Алая королева

Осень 1456 года

Мой муж домой так и не вернулся. Уильям Херберт даже выкуп за него не потребовал, а ведь Эдмунд был наследником семейства Тюдор и отцом моего будущего ребенка. В те времена всеобщая неуверенность была столь сильной, что никто не мог бы определить, сколько стоит Эдмунд Тюдор. Кроме того, как мне стало известно, мой муж был болен. Херберт держал его в замке Кармартен как пленника. Мне Эдмунд не написал ни строчки – видно, не нашел, что сказать жене, которую считал почти ребенком; я тоже ему не писала, и мне сказать было нечего.

В замке Пембрук я в полном одиночестве ждала осады; мы не пускали к себе никого из города, опасаясь заразы. Я отлично понимала, что мне, возможно, придется удерживать этот замок под натиском врагов, даже не догадываясь, куда послать за помощью, поскольку Джаспер постоянно переезжал с места на место и был неуловим. У нас, правда, имелось вдоволь и еды, и оружия, и воды. Ложась спать, я клала под подушку ключ от разводного моста и опускной решетки в крепостных воротах, но вряд ли в полной мере представляла, как мне поступить в случае военных действий. Я ждала возвращения мужа, надеялась, что он хотя бы намекнет мне что делать, но от него по-прежнему не было никаких известий. Мне не терпелось увидеть хотя бы Джаспера, потом я стала мечтать, что меня спасет мой свекор, Оуэн Тюдор, случайно проезжая мимо. Но на самом деле меня не покидало ощущение, что все мои планы и надежды разбиваются о глухую, неколебимую стену и я, оказавшись за этой стеной, теперь всеми на свете забыта. Я молила Пресвятую Деву Марию направить меня, указать, что мне делать, ведь и ей во время беременности довелось пережить немало тяжких испытаний, вот только ко мне и не думал являться Святой Дух, дабы объявить всему миру, что я есть сосуд Божий. Я рассудила, что, судя по всему, никакого Благовещения у меня не будет. И действительно, все слуги в доме, даже наш священник, даже моя гувернантка, были поглощены только собственными бедами и тревогами, все только и говорили о том, что странный сон нашего короля так и не кончается, а борьба за власть между королевой и регентом становится все более яростной. Это двоевластие давало возможность негодяям всех сортов совершать кражи и другие преступления, поскольку в стране, по сути, не имелось законного правителя. В Уэльсе тоже было неспокойно: сторонникам Херберта стало известно, что братья Тюдоры потерпели поражение, Эдмунд взят в плен, его брат Джаспер скрывается, а его молодая жена, полумертвая от страха, в полном одиночестве торчит в фамильном замке Пембрук.

В ноябре мне наконец доставили послание, адресованное лично мне, леди Маргарите Тюдор. Письмо было от моего деверя, Джаспера Тюдора; впервые в жизни он сподобился мне написать. Дрожащими руками я развернула листок, однако там было всего несколько строк, никаких лишних слов.

С превеликим сожалением вынужден сообщить, что твой муж и мой возлюбленный брат Эдмунд умер, заболев чумой. Любой ценой удержи наш замок. Я скоро приеду.

Я встречала Джаспера у ворот, и мне сразу бросилось в глаза, как сильно он изменился. Он потерял брата, почти близнеца, которого любил больше всего на свете. Он спрыгнул с коня столь же легко и грациозно, как делал это Эдмунд, но теперь по каменным плитам двора простучала лишь одна пара подбитых железом сапог. И мне стало ясно: всю оставшуюся жизнь Джаспер будет прислушиваться, не раздастся ли поблизости знакомый звук шагов брата, но ответом будет лишь тишина. Лицо моего деверя было мрачным, запавшие глаза смотрели печально, когда он впервые, как взрослой даме, поцеловал мне руку. А потом опустился передо мной на колени и молитвенно сложил руки, словно давая мне клятву верности.

– Я потерял брата, ты – мужа, – тихо произнес Джаспер. – Клянусь, если у тебя родится мальчик, я стану заботиться о нем, как о своем родном сыне, и всегда буду беречь и охранять его. Я готов жизнью своей заслонить его от опасности. Ради покойного брата я сделаю все, чтобы его сын взошел на английский престол.

Мне даже стало немного не по себе, поскольку глаза Джаспера были полны слез, и этот огромный взрослый мужчина по-прежнему стоял передо мной на коленях.

– Благодарю тебя, – промолвила я и огляделась, по-прежнему испытывая крайнюю неловкость.

Однако рядом не было никого, и некому было подсказать мне, как поднять Джаспера с колен. А мне было неизвестно, как в таких случаях полагается себя вести. Однако я все же заметила, что он ничего не пообещал мне на тот случай, если у меня родится девочка. И, вздохнув, я просто стиснула его руку в своих ладошках в знак признательности; кажется, впрочем, он именно этого и хотел. Но честное слово, если бы не Жанна д’Арк, я бы в эти мгновения окончательно уверилась в том, что все девочки на свете – существа совершенно никчемные!