Матери

Томми

Грудь у нее поменьше, чем у Тессы.

Да и волосы потемнее.

Зато губы, напротив, полнее. Да и ростом она чуть повыше. Томми нравились крупные девчонки, как он сам.

И она спала под одной с ним крышей, только в другом конце коридора.

А может, не спала и терпеливо дожидалась, когда он придет.

За обедом Хейли не смела на него посмотреть – она задержала на нем взгляд только разок, когда высказалась по поводу его внешности. Ни одна девчонка не сказала бы ничего подобного, не будь у нее задней мысли в голове.

Он сразу почувствовал, как она смутилась, когда он запустил руку ей в волосы, вдохнув сладкий аромат ее духов, смешанный с запахом пота.

Но тут появилась мать и все испортила.

Возвращаясь в дом, он тотчас смекнул, что нужно делать. Надо выкрутить свечи зажигания из двигателя в машине Хейли.

Плевое дело.

Потом он расположился у окна в гостевой комнате, и его бросило в дрожь, когда мать подошла к Хейли и предложила переночевать у них.

Хейли, кажется, расстроилась, но он внушил себе, что в глубине души ей только этого и хотелось.

Вслед за этим Томми ушел к себе в комнату и стал терпеливо ждать своего часа. Чуть погодя он услышал, как она пошла в душ, – он представил ее голой, и ему вдруг очень захотелось помастурбировать.

Но он все же решил подождать.

Чтобы все не испортить.

Услышав, что вода перестала литься, он встал, надеясь увидеть, как она почти нагишом выйдет из ванной.

А когда она заметила его за приоткрытой дверью, что вела к нему в комнату, он покраснел до корней волос.

Томми отпил несколько глотков виски для смелости.

Грэм должен был поговорить с ней о нем, и, будь ей все равно, брат наверняка предупредил бы его, чтобы он не сел в лужу. Но вместо этого он ему подмигнул, что означало – валяй, вперед!

Может, позвонить ему для верности? И заодно попросить совета, чтобы не попасть впросак, когда он останется с ней наедине.

Но у Грэма сейчас были дела поважнее.

Брат все время думал только об Эмбер.

Томми уже знал, что он помчится следом за ней в Нью-Йорк. Для него это была подходящая возможность уехать из дома раз и навсегда, и если он ее упустит, то будет дураком.

Томми собрался пойти в гостевую комнату и постучать в дверь, Хейли, конечно же, откроет ему, и они, конечно же, проведут вместе весь остаток ночи. Да, он так и сделает – и наконец станет мужчиной, как Грэм, Родни и все остальные…

Томми пристально посмотрел на себя в зеркало и слегка поправил прическу – впрочем, волосы у него были короткие и особенно приглаживать их рукой не было надобности.

Он слегка опрыскался туалетной водой и с бьющимся сердцем вышел из комнаты.

Но, прежде чем направиться к Хейли, ему осталось еще кое-что сделать. Томми спустился прямо в трусах на первый этаж и, по привычке, оставшейся у него с детства, проверил, как всегда делал по вечерам, заперта ли входная дверь и окна. Со временем эта привычка превратилась в своего рода ритуал – не исполнив его, он не мог спать. Он ждал, когда все уснут, и лишь тогда убеждался, что в дом не проникнет ни одна душа.

На столе в гостиной он увидел дамскую сумочку. Это была сумочка Хейли. В ней лежала косметика, бумажник, блокнот, несколько пластинок жевательной резинки и айпод. В общем-то, ничего особенного. Томми вернул сумочку на место и пошел проверить другие комнаты.

Он включил свет на кухне – и сдавленно вскрикнул. Дверь в сад была раскрыта, и за ней простиралась кромешная, чернее ночи тьма – непроглядная бездна, заполненная лишь шорохом кукурузных початков, колыхавшихся подобно океанским волнам и будто готовых поглотить его вместе со всем домом…

Томми с опаской двинулся к двери, не сводя с нее глаз. Он должен ее закрыть, но для этого ему нужно подойти к ней поближе.

Из мрака к нему взывали голоса. Они были ему знакомы.

Их крылья, хлопающие крылья…

И прямо перед ним тень за порогом вдруг изменила форму.