Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 12
Прохлада раннего утра еще не перешла в гнетущую духоту поздней весны, обещающей вскоре обрушиться на земли Ронии испепеляющим жаром лета, когда Лина неторопливо шла мимо ворот Дворцового града. Вдоль опутанных еще не увядшей зеленью стен… к малой южной калитке. И стражи около нее, конечно же, не наблюдалось. Дисциплина здесь хромала на обе ноги, все от последнего пажа до наследника надеялись на магию, и особых взысканий отлучившиеся с поста стражи не ожидали. Не в этот раз, злорадно подумала Лин.
Древние чары, кровавые чары, наложенные на фундамент еще во времена Радужной империи, прекрасно хранили дворцовый покой от чужих…
Девушка подошла к калитке и ласково погладила древние камни стен, чувствуя, как покалывают пальцы насторожившиеся, ощетинившиеся тысячами невидимых игл чары.
– Ну, мой хороший, пусти меня… – ласково шептала Лина, словно успокаивая норовистую лошадь или скорее сторожевого верра. – Я же родная кровь… Эйден-ра. И спешу сюда по маленькому, личному делу, абсолютно никому не интересному… из живущих здесь. Пропусти меня, мой хороший, мой верный страж… пропусти… – В голосе ведьмочки появились молящие, соблазняющие нотки, которые обволакивали камни, успокаивая и убеждая их в том, что она действительно имеет право пройти здесь.
– Вот и молодец! – Лина проскользнула в приоткрытую дверь, напоследок нежно коснувшись стены, и легкой призрачной тенью заскользила по шелковистой травке.
Прятавшаяся за ближайшим углом компания дружно выдохнула, смешав облегчение и восхищение. Не раз и не два капризные чары не желали пропускать пришедших во дворец людей. Хорошо, если обходилось параличом или легким ударом… Некоторых приходилось соскребать со стен и мостовой. Так что прислуге, страже и кое-кому из придворных приходилось носить специальные амулеты, чтобы не пострадать от шипов самого бдительного и верного стража.
А Линара… В Эйденах все же текла кровь основателей Радужной империи, пусть и изрядно разбавленная временем. В тот единственный раз, когда она посещала дворец, амулет ей не потребовался, как и сейчас.
Дворец представлял собой многоуровневую постройку, полную запутанных переходов, анфилад, залов и зальчиков, и с высоты птичьего полета напоминал неаккуратную трехлучевую звезду. Центральное здание было возведено из серого с синими прожилками камня, неуклюжие крылья – из старого черного дерева. Вокруг был разбит великолепный парк, среди вековых деревьев которого искусно скрывались хозяйственные постройки, казармы и многое другое.
Немного поплутав по тенистым тропинкам, Лина вышла к длинному бревенчатому бараку, очень похожему на тот, где размещалась школа боевых искусств, только одноэтажному. Лина осторожно выглянула из-за дерева. На полянке перед входом никого не было. И здесь непорядок! Ай-яй-яй! Позади к зданию почти вплотную подбиралась роща великолепных многовековых дубов… Совсем замечательно! Нехорошо улыбаясь, девушка скользнула за угол дома. Взобраться на пологую крышу, форсировав стену – дело пары секунд, особенно имея под рукой прекрасные крюки, вбитые в бревна. Лестница на случай пожара!
Мягким кошачьим шагом пройдясь по черепице, она достала темный флакон и разлила едкую пахучую жидкость по самому краю. Тонкой струйкой та потекла в водостоки. Лина аккуратно подожгла лужицу и отступила назад, наблюдая, как занимается несильное полупрозрачное пламя, как оно бежит вниз, растекаясь по бревнам, забирается в щели ставень и косяков… Прошло несколько минут. Внизу послышался шум, что-то упало… крупное такое, вроде шкафа или стражника. Хищно оскалившись, припавшая к крыше ведьмочка наблюдала сквозь пляшущие по крыше короткие язычки синего – пламени, как из барака с воплями: «Пожар! Горим!» начали выскакивать полуголые здоровяки. Пару мгновений понаблюдав за их суетливыми метаниями по поляне, Лина неторопливо поднялась, достала из-за спины риолон и… Грянуло!
Ранним весенним утром, где-то около пяти, весь дворец был поднят на ноги, когда в умиротворенной весенней тишине разнеслось на весь парк удалое:
Звонкая песня подняла всех: их величества, его высочество, герцогов, графов и баронов, пажей и камергеров, их жен, любовниц и слуг. В конюшнях бесновались встревоженные кони, в псарнях заливались истерическим лаем гончие. У поваров подгорели булочки, скисло молоко и опустились только что взбитые сливки.
В течение целых трех минут гвардейцы тупо наблюдали за пляшущим на крыше, среди пламени… кем-то. Затем с боевым кличем кинулись на штурм барака… и, ругаясь, отскочили назад. Иллюзорное пламя, как оказалось, обжигало не хуже обычного. «Кто-то» издевательски помахал рукой, звонко выкрикнул:
– С добрым утром! – и, развернувшись, исчез.
Опомнившись, стражники кто в чем был дружно обежали казарму, но никого не обнаружили. Вероятно, они пребывали в глубоком шоке, потому что, внимательнейшим образом обследуя рощу, так и не сообразили посмотреть наверх. Где в развилке самого старого и толстого дуба и стояла, плотно вжавшись всем телом в шершавый ствол, Лина. Она прикрыла глаза, не решаясь наводить даже легкую иллюзию, а по лицу ее блуждала улыбка довольной кошки.
И никто ничего не узнает. Пока… насчет «никогда» ведьмочка не стала бы зарекаться, хотя и приняла все меры предосторожности. Чары послушно доложат, что никого постороннего в Граде не было, потому что послужила пропуском древняя кровь. Иллюзорное пламя совершенно безобидно и не оставит на стенах ни одной подпалины, исчезнув через пару минут, а эликсир-катализатор бесследно испарится пару-тройку минут спустя. Одежда и внешность… Волосы тщательно убраны, лицо измазано пылью, простая рубаха и штаны из небеленого полотна еще более затруднят опознание хулигана. Вот только риолон… Хотя вряд ли кому-то придет в голову проверить магический фон именно на остаточные магические колебания такой необычной частоты. Да и затухли они…
В тот момент, когда стражникам в голову дружно вломилась мысль посмотреть наверх, в рощу явился сам капитан гвардии в сопровождении начальника караула и старшего придворного камергера. Увидев обгорелое, исцарапанное (шиповником) и одетое категорически не по уставу сборище, он побурел лицом и рыкнул, перекрывая гомон:
– Смирррна!
Опустим же завесу милосердия (и цензуры) над последовавшим далее монологом. И посочувствуем стражникам, получившим годовую норму наказаний.
В общем, Лина поспешила убраться из дворца, пока здесь не появился придворный маг.
Долги надо отдавать. Это понятно… естественно и очень приветствуется в приличном обществе. Но иногда сей процесс выливается в такое действо, которого и врагу не пожелаешь, а долговая тюрьма покажется милым домом.
Лучший трактир Северного луча носил пафосное название «Золотая корона» и располагался в пределах первого, или придворного, круга, совсем недалеко от главных ворот. Двухэтажное кирпичное здание веселого розового цвета с желтыми горизонтальными полосами, резными ставнями и ажурными решетками на окнах, с милым садиком на крыше. Приличная кухня, отличные вина и практически заоблачные цены… что гарантированно отваживало от него всяческий плебс. Трактир располагался на бойком месте и пользовался заслуженным успехом у придворных всех мастей и рангов.
Но в один далеко не прекрасный жаркий весенний день он подвергся варварскому набегу. Сад на крыше сняла на полдня группа молодых людей. Веселых студентов и кислолицых аспирантов Школы искусств, выгонять которых с самого начала не было никаких причин, тем более что на нескольких форменных мантиях красовались черепа некромантов и огненные шары магов, а потом стало совершенно невозможно… и поздно.
Следует признать, что они все оплатили. И несколько литров молодого вина, и целый котел фирменного плова, и сломанный стол…
Именно в этот день их величества традиционно выезжали в летнюю резиденцию, расположенную в Столичных горах. Торжественное шествие сопровождали: наследник престола, придворный маг, трое членов Совета, включая герцога Эйдена, два графа-камергера, отряд ливрейных лакеев, пять горничных, семь камеристок и две гвардейские полусотни. Ничего особенного, рутина…
А хозяин трактира в это время сидел на кухне, хватаясь попеременно то за грудь, то за голову, и стаканами пил успокоительное.
Ну, разумеется, сначала он бегал вокруг развеселившихся гостей, пытаясь их урезонить. Не петь так громко, не ругаться, не танцевать… Потом к принявшим по бокалу вина студентам присоединилась группа не менее веселых посетителей с нижнего этажа. Младшие пажи и камергеры, под ноги которым и свалился хозяин, споткнувшийся о чей-то башмак. Через четверть часа с крыши донеслись новые разухабистые песни, а потолок мелко затрясся.
Когда оттуда донеслись первые слова запрещенной хулительной песни одного геронийского барда, хозяин послал наверх последних вышибал, обреченно закатил глаза и провалился в глубокий обморок.
Охранники и вышибалы здесь были первоклассные. И на амулеты с «щитами» никто не скупился… мало ли кто в гости зайдет? И комплекции они были впечатляющей… Да не помогло против не знающих удержу студентов-недоучек.
Двое тихо и мирно спали на втором этаже после того как один из аспирантов попытался доказать, что усыпляющие чары являются эффективным защитным заклинанием. Оно заковыристо срикошетило от амулетов второго аспиранта, немного усилилось и помимо не предусмотревших такой подлости охранников усыпило помощника повара, официантку и трех посетителей с первого этажа.
Еще двое, снесенные с узкой лестницы узконаправленной звуковой волной, нянчили переломанные конечности и ноющие уши. Тилан, просто пытавшийся увеличить громкость музыки, искренне извинился…
Под четвертым вышибалой лестница на крышу просто рухнула. Потому что Лина, неожиданно глубоко задумавшись о возможностях артефактов высшего уровня, совершенно машинально принялась «щупом» выдергивать из нее длинные железные гвозди. Оглядев горку железного мусора и прислушавшись к цветистым пожеланиям и проклятиям снизу, ведьмочка воровато оглянулась и, приняв самый невинный вид, смела их на пол. Пока никто не заметил…
Так что прибывшая на подмогу вторая смена просто не смогла подняться. И пока они раздумывали, принести садовую лестницу или взобраться наверх по внутренней стене, увитой диким виноградом, студенты наконец наладили звуковые чары. И хором принялись выводить очередную песню.
Не так уж они были и пьяны, просто халява и свобода ударили в голову.
Аспиранты, забившиеся под какое-то дерево, с ужасом и восхищением наблюдали за творящимся непотребством. Счет за ущерб возрастал с каждой минутой! Когда Лина, встав, торжественно заявила, что петь присутствующие не умеют… и пусть возьмут у нее пару уроков… ребята обреченно пожали плечами, смиряясь с долговой тюрьмой, и налегли на остывающие закуски.
Легко вскочив на стол, ведьмочка грациозно потянулась и бросила цепкий насмешливый взгляд на улицу. Ворота Дворцового града медленно открывались…
Кони споткнулись, трубачи поперхнулись, а королева уронила пудреницу, когда мощный небесный глас донес до величественно выступающего на улицы столицы кортежа: «Куда идет король, большой, большой секрет!»
И каково это – невозмутимо продолжать движение под льющееся с неба: «Тра-ля-ля, тра-ля-ля! Завтра грабим короля…». И спокойно попросить наследника не обращать внимания на издевательское: «А мы разбойники, разбойники, разбойники…»
Придворные столбенели, бледнели, краснели и плевались, королева гневалась, охрана тревожно озиралась и тихо зверела, придворный маг затаенно улыбался…
Крррасота!!
Два притопа, три прихлопа, и изящный тонконогий резной столик сложился под Линой как картонная коробка. Дико хохоча, компания сидела на полу, корча зверские рожи. Осторожно выглянув за перила, ведьмочка щелкнула пальцами, и всех окатило мелкой и холодной водяной пылью.
– Ты чего! – завопили на разные голоса присутствующие.
Она скромно потупилась и пальчиком показала в сторону дворца. Мгновение тишины сменилось неразборчивыми выкриками и суетой у отсутствующей лестницы.
– Вниииз! По стене!! – командирским голосом рявкнула Лина, подавая пример.
Пока разъяренные таким откровенным издевательством гвардейцы (кое-кто узнал голос!) во весь опор неслись к обнаруженному-таки источнику звуков, студенты, аспиранты, пажи и камергеры, оставляя на ветках клочья одежды, спускались вниз по столетним плетям винограда, извивающимся по дворовой стене таверны. И, прыснув в разные стороны, принялись плутать по переулкам, как зайцы по лесу.
И остались на поживу страже три разбитые бутылки, две засохшие ватрушки и зеленая лягушка. Она жила в большом аквариуме, и ее возмущенное кваканье далеко разносилось в звонкой зловещей тишине.
На допросе хозяин трактира ничего внятного сказать не смог. Память отшибло начисто…
