Фабрика героев

Глава 6

Арахна шла чуть впереди меня взвинченной походкой и испускала тяжёлые вздохи. А когда мы оказались возле лестницы, то она вдруг резко сняла бейсболку, повернулась ко мне и требовательно спросила, ткнув меня пальцем в грудь:

– Ты нычего не хочешь мне сказать?

– Это не я.

– Что «не я»? – удивилась она, приподняв брови.

– Ой, блин, извини. Рефлекторно сказал. У меня такая херня выработалась после того, как я полгодика вместе с девушкой прожил в одной квартире, – выдал я чистую правду, любуясь тем, как электрический свет ламп играет на её волосах.

– Отвечай серьёзно, – рассерженно прошипела та, демонстративно показав хелицеры. – Ты соврал Зверю?

– Я не лгу, а меняю факты, – уклончиво ответил я, сделав шаг назад и хрустнув камешком под подошвой берцы.

– Ты не задрот, да? – с надеждой проговорила героиня, начав присвистывать. – Я успела изучыть тебя, прежде чем выбрала. Ты явно крепче и умнее, чем пытаешься казаться.

Не отвечая на вопрос девушки, я протараторил, впившись в неё цепким взглядом:

– Между тобой и Пушкиным идёт какое-то соревнование?

– Фух, я не ошыблась, – довольно выдохнула героиня, а потом развернулась и стала подниматься по лестнице. – Да, ты понял всё правыльно. Мы заключили небольшое пары.

– Какое? – быстро спросил я, двигаясь за ней и из-за крутизны лестницы видя перед собой только её аппетитный зад.

– Ты не должен знать сути пары, – твёрдо проронила девушка, инстинктивно виляя бёдрами. – Главное, что ты вполне можешь стать неплохим героем.

– Да, ты не прогадала. Я однажды так бросил гранату, что разом убил десять человек, а потом она взорвалась.

Арахна молча посмотрела на меня, никак не отреагировав на шутку, а потом сделал последний шаг – и оказалась на втором этаже.

Тут она задумчиво произнесла, двинувшись между фабричными станками:

– Крыстина со временем сможет полностью трансформыровать своё тело в любое другое по её вкусу. Григорий обладает сылой электричества. Они оба получыли такие способности не на пустом месте… Понимаешь, к чему я клоню?

– Ага. Меня в школе пинали, и поэтому я хотел стать невидимым, – весело проговорил я, думая о том, что батя рассчитывал сделать из меня разведчика.

Вдруг Арахна резко крутнулась на пятках и влепила мне звонкую пощёчину. У меня аж голова дёрнулась, и я едва не упал, но благо, что удержался на ногах и прямо встретил её горящий взгляд.

– Еслы ты ещё раз мне солжёшь, то… – она угрожающе недоговорила, сощурив глаза.

– Тебе повезло, что я не бью красивых женщин, – проворчал я, потирая пострадавшую щеку.

– А некрасивых бьёшь? – фыркнула Арахна, двинувшись дальше.

– Бывает, но только не в тех случаях, когда они героини.

– Или когда оны могут напинать твою задницу? – насмешливо бросила та.

– Уела, – весело согласился я, глядя на то, как Арахна без труда открыла ржавую железную дверь с клёпками.

– Заходы, теперь это твоя комната.

Я вошёл внутрь и увидел обшарпанное помещение, где между двумя шкафами висел гамак, а прямо под ним лежал свёрнутый спальный мешок, рация, заплечный рюкзак со следами высохшей крови и немецкая каска времён Второй мировой войны.

Больше тут ничего не было, поэтому я разочарованно проговорил:

– Мда, как-то небогато живут герои. Денег нет? Много свистели в доме?

Героиня устало покачала головой, словно я за сегодняшний день её уже порядком забодал, после чего молча резко закрыла дверь, оказавшись по ту сторону. Но она сделала это недостаточно быстро. Мне всё-таки удалось заметить в её глазах некую боль. Похоже, что у героев, правда, всё далеко не гладко и сладко.

Я неопределённо хмыкнул, глянул за окно, где блестела луна, а потом вернулся к единственной двери. Надо проверить: заперта она или нет. Та легко открылась. Я спокойно мог выйти в коридор, но делать этого не стал, решив пока не нарываться на неприятности. Герои мне сейчас нужны гораздо больше, чем я им. Мне бы ещё как-нибудь угомонить свой длинный язык и склочный характер, чтобы не доводить разговоры до рукоприкладства, и тогда я бы смог вытянуть из героев гораздо больше информации. Но пока мой характер необорим. Правда, возможно, именно он сделал меня потенциально самым сильным новичком, ведь я обладатель цифры десять. Или тут дело совсем не в характере? Да хрен его знает.

Кстати, надо бы ложиться спать, но разве вы бы уснули, когда вокруг столько всего непознанного и интересного? Вот и я отложил сон на потом, решив заняться геройской силой и интерфейсом, тем более что и моё тело прекрасно себя чувствовало, несмотря на небольшие побои. В общем, всё благоволило тому, чтобы я погрузился в изучение своих способностей. Этим делом я и занялся, начав опытным путём выяснять, что значат строчки интерфейса.

Итак, если с репутацией, текущим уровнем и потенциалом всё было ясно, то вот такие характеристики, как возможности силы исследованы, заряд и восстановление заряда, требовали определённых уточнений. И я довольно быстро выяснил, что значат две из этих трёх строк.

Заряд – это своего рода фэнтезийная мана, требуемая для использования магии. От заряда зависело время действия призрачного сектора. А также я понял, что чем больше была площадь этого сектора, тем быстрее тратился заряд. Вот, например, если я делал призрачным лишь кончик пальца, то он оставался таковым гораздо дольше, чем несколько фаланг, приведённых в такое же состояние. Короче, с этим разобрался.

Теперь восстановление заряда. Вероятно, это та скорость, с которой заряд достигает своего максимального значения, если до этого он был полностью или частично опустошён. Сейчас эта скорость составляла 0,1 в секунду, что позволяло мне достигнуть ста единиц заряда почти за семнадцать минут. Долго? Очень долго! Надо как-то качать этот параметр, тем более что заряд тратился гораздо быстрее, чем восполнялся.

Ну, вроде с двумя характеристика всё понятно. Жаль, что строка возможности силы исследованы не такая ясная. Всё же через некоторое время я пришёл к мнению, что это тот процент силы, которым мне удалось овладеть. Например, если я научусь делать призрачным не только себя, но и разнообразные вещи, то возможности силы исследованы явно подскочат на несколько процентов. То есть, выходит, что у меня ещё 97% силы не исследованы. Это ж какие перспективы открываются! С ума сойти можно!

Но с ума я сходить буду завтра, а то за окном царит глубокая ночь. Мне, действительно, пора спать. Я уже зеваю так, что челюсть побаливает. Поэтому я благоразумно забрался в гамак и почти сразу же уснул.

Ночью мне ничего не приснилось, а когда утром распахнул глаза, то за окном была непривычная пасмурная погода: гулял прохладный ветерок и слабо накрапывал дождь, отчего в комнату пробралась свежесть. Я зябко передёрнул плечами, а затем услышал знакомые шаги по коридору. Спустя несколько секунд дверь широко распахнулась, явив моему взору хмурую Арахну.

Я тотчас ехидно проговорил, выбираясь из гамака:

– Что-то ты перестала редко ко мне заглядывать.

– Собирайся, – проронила та. – Нам надо потораплываться.

– По-моему, я где-то это уже слышал, – тихонько пробормотал я, после чего показал пальцем на спальный мешок и спросил: – Это ведь теперь всё моё?

– Ага, кроме рации. Она сегодня тебе не понадобытся, – проговорила героиня, подпирая косяк.

– Ладно, – проронил я и широко зевнул, а затем засунул в рюкзак спальный мешок и каску. – Всё. Идём.

Героиня кивнула и вышла из комнаты, потопав по коридору. Я двинулся за ней, увидев Гришу, который показался из соседнего помещения. Лицо парня выглядело помятым, а под глазами наметились мешки, которые были почти такими же большими, как и туристический рюкзак за его плечами.

Гриша поздоровался с героиней, а мой приветственный кивок проигнорировал, чем заслужил недовольный взгляд моих глаз. Кажись, с ним я взаимовыгодные отношения вряд ли сумею установить.  Гриша писец какой-то странный. Он вон пальцами водит по стене, а затем нюхает кончики. А ещё он явно перед Пушкиным выслуживается. Нет, Бутуз точно идёт на хрен. Я с ним дружить не буду.

Тем временем мы все втроём спустились на первый этаж, где за накрытым столом сидел Пушкин и Кристина. Я заметил, что возле стула девушки лежал рюкзак, аналогичный тому, который пёр на себе Гриша. У меня рюкзак оказался поплоше, чем их модели. Похоже, среди новичков появился тот, кого невзлюбило руководство. Ну и шут с ними.

В это время юная героиня вежливо поздоровалась с нами, а потом снова принялась за еду. Я ответил на её приветствие и бросил холодный взгляд на молчащего Пушкина, который вдруг сделал вид, что старательно молится.

Я сперва не понял, на кой чёрт он придуряется, а затем услышал недовольные слова Арахны:

– Да нормально я готовлю.

Глава клана тихонько прыснул, а затем снова начал есть. Я же сокрушённо покачал головой, присел на стул и стал поедать фасоль с мясом. Гриша и Арахна занялись ровно тем же самым, гремя вилками и кружками.

В какой-то миг толстяк пролил на себя густую подливу и отчётливо прошептал:

– Блин, я такая свинья.

– Ага. И ещё ты испачкался, – радостно выдохнул я, вытирая рукой жирные губы.

Моя шутка вызвала дружный смех, даже Пушкин громко загоготал. А вот Гриша покраснел и бросил на меня недружелюбный взгляд, который я проигнорировал и спросил у Арахны:

– А где все остальные герои?

– Один дежурыт, а остальные – занимаются своими делами, – последовал её ответ.

– Ясно, – проронил я, глянув на главу клана, который резко встал на ноги и подошёл к двустворчатому железному шкафу.

– Новички, ко мне, – приказал он, открыв правую дверцу.

Мы все втроём вышли из-за стола и подгребли к Пушкину, а тот дал нам по одной банке тушёнки, по паре галет и ещё всучили по алюминиевой фляжке с водой. Мы всё это сложили в свои рюкзаки, после чего глава клана открыл ворота фабрики и выбрался наружу, где небо закрывали серые облака. Дождь немного усилился и стал довольно ощутимо бомбардировать землю.

Пушкин скомандовал, призывно махнув:

– За мной!

И потопал к деревне по просёлочной дороге, изобилующей лужами. Мы все, включая Арахну, угрюмо последовали за ним.

А он вдруг вытянул руку вправо и спросил:

– Что вы там видите?

– Кладбище, – отрывисто сказал Гриша, глядя на полтора десятка покосившихся крестов, усеявших небольшой участок земли где-то в сотне метров от фабрики.

– Правильно, Бутуз. И знаете, кто там лежит?

– Твои яйца? – едва разборчиво пробормотал я, но Арахна всё-таки услышала и поперхнулась от смеха.

Пушкин недоумевающе посмотрел на неё и произнёс, приподняв брови:

– Ты чего?

– Дождь в горло попал, – соврала она, скрыв улыбку.

– А-а-а, – протянул тот и вернулся к теме кладбища. – Там лежат герои! Запомните, мы не бессмертны. Нас можно убить так же, как обычных смертных или Талантливых, хотя мы всё же имеем перед ними некоторые преимущества.

– Радостное известие, – протянул я, подмигнув Арахне.

– Закрой пасть! – злобно рыкнул Пушкин, целенаправленно двигаясь к дощатому мосту, который вёл на ту сторону реки. – Времени у нас мало, так что буду рассказывать вкратце. Во-первых, перестаньте строить удивлённые рожи и пускать слюни, когда я говорю о чём-нибудь кажущемся вам фантастическим. А во-вторых, забудьте вы уже то, что у вас было на родине, включая всех родственников, друзей и фастфуд. Последнее относится только к тебе, Бутуз. Тут ты быстро скинешь лишний жир. А ты чего, Кристина, загрустила? Тоже хочешь сочный гамбургер?

– Нет, – печально вздохнула девушка, у которой от прохлады стали выпирать соски. – Родителей жалко.

– Привыкнешь, – отмахнулся Пушкин, звякнув кольчугой. – Вон бери пример с Остряка. Ему, по-моему, вообще на всё похер.

– И даже на родителей? – спросила у меня дрожащим голосом блондинка. – А как они там теперь без тебя?

– Они умерли два месяца назад, – ровно произнёс я, пробежавшись взглядом по её влажному от дождя лицу.

– Вот это они молодцы. Очень удачно подгадали, – насмешливо проговорил глава клана, широко улыбаясь.

Меня мигом прошила игла злости, но я сдержался и лишь гневно покосился на Пушкина, а тот ещё шире улыбнулся, демонстрируя крупные зубы, и решительно проговорил:

– Ладно, оставим сопли и перейдём к ситуации в этом сраном мире, ведь она писец какая запутанная. Тут живут гномы, чёрные и белые эльфы, орки, халфлинги, люди-неписи и те люди, которые являются потомками настоящих людей. И если вы не слишком рано помрёте, то кого-нибудь из этого списка увидите.

– А что в плане государственных образований и политики? – подал я голос, решив на время смирить свой гнев.

Пушкин мазнул по мне пренебрежительным взглядом, но всё-таки стал отвечать, поправив «калаш» за спиной:

– Здесь есть тысячи независимых городов, сотни королевств, империй, федераций, республик и прочей херни. Пока не забивайте себе голову подобной чепухой. Она сейчас второстепенна. А вот о прокачке вашей силы вам надо знать. И первый вопрос… Для чего нужны герои? Зачем вы здесь?

– Для защиты справедливости? – выдал Гриша, ступив на край моста, чьи деревянные опоры, лизали ленивые воды неширокой реки.

– Почти угадал, щекан, – похвалил его Пушкин, проведя рукой по влажным волосам. – Герои нужны для того, чтобы местное население ездило на них, аки на ишаках. Хрен они соберутся толпой и вломят какому-нибудь огру по первое число. Нет, они будут ждать героя, который им поможет.

– А зачем нам это делать? – удивился я, заметив, что дождь начал ослабевать.

– А затем, худое ты чудовище, что таким образом повышается репутация героя, – ответил мне тот. – А чем выше репутация, тем больше твой потенциал. Понял? Вот об этом я вчера обещал вам рассказать. Сейчас твой потенциал равен пяти единицам, а вот когда поднимешь репутацию, то и потенциала увеличится. И если вы не будете помогать местным, то очень быстро упрётесь в потолок. Поняли, салаги?

– Да, – в унисон ответили Гриша и Кристина, а я смолчал, покосившись на вытащенные на берег весельные лодки,  среди которых обнаружился старенький катер из покрытого синий красной металла.

– Теперь слушайте дальше, – продолжил глава клана, подходя к закрытым воротам деревни. – Сила героя растёт не только от частого использования, но и в большей степени от допинга, который включает в себя зелья и инъекции. Тут уж всё зависит от технологического развития той местности, где вы нашли или купили допинг. Вот в этой деревне вы получите по одной порции зелья сразу после того, как выполните по одному заданию.

– А какие задания? Мы можем пострадать? – робко уточнила Кристина, убирая со лба прилипшую чёлку.

– Надеюсь, что пострадаете, – улыбнулся Пушкин, принявшись бить ногой в ворота. Те аж задрожали, грозя развалиться на отдельные брёвнышки.

– Но нас же вылечат? – это уже Гриша заволновался.

– Возможно. Наш добрый доктор Айзерман мастер вылечивать всякое полудохлое дерьмо, – желчно пояснил тот, после чего грозно заорал в небеса: – Вы чего там?! Уснули?! Отворяй ворота! Герои пришли!

Через пару секунд одна из створок заскрипела и отползла в сторону, после чего в щель высунулась взлохмаченная вихрастая голова, принадлежащая  нескладному мужичку в косоворотке.

– Здрасти, – протянул он, подобострастно глядя на Зверя и показывая щербатую улыбку. – А мы вас не ждали.

– Ну и зря, – недовольно проронил Пушкин, отодвинув мужичка решительным движением руки и боком проскользнув между створок. – Кузнец у себя?

– Ага, – торопливо ответил житель деревни, кивая головой и перетаптываясь на месте.

– Отлично.  Мы тогда пошли к нему, а ты давай узнай у своих – чем там кому помочь надо. И давай без всякой ерунды… Нам нужен только хардкор: чтобы надо было лезь в берлогу к медведю или идти на стаю волков с голой жопой, – грозно проговорил глава клана, весело косясь на нас.

– Всё будет исполнено в лучшем виде, – искренне заверил мужик, торопливо закрыв ворота на крепкий засов.

Пушкин широко усмехнулся, после чего потопал по грязи вглубь деревни, состоящей из бревенчатых изб, покрытых соломой, и обнесённых невысокими заборами из плетня.