширолеш уже успел успокоить себя тем, что принцесса красива и, возможно, станет прелестной женой. Всё же из такой высокородной особы делать постельную игрушку… И ему давно пора подумать о потомстве. Он же единственный представитель своего рода. Если с ним что-то произойдёт, то кровь повелителей для народа нагов будет утеряна.

И к тому же принцесса – единственный ребёнок короля. После её потери королю Дорину придётся назначить наследника из ближайших родственников. Но дети принцессы всё равно будут иметь больше прав на Нордасский престол. Когда придёт время, наагашейд с лёгкостью устранит конкурентов и посадит на трон своего отпрыска. Да, всё сложилось не так, как он задумывал вначале. Но и из этого положения можно извлечь выгоду.

В шатре их встретили напряжённые взгляды. Наагашейд даже позволил себе насмешливую улыбку, глядя на побелевшую королеву. Интересно, как ей далось решение отдать собственную дочь ему, ужасному нагу? Принцессу он увидел здесь же, у дальней стенки шатра, в сопровождении молодой девушки и ещё двух дам более зрелого возраста. Её высочество встретила наагашейда изумлённым взглядом. Помимо воли её глаза опустились к его ногам, а потом опять поднялись вверх. На её лице медленно проступил восторг. Девушку обмануло отсутствие хвоста.

Условия договора были ещё раз зачитаны. Обе стороны подтвердили, что со всем согласны, и поставили свои подписи и печати.

– Прошу вас, – королева почтительно указала рукой в сторону своей дочери, показывая, что наагашейд может забрать то, что теперь его по праву.

Наагашейд с удовольствием убедился, что принцесса Руаза действительно очень красива. При его приближении её глаза раскрывались всё шире и шире. Когда он остановился в пяти шагах от неё, девушка, спохватившись, присела в реверансе, почему-то отступая чуть в сторону.

– Позвольте представить вам мою сестру Тейсдариласу, – дрожащим голосом произнесла принцесса. – Она согласилась покинуть родную страну, чтобы последовать за вами.

Вперёд вышла темноволосая молодая девушка и присела перед повелителем в реверансе. Он с непониманием уставился на неё. На какой-то краткий миг у наагашейда не осталось в голове ни одной мысли. Он задал себе вопрос: «Кто это?», но ответа не нашёл. Представить же, что его посмели обмануть, он не мог. Владыка вопросительно посмотрел на нагов рядом с собой, но те ответили ему растерянными взглядами. Сзади протолкнулся Тирий и, за локоть притянув его к своим губам, прошептал:

– Незаконнорождённая дочь.

Наагашейда словно под дых ударили, и он поражённо уставился на макушку перед собой. Его переиграли?! Он сам себя переиграл! Наагашейд посмотрел на невозмутимую королеву и понял, что её просто распирает от ликования. Ещё раз взглянув на девушку перед собой, наг ощутил, как внутри закипает злость. Если он сейчас оторвёт девчонке голову, изменится ли что-то? Очень хотелось проверить, так как он просто клокотал от бешенства. Но владыка нагов не мог позволить себе показать это.

– Тейсдариласа, – медленно и с улыбкой протянул он, усилием воли заглушая свой гнев. – Красивое имя.

Девушка подняла на него спокойный взгляд. Хриплый голос наагашейда царапал что-то внутри неё. Казалось, что её сердце лежит на струнах. Эта хрипотца задевает струны, и сердце дрожало вместе с ними. Очень волнующее ощущение! Словно ты качаешься на качелях и взмываешь всё выше и выше, а сердце готово выпрыгнуть из груди.

Но волнение не отразилось на лице девушки, она просто смотрела. И её взгляд затягивал. Улыбка сошла с губ наагашейда, он медленно склонился к девушке, словно хотел разглядеть что-то на дне её глаз. Тяжёлые подвески звякнули, и его ресницы вздрогнули от неожиданности. Он отступил на шаг.

– Я получил, что хотел, – оповестил наагашейд присутствующих. – Теперь позвольте откланяться.

И более не задерживаясь, широким шагом покинул шатёр. За ним последовали Тирий, консер Вотый и совершенно без задержек, так же решительно ушла принцесса Тейсдариласа, сопровождаемая нагами.

Королева Арония испытывала сложную смесь облегчения, восторга и ликования. Они смогли это сделать! Они обманули самого наагашейда! Они дали ему то, что он просил – дочь короля. И в тоже время не то, что он хотел получить. От осознания этого королеве хотелось смеяться в голос. И она бы, наверное, не сдержалась, если бы не невозмутимость наагашейда и не решительный, уверенный уход новоявленной принцессы. Глядя на эту решимость и спокойствие, у неё возникало ощущение, что она упустила что-то важное.