Узкий коридор

Скользкий склон

Тив боялись страшного лица Левиафана и доминирования, которое могло распространиться в обществе, если дать Левиафану слишком много власти. А поскольку у тив были мощные нормы, препятствующие возникновению политической иерархии, то сохранялась ситуация Отсутствующего Левиафана. Но здесь есть одна загадка: если общество тив было настолько сильным, а опасность авторитаризма и роста элиты была настолько слабой, то почему тив настолько боялись Левиафана? Почему они не могли активировать эффект Красной королевы и построить Обузданного Левиафана? Почему они не смогли разработать те или иные методы контроля политической иерархии, как это сделали Солон, Клисфен и другие политические деятели Древней Греции или американские отцы-основатели?

Ответ надо искать в самой природе норм, сдерживающих появление политической иерархии. И этот ответ также показывает, насколько трудно создать условия для появления Обузданного Левиафана и что существуют ограничения на различные типы силы общества. В отличие от широкой общественной мобилизации и институализированных форм политической силы, общественные нормы тив опирались на ритуалы, практики колдовства и предубеждения против иерархии. «Развить» и «модернизировать» эти нормы и практики было бы очень непросто; это не того рода институты и нормы, которые оказались бы полезными после того, как одна группа общества сосредоточила бы в своих руках достаточно власти и смогла бы влиять на остальных. У тив имелись средства для того, чтобы подавлять политическое неравенство в зародыше, но необязательно имелась способность контролировать процесс строительства государства, как только этот процесс начнется. Это превращало процесс строительства государства для тив в хождение по скользкой тропе на краю обрыва – достаточно один раз поскользнуться, и ты оказываешься в том месте, куда совершенно не собирался идти.

Чтобы лучше понять это, полезно будет сравнить общественные средства, которые тив использовали для того, чтобы контролировать политическую иерархию, со средствами, имевшимися в распоряжении афинян и американцев, занятых процессом построения своих государств.

У американцев в арсенале было два надежных орудия для борьбы с Левиафаном и контроля над ним. Во-первых, они обладали институционализированной силой для контроля над Левиафаном, поскольку законодательные собрания штатов пользовались влиянием и от них нельзя было так просто отмахнуться; при этом федеральное государство находилось под электоральным и судебным контролем. Во-вторых, американское общество определенно было мобилизовано не так, как общество тив. Во многих отношениях Америка представляла собой нацию мелких землевладельцев, у которых были не только экономические, но и политические амбиции. Их представления о правильных общественных нормах исключали установление деспотической власти, и они легко переходили к открытому сопротивлению (как в этом пришлось убедиться британцам). В результате, даже если американцы в 1787 году и опасались того, что централизованное государство заберет себе больше власти, они все же опасались этого меньше, чем десятью годами раньше, и полагали, что смогут удержать государство от превращения в Деспотического Левиафана.

У афинян были похожие инструменты, и они воспользовались ими с тем же результатом. Из греческих Темных веков афинское общество вышло с твердым намерением сдерживать доминирование элит и ограничивать их привилегии. Экономическая структура этого общества способствовала социальной мобилизации. После реформ Солона Афины подобно тринадцати американским колониям стали обществом мелких землевладельцев, со всеми вытекающими отсюда возможностями общественной мобилизации. Критически важно было и то, что греки примерно в это время стали более активными и уверенными в своих силах благодаря изменениям в военных технологиях. В Темные века оружие делали из бронзы, но к VIII веку до н. э. на смену ей пришло железо. Бронзовое оружие было дорогим и потому представляло собой монополию элиты. Железо было гораздо дешевле бронзы, и железное оружие, выражаясь словами археолога Гордона Чайлда, «демократизировало войну». В частности, оно способствовало появлению знаменитых гоплитов – тяжеловооруженных воинов-граждан, которые могли эффективно противостоять не только армиям других греческих полисов и персидскому войску, но и собственным своевольным элитам.

Таким образом баланс сил сместился еще дальше в пользу афинского демоса в его противостоянии с элитами. Все эти проявления мобилизации были институционализированы Солоном, Клисфеном и другими лидерами, пришедшими им на смену, и в результате элитам стало труднее узурпировать власть и устанавливать собственное доминирование. Таким образом, хотя афиняне, как и тив, задумывались о том, что элиты могут стать слишком сильными и начать доминировать, они тем не менее были уверены в том, что смогут удержать их под контролем с помощью остракизма, железного оружия и выборной демократии. И в этом они не так уж ошибались.

Иной была ситуация у тив. Сила этого общества коренилась в его нормах, отрицающих любой тип политической иерархии. Подобные нормы – мощное средство сохранения безгосударственного статус-кво, поскольку они даже в отсутствие государства способны разрешить общественные проблемы, а кроме того, побуждают общество осаживать не в меру активных индивидов, старающихся навязать окружающим свое доминирование и обрести чрезмерное влияние. Однако те же нормы не годятся для организации коллективных действий в других целях – например, для обуздания Левиафана после его зарождения.

Отчасти так произошло потому, что общество тив, подобно многим другим безгосударственным сообществам, было организовано по родовому принципу, причем каждая группа родственников относилась к тому или иному клану. У афинян тоже имелись фратрии, но они были более изменчивыми, и в их основе лежали менее прочные родовые связи; к тому же Клисфен серьезно ограничил роль фратрий в политике.

Низший уровень объединения в обществе тив представлял собой тар – нечто вроде расширенной семьи, и если кто и пользовался влиянием в тар, то это были старейшины-мужчины. Это было общество, организованное вертикально на основе родственных связей, а роль каждого человека в таком обществе была жестко определена и строго регулировалась. У людей оставалось мало возможностей для того, чтобы свободно организовывать какие-либо ассоциации, которые помогли бы им мобилизоваться ради контроля над политической властью, и даже вступать в такие ассоциации. Кроме того, вера в то, что причиной любого неравенства является колдовство, была бы быстро подорвана после возникновения иерархии, пользующейся достаточным авторитетом. Наконец, родственные связи тоже больше не смогли бы послужить платформой, на которой общество принимает осознанные решения ради участия в совместных действиях.

Что еще хуже, политическая иерархия, основанная на родственных связях, скорее всего, приняла бы форму доминирования одного клана над другими и тем самым проложила бы дорогу Деспотическому Левиафану, который в конечном итоге подавит любую оппозицию. И в самом деле – похоже на опасную тропу вдоль скользкого склона! Лучше вовсе держаться от Левиафана подальше.