Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Часть вторая
Колеса подминали глубокий снег, фары освещали белую гладь и отражались в миллионах острых граней. Печка работала на полную мощность, но Эгле все равно было холодно.
Мартин первым нарушил молчание:
– Теперь нам так просто в Альтицу не сбежать.
– В какую Альтицу, если он сказал в Вижну?!
– Эгле. – Мартин не смотрел на нее. – Надо поговорить.
– О чем? Ты думаешь, что Клавдий…
Она сделала паузу, но Мартин молчал.
– Но это безумие. – Эгле натянуто улыбнулась. – Во-первых, чисто технически мы обязаны подчиняться… Во-вторых, я ему доверяю, он мой… друг.
Мартин сокрушенно покачал головой, будто удивляясь ее наивности.
– Он явно знает что-то, чего не знаем мы, – сказала Эгле, на ходу подбирая аргументы. – Он все правильно делает. Он… видимо, что-то уже придумал, он понимает, как лучше…
Мартин молчал, играя желваками.
Никас Чайка долгие годы служил клерком при Дворце Инквизиции в Вижне, был уважаемым человеком и благоразумно держался подальше от оперативной работы. Больше того – господин Чайка панически боялся ведьм, зато был хорош как делопроизводитель, исполнителен, аккуратен и имел, между прочим, доступ к засекреченным документам.
Никогда прежде его не поднимали звонком среди ночи и не приказывали немедленно – по тревоге – явиться в кабинет Великого Инквизитора. Естественно, бедняга немного нервничал. Накануне он пил пиво с друзьями – запах страха пополам с алкоголем заставил Клавдия включить вытяжку на полную мощность.
– Господин Чайка, как вам платят люди герцога? В конверте – или прямо на счет?
Клавдий по-отечески улыбался; клерк, сейчас стоящий перед ним, не так давно оформлял для архива стенограмму встречи Мартина с сотрудниками в Ридне. Той памятной встречи, на которой новый куратор представил своим людям инициированную ведьму.
Чайка мигнул. Помолчал секунду. Перевел дыхание, как понял Клавдий, с облегчением:
– Я… прошу прощения, патрон. Я не могу комментировать… ваши слова. Поскольку… мне выражено недоверие… Я вынужден подать в отставку.
Они обещали ему запасной аэродром, подумал Клавдий. И хорошее пособие. И безбедную старость. Для него отставка – вожделенный приз, он так боится ведьм, что готов бежать из Инквизиции, как только приоткроется лазейка.
– Никас, здесь ведь не кабак, и вас наняли не вышибалой, – сказал он с сожалением. – Вышибала бы уволился легко. Но вы предали Инквизицию, а это организация с богатой историей.
Чайка перестал улыбаться. Снова мигнул, несколько раз подряд.
– Но… трудовое законодательство, патрон. Я ведь не… руководящее лицо и не оперативник…
– Идемте. – Клавдий встал. – Я вам кое-что покажу.
Его спокойная будничная уверенность вывела Чайку вслед за ним из кабинета и провела несколько метров по коридору, потом клерк остановился:
– Патрон, но… куда мы идем?!
Клавдий посмотрел на охранника в нише коридора. Это был немолодой человек, всю жизнь проработавший на низкой должности, Клавдий видел его на посту четырежды в неделю и всякий раз кивал, здороваясь и прощаясь, прекрасно зная драматическую историю его жизни и не допуская ни намека на высокомерие. Охранник поймал его взгляд и мгновенно оказался рядом:
– Да, патрон?
– Мы с господином Чайкой идем в подвал, – сказал Клавдий. – В блок четыре. Проводите нас, пожалуйста, и сообщите коллегам внизу, что мы там сейчас будем.
– Но… – пробормотал Никас Чайка. – Патрон, нет, я умоляю!
Блок четыре был новым, как для Клавдия, ну что такое двадцать лет, в самом деле. Блок строился, чтобы содержать особо опасных ведьм, не заковывая в колодки, давая в заточении относительный комфорт – и надежно предотвращая побег. Глубочайший подвал, бункер, инквизиторские знаки на стенах, активируемые снаружи при необходимости. Решетчатый люк сверху. Бетонные перекрытия. Сейчас в бункере сидела одна из тех, кого поймали уже после «ведьминой ночи», и была она, по всей видимости, обречена, потому что мораторий на смертную казнь для ведьм давно не действовал.
Воин-ведьма, колодец пятьдесят семь. Она почуяла его на входе – но и Никаса Чайку она почуяла тоже. Непонятно, что было сильнее – дискомфорт от присутствия Клавдия или азарт от чужого страха.
Охранник встал у входа, благоразумно далеко, ни во что не вмешиваясь.
– Вы забыли, что такое Инквизиция, Никас. Вы забыли, чему служите. И от кого защищаете. Подойдите ближе. Посмотрите.
Учитывая панический страх этого человека перед ведьмами, реакцию можно было предугадать. Господин Чайка замер на месте:
– Патрон, я всего лишь наемный работник. Я никогда…
Клавдий коснулся рычага; скользнула в сторону решетка люка, открывая ход вниз. Ведьма ждала – Клавдий на секунду почувствовал угрызения совести. Как будто он посулил этой ведьме развлечение, но собирался обмануть.
– Патрон, – пробормотал Чайка. – Это… опасно… пожалуйста…
– Подойдите к краю и посмотрите вниз.
– З-зачем?
Клавдий сделал шаг, оттесняя его к люку. Чайка попятился, будто в грудь ему уставили копье.
– Я прошу…
– Я решил вам напомнить, – сказал Клавдий, – кого именно вы предали. Инквизиция – стена между вами и тем, кто внизу. Хотите ослабить, разрушить, разложить стену? Добро пожаловать.
Он хотел выдержать воспитательную паузу, но ведьма соскучилась и перехватила инициативу. Инквизиторские знаки не давали ей вырваться, но внутри, в своем бункере, она была вполне свободна. Цепь-знак материализовался, как тонкая невидимая нитка, обвил щиколотку Никаса Чайки и дернул по направлению к открытому люку.
Клерк-инквизитор упал и потащился по бетонному полу, визжа, извиваясь, пытаясь уцепиться за гладкое покрытие ногтями, локтями, чуть ли не зубами. За долю секунды он достиг уже люка и готов был свалиться вниз, но Клавдий успел порвать цепь-знак, и нить лопнула. Чайка удержался на краю, вскочил на четвереньки, по-собачьи отбежал к дальней стене, вжался в нее и замер, а его вопли, затихая, еще долю секунды прыгали от стены к стене в глубинах бункера. Ведьма внизу заворчала еле слышно, но очень выразительно.
С ведьмами нельзя играть, подумал Клавдий, закрывая решетку и мысленно вытирая холодный пот. С ведьмами нельзя быть беспечным. Уж я-то, с моим опытом, мог бы уже научиться… Ну свалился бы он вниз. Или умер от инфаркта прямо здесь. И что бы я делал с его сиятельством герцогом?
– Я надеюсь, мы друг друга поняли, – сказал Клавдий, не глядя на трясущегося Чайку. – Мне от вас кое- что надо, вы предпочитаете сделать это здесь – или наверху, в кабинете?
Как и следовало ожидать, Чайка сливал информацию не лично герцогу, а его доверенному лицу и советнику, человеку непубличному, но крайне влиятельному. К счастью, у шпиона имелся резервный канал, предназначенный для экстренных и очень секретных донесений, и вот они-то попадали к его сиятельству напрямую.
– Напишите, что Великий Инквизитор умер во Дворце полчаса назад, – сказал Клавдий, – что событие держится в строгой тайне, что заместители готовят кадровые перестановки, не оповещая кураторов в провинциях.
Никас Чайка секунду смотрел непонимающе. Потом съежился, как подгнившая слива. Потом затрясся:
– Но… Если я такое напишу…
– Смелее, – поощрил Клавдий. – А вдруг я действительно испущу дух к моменту, когда герцог прочитает сообщение? А вдруг вы получите награду?
Окончательно сломленный, Чайка сгорбился над своим телефоном. Многочисленные пароли, которые следовало использовать на зашифрованном канале, были записаны у него на листке бумаги – сложенном вчетверо, затертом на сгибах, проведшем много часов в кармане брюк. Шевеля губами, вычитывая цифры и символы, несчастный шпион был похож на старушку у банкомата, разбирающую каракули с пин-кодами.
А не обманет ли он меня, отстраненно подумал Клавдий и тут же вспомнил сцену в подвале. Нет, не обманет. Ведьма, сама того не желая, сыграла на стороне Великого Инквизитора – жестоко, но эффективно.
Автомобиль куратора Ридны, точка на экране компьютера, продвигался по серпантину горной дороги – немного быстрее, пожалуй, чем следовало в такой снегопад. Позвонить им и сказать, чтобы сбросили скорость? Вот она, попытка контролировать, мелочная опека в полный рост…
