Путешествие из Неопределенности в Неизвестность

Многие любят путешествовать, знакомиться с разными городами и странами, узнавать что-то новое и интересное. Читателю, вероятно, знакомы описания различных путешествий: путешествия Гулливера, капитана Врангеля, путешествие из Петербурга в Москву или из Москвы в Петушки. Путь у героев ряда произведений, как обычно, один: путь правдоискательства, хотя и в разные стороны путь их пролег. Один автор даже описывал ранее путешествие из Москвы в Нагасаки.

Собираясь в путешествие, человек знает, куда он хочет ехать. Но бывает и так, что человек, группа людей едут в полной неопределенности, не зная, куда они следуют и доедут ли вообще! Иные правители разных стран пытаются вести свой народ, страну, куда-то вдаль, не зная иногда маршрута своего фантастического путешествия. Нередко такие горе – правители, уподобившись плохим лоцманам, сажают ведомый ими корабль

на мель…А люди, как обреченные, следуют по тому пути и той дороге, какие указали

им их вожди. Но нередко такое путешествие бывает очень опасным и бесполезным занятием, хотя многие доверяют своим вождям и слепо идут за ними…

Но перейдем к рассказу о нашем фантастическом и удивительном путешествии на скором поезде из Неопределенности в Неизвестность. Иной читатель может удивиться и спросить автора, усмехаясь: «Что за бред пишет этот писатель с претензией на необыкновенность, оригинальность своего романа?» Таким насмешливым читателям, которые воспитаны на книжках вроде «чтива в метро», разных так называемых женских детективах, разных иронических повествованиях с весьма причудливыми названиями, автор посоветует далее не читать его роман и продолжать читать «чтиво в метро».

Итак, почему Неопределенность? Да потому, что время у нас сейчас не совсем определенное, не знаем мы, куда идем, что будет далее, какие есть перспективы в Стране Вечных Советов и Вечных Экспериментов; потому, что не знаем, какой у нас сейчас строй: капитализм с человеческим лицом или социализм со звериным оскалом, государственный капитализм, постсоветское общество с базарными отношениями, капитализм без демократии или капитализм без конкуренции, капиталистический 37 год или даже рабовладельческий строй с постоянными поклонами вертикали власти и всевидящему, всеслышащему и всезнающему и никогда не ошибающемуся императору!

А почему Неизвестность? Так, если у нас пока Неопределенность, не знаем мы и не видим четко мы той прямой дороги, по которой будет следовать поезд, как тогда мы будем знать, куда приедем? Мы тогда будем в полном неведении относительно конечного пункта назначения, конечной станции, на которой нужно остановиться и сходить. В итоге получается один абсурд, одна фантасмагория какая-то, а не четко описываемый маршрут следования нашего поезда. Именно поэтому автор и пишет, что наш поезд едет из Неопределенности в Неизвестность! Засим автор заканчивает свое короткое вступление, которое он мог и не писать, предоставив самим читателям допытываться: а в чем собственно дело и чего же хотел сказать автор своим непонятным произведением? Итак, приступим к описаниям абсурда нашей жизни (хотя, может, некоторые скажут: порядка).

Я, дорогие мои читатели, всегда люблю ездить и смотреть по сторонам. Все-таки интересное занятие: сидеть в купе и смотреть из окна, как всё меняется: деревья, дома разные, люди куда-то идут… Поезд летит, окошко немного приоткрыто, ветерок обдувает мое лицо. Хорошо-то как мне сейчас! Пока я один в купе, не люблю я, когда всякие пассажиры садятся рядом, шумят, ругаются, пьют, к тебе могут со всякими вопросами лезть. Ну, зачем я должен с ними всеми разговаривать и знакомиться, скажите мне на милость? Зачем они мне нужны? Я всегда был против всяких там шапочных знакомств,

тем более в транспорте… Никогда я не любил пить с кем попало на улице или в поезде, а они-то все обижаются на меня: мол, брезгует он с нами пить или разговаривать! Садятся рядом, достают бутылку водочки и говорят, обдавая тебя запахом сивушных масел, лезут к тебе с вопросами, пытаются предложить выпить вместе с ними. Поэтому сейчас, когда никого нет, мне очень хорошо и комфортно, но скоро, к сожалению, может кто-то и войти…

Меня зовут Васей, живу я в маленьком городке Вауенске. Не слышали такого? Вернее, это старое название, тьфу… старое название моего города было совсем другое – Санкт – Вауенск, понятно? То есть это название было до октябрьского переворота, а потом слово «Санкт» выкинули, оставив только Вауенск, что многим не нравилось, как и мне самому. Потом название моего города стало, как и ранее,– Санкт – Вауенск. А сказать что это старое или новое название города? Трудно, многие, как и я, путаются… Вообще-то я человек женатый, но сейчас еду один: жена не захотела ехать, захотела грибы в лесу собирать и на участке поработать. А я люблю движение, путешествия… Я окончил школу, хотел поступать в институт, но три раза не мог поступить. Решил заняться, как и многие, торговлей. Человек я очень общительный, язык хорошо подвешен. Работал несколько лет продавцом в палатке, потом хозяин палатки открыл свой магазин и я пришел к нему работать менеджером. И совсем не жалею, что в институт не поступил,

так как получаю намного больше врача или учителя. Но всё равно денег постоянно не хватает, к сожалению… Машину хотел купить, но не получается откладывать деньги на машину, а в кредит брать как-то боязно…

Дверь в купе приоткрылась, вошли двое мужчин и одна женщина, все в одинаковых физкультурных костюмах. Ох, не люблю я, когда граждане или разные пассажиры одевают на себя что попало, лишь бы одеть что-то, не понимают, что каждая одежда или обувь для определенных занятий. Ну, зачем вот они одели физкультурные костюмы? Никогда бы не подумал, что они хоть отдаленно связаны со спортом или на

худой конец с физкультурой, никогда даже не бегали по утрам или в спортивном зале. А все норовят одеться, как спортсмены! Или еще некоторые одевают часто кроссовки, идя даже в театр или в гости, когда эти самые кроссовки ведь для бега созданы!.. Что это бескультурье наше? Или просто бездумные поступки, лишь бы одеть чего попроще в дорогу, хотя я часто вижу многих в разных городах в различных физкультурных костюмах, хотя они идут не в спортзал, а в магазин…

Всем трем пассажирам было около сорока лет, они были уже несколько пьяненькие.

Двое мужчин стали открывать сумку, а женщина вытирала пот со лба, сев у окошка.

–Куда едем?– спросила она меня.

–Куда поезд едет,– усмехаясь, ответил я, продолжая смотреть в окно.

–Гм, нехорошо так с дамами разговаривать, молодой человек, – недовольно произнес

один из пассажиров, оглядывая меня с ног до головы.

–А я обязательно с вами разговаривать должен?– таким же недовольным тоном

ответил я.– И еще рассказывать куда еду? И спиртные напитки с вами распивать?

–Какие еще спиртные напитки?!– воскликнул другой пассажир.– Игорь, чего ты к нему лезешь?

–Ладно, Федот, ты доставай еду,– ответил Игорь, усаживаясь рядом с их дамой.

Вошедшие пассажиры стали намеренно громко говорить и жевать, стараясь не замечать моего присутствия.

Поезд несся на большой скорости. Мне надоело смотреть в окно, поэтому я улегся на своей нижней полке, закрыв глаза. Игорь и Федот, как я понял из их диалога, открыли бутылку водки, наливая водку в свои стаканы.

–Будешь, Инна?– спросили они свою даму.

Инна ответила положительно:

–Наливай по одной!

Ну, будем…

«Через минут пять будут анекдоты рассказывать»,– подумал я, продолжая лежать с закрытыми глазами.

Так оно и вышло. Первым начал Игорь, наливая себе водку:

–Анекдот слышали?

–Какой?

–Идет негр по улице. «Ой, какая обезьяна идет!»– слышит негр рядом. « Я не обезьяна!» – говорит негр, но тогда сразу слышит в ответ: « Смотрите, обезьяна, а еще и разговаривает!»

Раздался общий смех. Чокнулись, стали есть, громко чавкая.

–Знаете самый короткий анекдот?– спросил, кажется, Федот.– Женщина мечтательно закрывает глаза и говорит: «Как спать хочется!», а мужчина рядом с ней спрашивает:

«С кем?»

–Ой, – недовольно сразу молвила Инна,– ты опять пошлишь!

2 километр.

–Ладно,– ответил Инне Федот или Игорь (не совсем различил я голос говорившего),– ругани в анекдоте не было же!

–Чего это остановки на втором километре не было?– спросила Инна.

Ей никто не ответил.

–Инна, а ты почему свою подругу не взяла?

–Как не взяла? Она в другом вагоне едет.

–Так зови ее сюда.

–Куда сюда? Здесь разве пять мест?

–Может…

Наступила короткая пауза, после чего меня осторожно кто-то толкнул.

–Эй, пассажир, ответьте нам…

Не люблю, когда пассажиры разные ко мне лезут со своими вопросами, как я ранее говорил. Открыв один глаз и морщась, я нехотя спросил:

–Чего надо?

–У нас одна знакомая в другом вагоне едет, – начала Инна,– может, вы с ней поменяетесь местами?

–Я уже до вас два раза менял свои места, так вот,– недовольно ответил я, закрывая глаз. – Она едет в вагоне СВ, кстати,– продолжала Инна,– может, хоть из-за этого с

ней вы поменяетесь?

Я привстал, почесывая затылок. Перспектива ехать в двухместном купе меня очень даже устраивала. Поэтому я согласился на обмен мест, начиная собирать свои вещи.

–Спасибо вам,– обрадованно сказала Инна, протягивая мне огурец,– берите, ешьте.

–Русский размер!– сказал Игорь, вспомнив телерекламу, после чего все трое дружно захохотали.

километры.

3-4 километры.

Итак, я благополучно перебрался в другой, более комфортабельный вагон. Пассажир на противоположной нижней полке лежал ко мне спиной, не двигаясь, может, спал. Я сел у окна, смотря снова на пролетавшие с большой скоростью дома, деревья, станции. Захотев есть, я развернул сверток с курицей, которую дала мне в дорогу жена.

–Кто это?– послышался голос пассажира напротив меня.

Он повернулся ко мне лицом.

Увидев его, я уронил курицу на пол… И вы бы тоже, мои дорогие читатели, обомлели, как я думаю! Еще бы, когда видишь у человека сразу две головы вместо одной! Причем, на одной голове ни одного волоска, а другая голова была с густой шевелюрой.

Здесь же девушка одна ехала?– спросила лысая голова.

Я молчал, смотря на обе головы моего пассажира.

Курица продолжала лежать на полу…

–Может, они местами поменялись?– спросила другая голова с волосами.– Чего молчишь? Или ты глухой?

Я повертел отрицательно головой, показывая пальцем в сторону своего бывшего вагона.

–А, ты немой, да?– спросила лысая голова.

–Он немой!– утвердительно сказала голова с волосами.

–Нет, я всё скажу и всё понимаю и отвечаю, говорить тоже я умею,– наконец, молвил я, стискивая пальцы рук в кулаки, чтобы унять появившийся неожиданно страх от увиденного,– и читать могу, и писать могу…

–Хватит, надоело!– прервала меня лысая голова, усмехаясь.

–И плясать могу,– по инерции добавил я.

–А он что, будет нам перечислять всё, чему обучен в этой жизни?– спросила одна голова другую, даже не смотря на меня, будто меня не существовало вовсе.– Нам это

не интересно!

–Конечно, нам это не интересно, я согласна с тобой,– согласилась другая голова, кивая.

–Мне, конечно, всё равно, кто вы и откуда едете,– начал несмело я,– но почему у вас две головы, а не одна?

После короткой паузы, во время которой обе головы недовольно уставились на меня, будто желая испепелить своими взглядами, лысая голова спросила другую:

–Он над нами издевается?

–Да, он над нами издевается,– подтвердила голова с волосами, кивая.– Ты бы пожил несколько лет в отравленной ядерными отходами зоне, посмотрел я на тебя потом!

–И где вы жили?

Обе головы одновременно ответили мне:

–Нельзя об этом говорить, подписка о неразглашении!

–Так серьезно?

Обе головы кивнули.

–Чернобыльская зона, что ли?– не успокаивался я.– Но там никаких секретов нет.

–Ему говорят, что тайна, а он опять!– вздохнула лысая голова.

–Плевать, пусть болтает, чего все с вопросами в поездах к нам лезут? Делать им всем, что ли, нечего?– недовольно спросила голова с волосами.– Знакомиться все хотят,

нельзя спокойно ехать.

–Это вы сами первые меня спросили,– заметил я, поднимая курицу с пола и начиная есть.– Сам я не люблю в поездах с кем либо говорить, знакомиться… Люблю ехать

в тишине!

Поев курицу, я стал снова смотреть в окно. Не смотреть же постоянно на монстра с двумя головами?

Внезапно дверь в купе приоткрылась, вошел проводник, держа на подносе стаканы с чаем.

–Чаю хотите?– предложил он.

Я встал, беря один стакан с чаем.

–А нам кто даст?– одновременно спросили обе головы.

Проводник, не обращая внимания на человека с двумя головами, машинально кивнул, ставя на столик у окна стакан чая. Выходя, он закрыл дверь, не смотря ни на кого.

Скажу вам, мои дорогие читатели, ну, противно мне было смотреть на обе головы, пьющие чай. Я не отношусь к любителям фильмов ужасов, кои смотрит иной зритель, устав после рабочего дня и желая пощекотать себе нервы…Но одно дело – на экране, другое – здесь вживую передо мной!

Вдохнув, я вышел в коридор, решив хоть немного постоять у окна там.

Поезд снизил скорость, очевидно, подъезжал к какой-то станции. На двух предыдущих станциях я не сходил, а сейчас захотелось выйти, пройтись, подышать свежим воздухом…

Из открытого окна в коридоре послышался женский голос из репродуктора:

–На второй путь прибывает скорый поезд номер пять, стоянка поезда две минуты!

–Почему так мало времени стоянки?– спросил я сам себя.

Поезд остановился, я вышел на перрон.

–Стоянка всего две минуты,– предупредил меня проводник.

Вдали стояло возле вагонов несколько пассажиров, очень разные и по облику, и по одежде. Некоторые их лица мне показались знакомы, но я подумал, что ошибся: видел я их не рядом, а издали же. Где-то в подсознании мелькнула мысль, что в странном поезде еду, весьма странном поезде с весьма странными пассажирами… Не говоря о том, что конечного пункта назначения нашего поезда никто не знал. А зачем тогда ехать в нем? А зачем тогда я еду в этом поезде, не зная куда приеду?! Вопросы мои были явно риторические, задавать их мне было некому, не к проводнику же обращаться,

хотя он должен был знать конечный пункт назначения… Он, судя по всему, кроме своих станций, чая и водки, ни на какой другой вопрос мой не ответит, а жаль, весьма жаль…Может, если я его спрошу, только посмеяться в ответ, обдавая меня «ароматом» самогона, если можно так выразиться… Вот читатель мой дорогой сейчас скажет, что я занимаюсь каким-то самокопанием, как иной интеллигент, что совсем не так. Я просто хочу четко всегда знать: куда я следую, зачем, почему и т.д.

И мне не нравится слово «интеллигент», оно у нас стало в силу ряда субъективных и объективных обстоятельств вроде ругательства какого-то…По мне лучше говорить не интеллигент, а интеллектуал! Да, это звучит: интеллектуал! Хотя чего мне горевать, меня интеллигентом никто не назовет, ведь я не учитель, к примеру, а продавец, менеджер. Но это не значит, что я менее образован и менее начитан, чем интеллектуал

(не хочу говорить «интеллигент», как я ранее объяснял). Да, мне сейчас вспомнился анекдот один про интеллигента. Идет один интеллигент в костюме, галстук одел, шляпу широкую. А рядом кто-то посмеивается: – Смотри-ка на него, идет какой важный! А еще шляпу надел!» Вот такой анекдот, скажете вы, что не смешно? А мне стало очень смешно, когда я впервые его услышал… И что кто может ответить на это выражение: « А еще шляпу надел!» Вроде фраза обычная, а если вдуматься, то смешно, весьма смешно, как я думаю…Да – а, кому я предлагал придумать соответствующий ответ на эту фразочку о шляпе, никто, представляете себе, никто из сотни моих собеседников не мог ничего придумать… А что это я отвлекся?.. Итак, надо садиться в вагон, а то

этот весьма странный поезд из Неопределенности в Неизвестность уедет в неизвестном мне направлении и без меня!.. И зачем я на нем еду? А зачем на нем едут другие пассажиры?! Спросить их, скажут тогда про меня: псих какой-то пристает, не знает куда сам едет!.. Но куда они едут, когда даже на нашем поезде нет стандартной таблички о маршруте поезда. Зачем тогда я брал билет на такой поезд? Не знаю, честно говоря, смутно что-то припоминаю тот момент, когда я покупал билет…Не могу ничего вспомнить, просто мистика какая-то, одна фантасмагория какая-то, но не псих же я и не пьяница, чтобы садиться в самолет, летящий не туда, куда мне нужно, или ехать к черту на кулички, не зная конечного пункта назначения!.. Да – а, такой вопрос: « Куда вы, пассажиры, едете?» задавать не стоит, риторический этот вопрос, скажу я вам, дорогие мои читатели…

Некоторые пассажиры выходили на нескольких остановках, сам я видел, что выходили они с вещами на перрон. Но ведь кто-то же едет до конечной станции или нет?! «Хорошо в пути!», как говорится в одном анекдоте, слышали такой? Спрашивают как-то одного еврея, который постоянно летает то в Нью-Йорк, то в Москву: «Слушай, а ты чего это всё время летаешь туда и обратно?» Еврей задумался и ответил: « Хорошо в пути!» И ведь

коротко сказано, а метко… Короткий анекдот, как все настоящие анекдоты, а ведь хорошо схвачено, смысл есть в этом анекдоте…

Можно слагать и придумывать речи кому-нибудь где-нибудь и когда-нибудь как-нибудь, но здесь коротко и ясно сказано, что нам приятен т о л ь к о процесс путешествия куда-нибудь, поэтому мы несемся куда-то, сами не зная, куда едем, радуясь самому этому путешествию, а куда мы потом приедем, мы совсем не радуемся, и веселимся мы только в п р о ц е с с е путешествия, в п у т и. И вот так многие люди, многие поколения идут, путешествуют, пытаются что-то найти вдали от своего родного очага, от своего родного дома, не находя счастья, где ты живешь и где ты родился!.. А жа-а-аль… Ну, философ, надо садиться в вагон, сейчас поедем!..

5 километр.

Выйдя из купе, я остановился в коридоре, не желая заходить снова в купе и смотреть на двуликого монстра. Взгляд на быстро проносящиеся деревья, дома успокоил меня: я еду, я живу, я путешествую, я в постоянном движении! Внезапно у меня появилась мысль: а не перейти ли мне снова в другой вагон? Может, в другом купе будет поспокойней? Но на каком основании я перейду туда? Попросить проводника? Тогда бутылку водки нужно купить для него.

Сказано – сделано.

Не заходя в свое купе, я отправился в вагон-ресторан, чтобы купить там бутылку водки. По моим расчетам ресторан был в середине состава (когда поезд подъезжал для посадки пассажиров, я заметил вагон – ресторан в середине состава).

Войдя в соседний вагон, я удивился сразу тому, что в нем не было отдельных купе. Люди толпились в одном вагоне, именно толпились, так как ни стульев, ни полок для них почему-то не было. Почти все возбужденно спорили, что-то друг другу доказывали, жестикулировали. С удивлением я смотрел на красные флаги в их руках. Куда это я попал на свою беду?! Искал я ресторан, а попал на митинг каких-то ностальгирующих коммунистов, которые не успокаиваются и хотят все-таки реванша, чтобы облагодетельствовать население всего мира?! Даешь мировую революцию?!

–Даешь мировую революцию!– именно так, а никак не иначе, повторяя будто меня, выкрикнул один мужик в косоворотке, размахивая красным флагом.

–Долой царя – кровопивца!– вторил ему другой мужик в красной рубахе, стоя рядом с

ним и тоже махая красным флагом.

–Да здравствует революция!– выкрикнул мужик в косоворотке, начиная петь Интернационал.

Все столпились возле них, меня оттеснили тоже к этим двоим мужикам, хотя я и не хотел к ним приближаться и петь вместе.

Внезапно меня заметил один интеллигентного вида мужчина с весьма взъерошенными волосами. Его прическу в данный момент можно было назвать так: «Вихри враждебные веют над нами!». Он приложил пенсне поближе к глазам, буравя меня своим проницательным взглядом:

–Товарищ, а вы что не поете вместе с нами? И почему у вас нет красного флага?-

строго спросил он.

Я развел руками, говоря, что я просто пассажир из другого вагона и ищу ресторан.

Все рядом завопили, что они видят перед собой разлагающуюся буржуазию, которая хочет кутить в ресторациях и прожигать там народные деньги. Меня стали толкать, швыряя, как мяч, из стороны в сторону. Я отчаянно сопротивлялся нападкам

революционных мужиков и неизвестного мне товарища в пенсне, но они будто говорили со мной на ином языке: они просто не понимали меня!

Мне вручили насильно красный флаг, приделали красную нашивку на лацкан пиджака,

не спрашивая моего желания или мнения, что, конечно, соответствует понятиям коммунистической общины, и заставили, толкая меня, петь вместе с ними.

Меня выручил приход некоего почти лысого мужчины в черном костюме, который забрался на несколько стульев, думая, что это баррикада или броневик, и начал декламировать истошным голосом, тыча указательным пальцем куда-то вдаль:

–Товарищи! Наша революция должна скинуть царя и всех капиталистов, помещиков с их насиженного места! Мы должны отобрать у них все народные богатства, которые

они захватили!

Его пламенная речь так понравилась революционным мужикам, что я смог отойти в сторону и незаметно от всех перейти в соседний вагон.

6-10 километры.

Очутившись в другом вагоне, я с облегчением вздохнул.

Уже несколько часов назад, когда я увидел двуликого монстра, я понял, что в этом поезде не раз и не два буду чему-то постоянно удивляться и от кого-то постоянно шарахаться, прятаться, бегать… Может, эта затея с покупкой водки в ресторане для проводника была глупой? Как же обратно я пойду из ресторана в свой вагон с водкой в руках? Ведь нужно опять идти через этот вагон с революционными мужиками? А они быстренько национализируют у меня бутылку водки, заставят опять петь с ними, размахивать красными флагами… Что же делать? Ведь не возвращаться сейчас к ним в вагон?! Ладно, попробую идти дальше до вагона – ресторана.

В коридоре вагона никого не было, что меня чуть обрадовало: не станет никто ко мне цепляться, как ранее.

Решив быстро пройти коридор, я не заметил, как зацепил ногой какой-то провод на полу. Чертыхнувшись, я чуть было не упал. За дверью кто-то завопил. Не успел я отпустить ручку двери, как эта самая дверь резко распахнулась.

–Кто это здесь безобразничает?– недовольно скрипнул зубами средних лет мужчина в дорогом темном костюме, глядя на меня.– Чего надо?

Я отошел от него на шаг, не говоря ни слова.

–Что ты стоишь под дверью? И зачем выключил наш компьютер?– продолжал

спрашивать мужчина в темном костюме.

–А почему компьютер находится в поезде?– вдруг вырвалось у меня.

У меня бывает вот так совершенно некстати: вырываются разные мысли, разные слова, которые, может, не стоило произносить вслух, чтобы потом не было бы последствий…

Но дело уже сделано: важный субъект в темном костюме, побагровев от злости, стал махать указательным пальцем перед моим невинным носом.

–Я тебя сейчас упеку в тюрьму, слышишь?– грозил он мне.– Сейчас я вызову охрану, проводника, ты у меня за отключение компьютера и за вредительство хоть пятнадцать суток посидишь!

–Я просто проходил здесь, не видел никаких проводов на полу…

–Просто проходил, говоришь?!– закричал субъект в темном костюме.– А включить компьютер я должен теперь?

–Хорошо, я быстро его включу,– согласился я, наклоняясь, ища провод и розетку. Вставив провод в розетку, я было пошел по коридору, но субъект в темном костюме преградил мне дорогу, толкая меня своим отвисшим животом:

–Куда идешь? По этому вагону всякие там неизвестные личности не шляются, не позволено! Не видел ты объявления на входе в вагон, что ли?

–А почему ко мне на «ты» нужно обращаться?

Я недоуменно пожал плечами, отвечая далее что едут

все в поезде, а не находятся в каком-то запрещенном или засекреченном объекте.

Но табличка, как я потом заметил, услышав слова субъекта в темном костюме, в самом деле висела на стене возле первого купе с надписью: « Вход в вагон только

по спецпропускам!»

Торжествующий субъект в темном костюме стоял, посмеиваясь и наблюдая за мной.

Из купе, откуда он вышел, высунулась голова другого субъекта в таком же дорогом темном костюме:

–Ну, что же такое?– спросил какой-то высунувшийся, – мешают нам работать! Кто это с вами, Иван Васильевич?

Вопрос был обращен явно к моему грозному собеседнику, преградившему мне путь. На что тот ответил высунувшемуся:

–Ладно, садись, Коля, компьютер он включил. Работай, я сейчас этого выпровожу…

С этими словами Иван Васильевич стал толкать меня, требуя выйти из вагона.

–Чего толкаете?– разозлился я,– мне нужно попасть в вагон – ресторан.

–Зачем?– спросил Коля, оставаясь в купе и держа дверь купе чуть открытой.

–Как зачем? Это мое дело, знаете ли… Я же не спрашиваю вас о компьютере в поезде, зачем он находится здесь?

После моих слов Коля вышел из купе, говоря мне:

– Это секретный вагон, здесь работают государственные чиновники и мешать им запрещается, понятно?

–Но ведь поезд для всех, кажется? И ресторан тоже для всех в поезде?– разозлился я, желая оттолкнуть Ивана Васильевича с дороги, чтобы пройти.– И я хочу сейчас не с

вами говорить, а зайти в ресторан. Так что мне плевать на ваши разные секреты, хватит, везде одни секреты, везде всем террористы и всякие шпионы кажутся…

–Иван Васильевич, может, оставить его у нас для помощи?– предложил Коля.

–Для какой такой помощи?

–Все равно он видел нас, пусть поможет в сортировке документации.

–Я иду в ресторан, не желаю на вас работать!– упрямо твердил я.

–Тогда мы вызовем охрану, которая быстренько определит тебя в тюрьму за вредительство и зловредные экстремистские действия!

Коля и Иван Васильевич стали заталкивать меня в купе.

Я пытался оттолкнуть их, что мне не удалось. Неожиданно я увидел то, что меня не то, что удивило, а поразило: Иван Васильевич держал меня за ворот рубашки и руку не двумя, а … четырьмя руками! На минуту я отвлекся от борьбы с двумя чиновниками, так как читатель мой дорогой понимает: не каждый день можно

встретить человека с двумя головами или несколькими руками. Воспользовавшись моим замешательством, чиновники затолкали меня в купе, усадив возле окна.

Коля закрыл дверь, бросив мне стопку документов для работы. Я сидел, не двигаясь и уставившись на четыре руки Ивана Васильевича.

–Чего уставился?– спросил Иван Васильевич.– Работай, не тяни…

–А почему у вас не две, а четыре руки?– спросил я как можно спокойней, надеясь получить ответ.

–У чиновников работы много, поэтому и рук должно быть много,– усмехнулся Иван Васильевич.

–Может, несколько иначе дело обстоит?

–Это как?– не понял Коля.

–Чиновникам двух рук не хватает, чтобы разные подаяния и взятки собирать, поэтому им нужно больше рук, четыре или более,– пояснил, усмехаясь, я.

–Он над нами смеется!– произнес недовольно Коля, постукивая пальцем по столику возле окна.

–Да, он над нами смеется!– подтвердил Иван Васильевич, глядя на меня.

После короткой паузы я спросил Ивана Васильевича:

А где вы две другие руки прятали, когда со мной в коридоре стояли?

–За спиной.

–Чтобы не шокировать меня?

–Нет, две другие руки мне требуются не всегда,– пояснил Иван Васильевич,– чего я буду перед своим носом всеми руками своими махать? Зачем?

Коля усмехнулся:

–Он еще нашего босса не видел!

–А кто это?

–Это наш начальник,– ответил Иван Васильевич, поднимая указательный палец вверх,– ясно? Его зовут Евсей Горыныч!

–Он тоже в этом вагоне?

Оба чиновника одновременно кивнули.

–А что у него такое страшное или невиданное?

–Поживешь – увидишь, если доживешь, снисходительно ответил Коля.

–Да, доживешь – увидишь, если не помрешь!

–Если не помрешь – увидишь, коли хошь!– засмеялся Иван Васильевич.

Я удивленно глянул на обоих чиновников, не понимая, почему они так странно заговорили и почти стихами.

–А ты не бойся, человек из толпы,– молвил Иван Васильевич,– не бойся, работай для нас, тогда всё у тебя будет хорошо, и жив будешь, если захочешь…

Я вздохнул, подумав, что лучше бы оставался в том вагоне, в котором сидел в самом начале своего путешествия. И зачем я тогда встал и поменялся на другое место в вагоне?

–А почему мне все тыкают? Почему я человек из толпы?– недовольно спросил я, начиная сортировать документацию.– Покультурней бы разговаривали с народом!

–Гм, какой быдл – класс недовольный стал, смотрите-ка!.. И работать не хочет, и называй его еще по имени, отчеству?

Внезапно в дверь купе постучали.

Коля открыл дверь, вошел один чиновник в темном костюме, держа папку с бумагами.

–Я собираю все документы на подпись Евсею Горынычу,– сказал вошедший,– у вас всё готово на подпись?

–Да,– ответил Коля, беря у меня документы и отдавая их вошедшему чиновнику.

–А это кто?

–Это просто человек из толпы,– усмехнулся Иван Васильевич,– заблудился тут, ища вагон – ресторан.

–Нельзя же здесь посторонним шастать?

–Понимаю, что нельзя,– ответил Иван Васильевич,– но что быдл-классу скажешь? Они разве понимают порядки?

–Нарушают они порядки,– подтвердил Коля.

–Вернее, я нарушил тут ваш беспорядок?– недовольно спросил я.– Вы нарушили сами порядок, запретив ходить пассажирам именно в вашем вагоне, а я ваш

порядок (читай – беспорядок) нарушил!

–Да, какой грамотный быдл – класс пошел,– наморщил брови Иван Васильевич,– может, его познакомить с Евсеем Горынычем?

–Для чего?

–А пусть его поучит жизни!

Вошедший чиновник ушел с документами.

Я встал, смотря на обоих чиновников:

–Ну, я пошел отсюда!

–И куда?

–Мне в ресторан нужно попасть, поесть охота…

–Только ли поесть? Может, водочки попить?

-Нет, я не пью водку, только иногда шампанское в праздничные дни,– ответил я, продолжая стоять.– Откройте дверь, заперли ведь ее.

–Пока тут сиди,– скомандовал Иван Васильевич,– может, этот с документами уже о тебе Евсею Горынычу докладывает?

–Зачем?

–Откуда я могу сие знать!

–Может, он вопросы какие задаст?– заметил Коля, недовольно глядя на меня.

Внезапно послышался шум в коридоре, ругань и чьи-то крики. Мне показалось, что кто-то дерется.

–Что это?– вырвалось у меня.

–Это очередная серия фильма «Как подрался Анатолий Иваныч с Анатолием Никифоровичем»!

–Не понял…

–Это просто подковерная борьба у нас идет,– ответил Коля, весело поглядывая на меня.

–В каком смысле?

–А в самом что ни на есть прямом,– продолжал Коля,– ясно тебе, быдл – класс? Люди из толпы как дерутся? При всех и на виду? А нам, чиновникам, сие не разрешается!

Вот поэтому и дерутся наши чиновники под ковром.

–Зачем?

– Ведь тебе же объяснили: борьба под ковром, борьба подковерная, борьба за место под солнцем, за кусок хлеба с черной икрой, а не только с одним маслом!

–Вот именно,– усмехнулся я,– кому только хлеб с маслом, может, даже и без масла, а кому – черная икра!

–Быдлу – быдловое, а кесарю – кесарево!– съязвил Иван Васильевич, улыбаясь.– Или несколько иначе можно сказать: что не положено быдлу, положено чиновнику!

Раздался стук в дверь. Коля открыл дверь, отходя от нее и впуская нового чиновника, едущего тоже в вагоне. Вид вошедшего чиновника ошарашил меня. У меня вытаращились глаза, я поднял указательный палец, вытягивая его в сторону вошедшего.

–Что это такое вошло?!– спросил тихо я, не понимая.

Конечно, мой дорогой читатель, тут и поневоле удивишься, когда входит некто в дорогом темном костюме с пятью руками, но… без головы!

–Смотрите, на нем лица нет…– пролепетал я.

–Конечно, лица нет, если у него головы нет,– поправил меня Коля.– Ну и что с этого?

–А зачем нашему человеку голова?– засмеялся Иван Васильевич.– Она в общем-то не особенно требуется, а вот руки нужны! Чем больше рук, тем больше хватательный рефлекс лучше развит! Побольше бы захапать!

–Да,– согласился я,– брать взятки и тащить госимущество можно и без головы…

–Ай да молодец, какой у нас догадливый быдл – класс попался!

Некто без головы потряс всеми пятью руками.

–Это что он хочет сказать? Эй, всадник без головы, я ничего не понял!– сказал я, смеясь.-

Я язык жестов не знаю.

–Он не всадник без головы,– пояснил Иван Васильевич,– он чиновник высокого ранга без головы и мозгов, понятно? У него целых пять рук, а у меня только четыре! Чем больше рук, тем выше чиновник находится, тем выше его государственный пост. До его уровня пяти рук еще дорасти надо!

–Без мозгов расти тоже можно, стало быть?

–Конечно, можно и даже нужно,– объяснял Иван Васильевич,– иногда голова чиновнику только мешает в его трудной и сложной работе. Ему не думать ведь надо, а действовать: подписать, дать на подпись, что-то у кого-то зачем-то взять и другому дать на лапу, отказать в просьбе быдл-классу, отказать кому-то в аудиенции, накричать на кого-то из

посетителей…Зачем здесь голова ему? Только одни рефлексии, только одно интеллигентское нытье, ну, зачем оно, всем уже надоело. Зачем это нытье, лучше быть

без головы и мозгов!

Я удивился такой смелости и неожиданной откровенности чиновника:

–Вы так откровенно мне говорите о своей деятельности, будто знакомы со мной долгие годы. А если я кому передам ваши слова?

–Ничего не скажешь,– строго ответил мне Иван Васильевич,– не скажешь, побоишься нас… Если что всплывет, я просто скажу, что опять меня оклеветали, подам на обидчика в суд и обязательно выиграю дело в суде! Все суды нас всегда поддержат, ясненько? Уже бывали прецеденты… Валяйте, жалуйтесь на меня, клевещите на высокого чиновника, если не побоитесь.

–Если мы его сначала отпустим,– добавил Коля.

–Я к вам, кажется, на работу не нанимался!

Некто без головы вышел из купе, не закрыв за собой дверь.

Шум и крики в коридоре усилились. Я высунулся в образовавшуюся щель и увидел непонятную возню под ковром на полу.

–Неужели они и в самом деле дерутся под ковриком?– вырвалось у меня.

–А что,– ответил Иван Васильевич,– обязательно на виду у всех драться?

–Да,– поддержал его Коля,– чтобы все видели, как чиновники дерутся?

–А борьба чиновников – это обязательное их занятие?– продолжал спрашивать я, смотря, как коврик постоянно ходил ходуном.

–Мы не можем открывать быдл – классу все наши секреты,– осторожно ответил Иван Васильевич,– достаточно и того, что я слишком разоткровенничался с тобой…

Поезд резко затормозил, я слегка ударился головой о стену купе.

–Что такое?– недовольно спросил Коля, смотря в окно.– Непредвиденная какая-то станция?

Я ничего не сказал, потирая ушибленное место.

Шум в коридоре прекратился.

Двое чиновников встали с пола, приглаживая волосы и отряхивая костюмы от пыли.

–И кто из вас выиграл?– спросил я обоих бывших противников, закончивших свою подковерную борьбу.

Но они прошли мимо, даже не посмотрев на меня и не отвечая.

–А тебе какое дело?– удивился Иван Васильевич.– Кому надо, тот и выиграл. Мы как-нибудь сами, чиновники, между собой разберемся и выясним отношения… У

нас есть свои правила борьбы, свои собственные ранги в борьбе подковерной.

–Интересно как!– усмехнулся я, удивленно глядя на обоих чиновников в купе.– И какие это ранги?

–А как в этих самых… в этих… заморских… восточных единоборствах есть разные даны, да?

Коля кивнул.

–Вот, так и у нас тоже есть даны,– объяснял Иван Васильевич,– к примеру, у нашего Коли самый первый дан подковерной борьбы. А у меня пятый дан.

–А у этого чиновника без головы и мозгов, но с пятью руками, какой дан?

–У него высокий седьмой дан!

–А у этого… Евсея Горыныча?

–У нашего всеми уважаемого и всеми почитаемого Евсея Горыныча самый высокий десятый дан!

–Ясно,– подытожил я,– он всех вас лупит под ковром, чтобы остальные не видели, да?!

– Как можно с такой иронией говорить о нашем начальнике?

-Интересно, а он там в пыли под ковром один на один сражается? Или против нескольких сразу может? И без секретаря, без референта может один сражаться? Без приготовленных речей, написанных на бумажке для него, без помощи своих телохранителей?

–Хватит тебе ерничать!

–А что я такого крамольного спросил?– удивился я.– И какое у него образование?

Оба чиновника переглянулись, отвечая одновременно:

–У кого, у самого Евсея Горыныча?

–У него самого, самого, самого главного из ваших чиновничьих главных?– съязвил я, не унимаясь.

–Кажется, у него юридическое или педагогическое образование.

–А у чиновника без головы и мозгов?

Мне никто не ответил.

Тогда я повторил свой вопрос.

После короткой паузы мне ответил Иван Васильевич:

–У него за плечами строительный вуз, а работает он чиновником в сфере здравоохранения и социальных вопросов.

–Как без соответствующего образования чиновник может работать в незнакомой ему отрасли? И еще без головы и мозгов?

Иван Васильевич замялся:

–Тебя мы забыли спросить об этом.

–А вы сами имеете образование?– осторожно спросил я Ивана Васильевича.

Тот кивнул, отвечая:

–Имею, мой дотошный и весьма любознательный быдл – класс! У меня ветеринарное образование.

– Какое?!

–Говорят тебе: ветеринарное образование, ветеринар я по профессии,– ответил, усмехаясь, Иван Васильевич,– а курирую отдел по экономике, недвижимости,

финансовым бумагам, добыче нефти. А ранее я был в должности замминистра внутренних дел.

–И всё получалось у вас? Не понимаю: все у вас чиновники работают не по своей профессии

–А зачем им эта профессия? Чтобы потом копейки получать? Чиновник – это номенклатурная должность, самое главное для него получить эту должность!

А потом… потом работать, выслуживаться, шествовать постоянно вверх по

вертикали власти! Если его снимут, то потом переведут на другую начальственную должность, поэтому самое главное – занять номенклатурную должность, ясненько,

быдл – класс?..

В купе вошел некто без головы и мозгов с пятью руками и вытянул одну из своих

рук в мою сторону.

–Ясно,– помрачнев, сказал Иван Васильевич, смотря на меня,– тебя вызывает к себе

Евсей Горыныч!

–Это зачем?

–Не бойся, не съест…– хихикнул Коля.

–А если я не пойду?

–Тебе нужны неприятности, побои, наручники? Или сам спокойно встанешь и пойдешь?

Я вздохнул, вставая и идя обреченно за вошедшим.

Зрелище было, конечно, не для слабонервных…

Уважаемый читатель, я не хочу никого расстраивать и нервировать, но такого зрелища еще я не видывал!..

Одним словом, жуть…

Я человек спокойный, никогда ни к невропатологу, тем более ни к психиатру не обращался, но, увидев Евсея Горыныча, мне стало страшно до омерзения, если так

можно выразиться.

Как в сказке иной, которую когда-то в детстве слушал…

Громадное чудовище зеленоватого цвета возвышалось надо мной, издавая весьма неприятные и непонятные мне звуки, вертя во все стороны своими семью головами.

Моя голова находилась примерно на уровне нижней трети ног, точнее, щупальцев этого чудовища. Головы его тоже были зеленого цвета, но глаза красные, выпученные. Чудовище не двигалось с места, но его головы вертелись во все стороны.

Смотря на этого Евсея Горыныча, я вспомнил рисунки разных драконов, но ни один из этих рисунков не был похож на это чудовище. Не исключено, что увидев его

во сне, я бы мог потом получить инфаркт миокарда. А как омерзительно было стоять и смотреть, как одна голова чудовища тянется к твоему рту, будто желает с тобой поцеловаться, а другая голова в это же самое время находится за твоей спиной или у твоих ног. И что длинная шея такая должна быть у чудовища, чтобы его головы

могли двигаться во все стороны на весьма большие расстояния?

Кроме меня одного, рядом с чудовищем никого не было.

И я даже не знал, что мне делать?

Долго стоять было противно, к тому же долго стоять не люблю и не могу из-за

больных ног (в ранней молодости много бегал, прыгал, после чего появились

варикозные узлы на ногах). Что делать? Что сказать ему и понимает ли вообще это чудовище нашу речь?!

Смотреть на чудовище в его противные красные и выпученные глаза омерзительно, так как было ощущение, что он мог плюнуть мне в лицо… А если отводить постоянно голову в сторону, что я и делал, это могло вызвать у чудовища раздражение.

Чудовище молча смотрело на меня, а я, потупив взор, смотрел на пол. Не смотреть же постоянно в сторону?

–И чего… чего мы… молчим?– спросил Евсей Горыныч.

Голос у него оказался низким, почти бас, что ли.

Почему – то он говорил с остановкой, делая часто не к месту и к месту паузы. Для того чтобы подчиненные могли не забывать каждое начальственное слово?

В ответ я только пожал плечами, стараясь не смотреть на чудовище.

–Не слышал… не слышал…мой вопрос?– спросил Евсей Горыныч, вытягивая все семь голов вперед и располагая их почти рядом с моим носом.– Да, разговор … разговор чиновника с народом… подобен разговору….разговору глухого с немым… глухого с немым…

–Не надо мне каждый раз повторять ваши слова,– недовольно произнес я, на секунду поднимая голову и отходя на шаг назад, чтобы не коснуться какой-либо головы чудовища.– Я всё прекрасно слышу, память хорошая, повторять мне ничего не надо!

И зачем я здесь должен стоять перед вами?! Вы мне никакой не начальник и я вам никакой не подчиненный! А раз так…

–Молчать!– резко перебил меня Евсей Горыныч.– Какой тут оратор… оратор нашелся, чего ты… чего здесь свои сопли разносишь? Обиделся… обиделся на меня, значит? Думаешь, мы … мы, начальники, ничего… ничего не делаем… Едем в вагоне и развлекаемся… развлекаемся… только сопли из носа выковыриваем?!

–Я…

–Молчать… молчать тебе сказано, быдл – класс, когда с тобой…с тобой изволит разговаривать чиновник высшего класса! А то я тебя… сейчас захвачу своими щупальцами и шею сверну… сверну шею… Ясно?

Я молчал, не желая вести беспредметный диалог.

– Ты знаешь, зачем нам народ нужен? Эта марионетка нам нужна только для выборов. Народ – это только послушный трудовой ресурс!

После короткой паузы он продолжил:

–Мне доложили, что ты…ты сорвал… сорвал работу наших чиновников, выключив наш компьютер. Это специально… специально или как? По глупости?

–Я ничего плохого не делал, я шел по коридору, ища вагон – ресторан.

–Какой же здесь ресторан в спецвагоне для чиновников?– усмехнулся Евсей Горыныч.– Значит, не признаешься… не признаешься в злонамеренности своих экстремистских действий?

–Чего?– обомлел я, услышав обвинения в мой адрес.– Я не экстремист или террорист, я просто еду в поезде, как и все…

–Молчать, быдл – класс!– вновь резко перебил меня Евсей Горыныч.– Стоять смирно… смирно и молчать, а то я… я сейчас вызову охрану и тебя быстро научат жизни! Не слышал ты ничего о борьбе с разными экстремистами и террористами? Может, у тебя… у тебя в кармане бомба лежит?

–Бред какой-то слышу,– не выдержал я, выворачивая карманы брюк,– где здесь у меня бомба?

–А в рубашке или еще где?

–Отпустите меня, мне надоело здесь находиться!– возмутился я, подняв голову и уставясь на чудовище.– Пожалуйста, отпустите… Я в ресторан ведь…

–Отпустите меня… отпустите меня в ресторан!– захохотал Евсей Горыныч.– Отпустите меня в Гималаи? Слышал такую песенку?.. Я хочу, чтобы ты… чтобы ты понял, как

трудно нам работать, что чиновники… чиновники –это тоже люди… люди, не надо над нами смеяться.

–Когда я над ними смеялся?

–Молчать, не перебивать меня!– вскрикнул Евсей Горыныч.– Не перебивать!

Потешался ты над чиновником без головы и с пятью руками, так? Так?..

–Я просто удивился этому… и удивился тому чиновнику с четырьмя руками,– попытался объяснить я, но меня опять перебило чудовище:

–Значит, смеялся, хоть признайся сейчас, тогда тебе легче будет! Посидишь ты на нашем собрании. И послушаешь, какие мы важные вопросы решаем, вот тогда и

отпустим тебя в ресторан… в ресторан водочку попить…

–Я не пью водку! И не волнуйтесь, а то кровь в жилах закипит от вашего гнева…

–Ах, не пьешь? Значит, точно я сказал: ты- террорист и шпион… шпион и террорист, понятно?

–Нет…

–Если ты водку не пьешь, значит, не наш ты человек и шпион!

–А почему мне здесь все тыкают?

–Гм, еще и по имени, отчеству быдл – класс называть? И у меня в жилах не кровь течет,

за меня ты не беспокойся…

–Гм, а что тогда там у вас течет вместо крови?!

Последующий ответ чудовища меня шокировал:

–Нефть!..

11- 15 километры.

Поспешно выйдя из купе, я натолкнулся на трех охранников в одинаковых черных костюмах и с резиновыми дубинками в руках. Они остановили меня, не давая идти дальше.

Я увидел в окне коридора, как быстро несется наш поезд: здания, люди проносились с громадной скоростью. Я внезапно позавидовал тем людям, которые занимались своими делами и не видели разных чиновничьих монстров.

-И сколько мне здесь рядом с вами стоять?– недовольно спросил я охранников.

Но охранники с лицами олигофренов стояли молча, держа меня за рукава.

Увидев, что на одном деревянном одноэтажном доме было написано кем-то «Париж»,

я вздохнул и мечтательно сказал:

–Хочу в Париж!

Охранники загоготали, один из них спросил меня:

–А в Тьму – Тараканск не хочешь?

Другой охранник обратился к своему напарнику:

–Слышь, смотрел ты вчера фильм «Жестянка и болванка»?

–Не-а-а,– протянул другой.

–Напрасно, фильм для тупых, но мне понравился!

–А ты анекдот новый слышал?

–Нет, расскажи…

–В детском магазине продается игровой набор «Ты спецназовец»: кепка, защитная форма, автомат, острый большой нож с резаными изогнутыми лезвиями и чучело

врага в чалме, в которого нужно стрелять и метать ножи.

–А дальше?

–Что дальше?

–Весь анекдот, что ли?

–Ты такой тупой давно или недавно таким стал?

Один охранник поднял дубинку, замахиваясь на своего напарника, но тот выкрикнул:

–Спокойно, недоумок! Тебе понятен только юмор в программе «Зеркало вкривь»?

–А что там такого плохого?

–Слушай внимательно еще один анекдот… Но рассказываю специально для тупых не один, а два раза. Итак… Идет по улице выдра, рядом с ней говорят, увидев ее: «Смотрите, какая тигра идет!» А выдра возмущается: «Не тигра я, а выдра!» В ответ ей: «Буду я всякую тварь на «вы» называть». Теперь рассказываю этот же

анекдот второй раз специально для тупых…

После пересказа анекдота наступило молчание, во время которого я засмеялся, так как не мог без смеха смотреть на напряженное лицо охранника, не понявшего юмор

в анекдоте.

–А дальше?– спросил он, думая, что анекдот не закончился и еще есть продолжение.

–Дальше нужно было лучше учиться в школе, причем, не для тупых!– вырвалось у меня.

Обиженные охранники замахнулись дубинками, но меня спасли двое чиновников, которые распорядились всем идти в купе для заседаний.

В просторном купе для заседаний не было обычных полок, какие всегда есть в вагонах. Вместо полок слева и справа стояли стулья, а в центре возвышалось

большое ложе для Евсея Горыныча.

Я сел с краю рядом с дверью, но выйти мне запретили несколько охранников, стоящие в коридоре.

Иван Васильевич, стоя, зачитывал повестку дня заседания:

–Итак, уважаемые коллеги, у нас сегодня много вопросов, поэтому просьба не тянуть со своими предложениями и выступлениями. Зачитываю список вопросов заседания:

о коррупции, ипотеке, строительстве жилья, межнациональному вопросу, зарубежным контактам и инициативам ряда стран и городов, ценах на нефть, борьбе с террористами, укреплением силовых ведомств, усилением вертикали власти…

–Гм, чего-то вопросов много,– заметил чиновник с пятью руками.

–Много,– усмехнулся другой чиновник с тремя руками,– особенно тебе не понравился вопрос о коррупции, как я понял?

–С чего это ты взял?

–Догадываюсь!

-Тихо тут, тихо…– раздался бас Евсея Горыныча,– молчать, молчать, когда… когда слово я… я должен говорить!

Все замолкли, опустив головы.

–Итак, список вопросов был зачитан. Предлагаю всем начать с самых интересных нам тем о зарубежных контактах …контактах и инициативам ряда стран и городов, ценах на нефть, усилению вертикали власти.– продолжал Евсей Горыныч.– Хорошо?

В полной тишине чудовище продолжало:

–Ваше молчание считаю знаком согласия… знаком согласия…Да, хорошо, когда собираются такие понимающие с полуслова чиновники, которые ценят своего руководителя и которые чтут субординацию… субординацию…Прошу учесть, что здесь вместе с нами присутствует некий представитель нашего быдл… нашего

дорогого народа, о котором мы печемся день и ночь и для которого мы работаем, являясь его слугами, слугами нашего народа… нашего народа…

–Ой, как хорошо вы говорите, уважаемый Евсей Горыныч!– высказался некто без головы и мозгов, но с пятью руками.

–Да, как сказано прекрасно, так всегда говорит наш Евсей Горыныч!– вторил предыдущему чиновнику Иван Васильевич.

–Итак,– продолжал Евсей Горыныч,– остановимся мы сейчас на разных зарубежных контактах……Пришел к нам факс с острова Зеленого мыса о желании этого острова присоединиться к нашему славному городу Санкт- Упыревску. Целью слияния, как пишут нам эти папуасы с острова Зеленого мыса, будет… будет интеграция нашей экономики… нашей экономики в единую экономику двух дружных народов, расширение разных правительственных контактов и полезных нам связей в экономике, бизнесе, недвижимости, промышленности… Какие у вас будут мнения?

–Бред!– вдруг вырвалось у меня совершенно некстати.– Чтобы торговать одной стране с другой, нечего объединяться в одно государство!

–А тебя мы не просили высказываться,– усмехнулся Иван Васильевич, укоризненно качая головой.– Ведь выставят и охранники тебе морду набьют…

–Тихо, тихо,– миролюбиво остановил его Евсей Горыныч,– тихо ты… тихо… зачем

так грубо? Ведь набить морду ему всегда мы успеем, всегда… не так ли, господа? А услышать мнение нашего народа нужно … нужно хотя бы один раз… один раз

в жизни, ведь мы их слуги… слуги народа, должны же мы учитывать их мнения… быдл… мнения нашего народа… Вот для этого сейчас человек из толпы здесь и сидит… сидит… Да-а, пусть он слушает и комментирует, это не значит, что мы поступим…поступим, как он нам скажет, мы поступим совсем наоборот… наоборот… блюдя свои интересы, свою выгоду, но мнение нашего народа всегда знать надо, ведь этот быдл… то есть ведь мы же его слуги… слуги народа!

–А какая нам лично польза от слияния острова и нашего города?

–После слияния можно переписать нашу конституцию… конституцию, ведь тогда будет объединенное государство… государство, не то, что прежде… прежде… Это во-первых,– объяснял выгоды слияния Евсей Горыныч, закладывая пальцы на своих щупальцах,– во-вторых, можно будет объявить новые выборы во все органы власти; в- третьих, продлить время нахождения у власти и тем самым укрепить вертикаль власти; в-четвертых, больше появится… появится объектов

недвижимости, природных ресурсов, промышленных строений, которыми можно распорядиться, владеть и продавать…

–А вы не думаете, что это папуасы понаедут все к нам и займут наши рабочие места, квартиры, дачи, будут жениться на наших дочках? Приставать к нашим женщинам?– спросил недовольно один чиновник.

–Да, они будут убивать и насиловать всех наших?!– возмущенно то ли спросил, то ли сказал другой чиновник с четырьмя руками.

Евсей Горыныч снисходительно ответил:

–А ты боишься, что тебе мало останется денег или нажитого добра меньше станет… меньше станет?.. Не лопнешь?!

–Подождите, мы сейчас обсуждаем вопрос о коррупции вместе с вопросом о межнациональных отношениях?

–Нет, я уже… уже объявил вам тему…тему,– сказало чудовище,– слушать нужно было внимательно… внимательно…Если уж ты приехал, плевать мне, откуда ты приехал – с острова Зеленого мыса, с Южного Полюса, папуас ты, пингвин или еще там кто, будешь спокойно с нами жить… спокойно жить, если есть такое

желание. Конечно, такой пингвин или папуас вряд ли станет работать вместе с нами… вместе с нами… но на разных непрестижных работах ведь он сможет устроиться! Вы ведь не пойдете мусор убирать… мусор убирать на улицах!

–Тогда, помимо своих папуасов, еще новые приезжие папуасы появятся на всех наших рынках и во всех наших магазинах! Надоело!.. Они приезжают, на своём

языке говорят, не хотят наш язык учить. На папуасском с ними, что ли, говорить?

–Возьми словарь в руки и учи, если не хочешь, чтобы они тебя обманывали, где бы то ни было! Но вас ведь просили коротко обсудить все вопросы, а то опять до

полуночи мы засидимся. Еще поступило предложение по Интернету из Якутии о присоединении ее к одному из городов на реке Волга.

–Зачем?! Они хотят плавать в реке и загорать на солнце?

–Это как будет происходить?

–Гм, потом обсудим мы,– продолжал Евсей Горыныч,– потом… главное в том, что решить просто здесь и для себя: нам всем это… это всем нам выгодно?

–Я не знаю,– замялся Иван Васильевич.

–Хорошо, еще новое предложение поступило: о присоединении… присоединении

острова Сахалина к острову Шпицберген или о слиянии их обоих в один остров.

–Бред!– снова вырвалось у меня.

Евсей Горыныч помахал мне своими щупальцами, чтобы я молчал.

–Ваши все инициативы мы всегда поддерживали,– начал осторожно чиновник с четырьмя руками,– но поясните нам, пожалуйста, как объединить оба острова, если

они находятся совершенно в разных местах, разных географических широтах? Только на бумаге? И зачем?

–Господа, нам нужна определенная деятельность или нет? Или нет?.. Ведь этот быдл… точнее, наш народ, для которого мы, его слуги, день и ночь трудимся, спросит нас когда-нибудь и где-нибудь: а что вы там…что вы, такие-сякие, вы там … на наши казенные и наши народные денежки делаете и сделали?!.. Какие вы там законы…

какие законы вы принимали?! И какие государственные вопросы… вопросы вы решаете? А мы скажем… скажем и честно ответим быдл… точнее, нашему народу:

мы, ваши слуги, подготовили ряд законов о слиянии ряда областей и регионов, о совместной экономической деятельности этих братских регионов и областей…

Самое ведь главное: объявить об этом… объявить, а сделать… потом можно будет или нет… Ясно?.. Итак, с вопросом об объединении, слиянии мы решили… решили положительно, так?

После короткого молчания Евсей Горыныч довольно заключил:

–Приятно работать с такими понимающими меня коллегами! Далее предлагаю обсудить очень коротко… очень коротко… весьма… весьма неприятный вопрос

о межнациональных отношениях…

–А чего его обсуждать?– не понял Иван Васильевич.– Надоело слушать об этом.

–Что-то случилось?– спросил чиновник с тремя руками.

–Нет,– ответил Евсей Горыныч,– просто часто об этом говорят разные журналисты и пишут они об этом, мы не должны… не должны оставлять этот вопрос без нашего

внимания… да, внимания… Может, помните одного этого папуаса, да, папуаса… или как его… пингвина, тьфу… в общем мы будем звать их папуасами, чтобы нам, чиновникам, было понятно… одного папуаса в нашем городе Санкт – Упыревске после уличной драки ночью убили… убили… Дело почему-то получило широкий резонанс, пишут, пишут там разные журналюги , что нужно властям обратить внимание… внимание на межнациональные отношения… Но мы … мы тут при чем?! Мы при чем? Я лично вечером и особенно ночью дома сижу, в пьяном виде по дискотекам не бегаю, как некоторые там бизнесмены и разные журналюги… да, журналюги, которые что угодно там напишут, если им заплатят!

–Хорошо сказано, Евсей Горыныч!– одобрительно сказал Коля, хлопая.

Но его никто не поддержал и хлопать не стал.

Все хотели побыстрее перейти к более интересным вопросам заседания.

Чиновник без головы и мозгов встал, задавая вопрос Евсею Горынычу:

–Что-то мне непонятно, объясните… Если какого-то папуаса или там пингвина кто-то ударил или еще хуже, виноваты чиновники? Ну, у кого-то там на улице

ночью не выдержали нервы, надоело, может, смотреть на таких папуасов или надоел

этот папуас кому-то, мне иногда тоже противно, весьма противно смотреть на разных папуасов… приезжих… Что с этого? Убили одного папуаса какого-то, а какой шум создали? Да, расследование начато, но как там у них за кордоном… да, у них там всё

так гладко?!

–Может, попросить дать сводку происшествий за последние полгода,– предложил Иван Васильевич,– о количестве наших граждан и разных папуасов…

–Да, в процентном соотношении!

–Вот именно,– продолжал чиновник без головы и мозгов,– и написали бы нам справку о происшествиях в разных странах… Чего только нас грязью поливать?

–Хорошо сказано,– усмехнулся довольный Евсей Горыныч,– приятно… да, весьма приятно, что вы так горячо поддерживаете всегда меня и нас всех! Эта проблема не наша, проблема межнациональных отношений является, как вы все сейчас заметили, общечеловеческая и решать ее нужно только в ООН! В ООН! Вот пусть эти журналюги и в ООН пишут!

–Вот когда у нас цены на нефть вновь подскачут,– произнес чиновник с пятью руками,– тогда мы по другому со всеми говорить будем!

–Именно так,– согласился Евсей Горыныч,– именно так, правильно понимаете вы ситуацию в нашем Санкт – Упыревске, нет никаких у нас межнациональных проблем

и распрей, а хулиганы есть во всем мире… да, во всем мире, поэтому сначала мы предлагаем эти вопросы межнациональных отношений рассмотреть в ООН… в ООН, не наше это дело! У нас дел в нашем городе хватает… Далее на повестке дня заседания стоит вопрос о терроризме… о терроризме, нужно ли его сейчас

рассматривать, когда все пункты его мы обсуждали на прошлом заседании?

–Нет, не надо,– согласился чиновник без головы и мозгов,– только нужно усилить контроль на улицах за всеми папуасами!

–Верное предложение,– кивнул Евсей Горыныч всеми семью головами,– усилим контроль, будем на улицах всех приезжих папуасов останавливать и проверять их документы.

–Зачем?– не понял я.– Это глупо и совсем это не дружелюбная встреча приезжих…

–Быдл – класс… тьфу, вернее, наш народ добр, как вы все видите,– начал комментировать мое высказывание Евсей Горыныч, а мы, его слуги, конечно, всегда готовы прислушиваться к его мнению, ведь у нас полная демократия, правда?

–Ой, как хорошо вы говорите, Евсей Горыныч!– выкрикнул чиновник с пятью руками, хлопая.

–Да, как складно и правильно всегда говорит наш Евсей Горыныч!– вторил ему чиновник с двумя руками.– Мы всегда ценим мнение Евсея Горыныча, ценим каждое его слово!

-Да, всегда мы ценим мнение нашего Евсея Горыныча!– добавил Иван Васильевич.

После короткой паузы Евсей Горыныч продолжил:

–Итак, господа чиновники, переходим к вопросу о строительстве жилья и ипотеке…

–Но мы это обсуждали на прошлом заседании,– заметил Иван Васильевич.

–Помню,– согласился Евсей Горыныч,– помню всё прошлое наше заседание…помню заседание… Но вопрос этот крайне важный и злободневный, не находите? Жилья строится по- прежнему мало, перевод земли из нежилого фонда в жилой занимает год или два…два года, так? А за эти годы цены на жилье, стройматериалы вновь подскачут… подскачут… если старое жилье не станет ветхим и совсем не обрушится… Тогда и жильцам старого фонда нужно строить новое жилье!

–Замкнутый круг получается!– крикнул я.

–Не перебивать меня,– холодно произнес Евсей Горыныч, помахав мне своими щупальцами,– мне надоело здесь делать замечания нашему человеку из толпы…. Итак, хотелось бы услышать ваши предложения!

После короткого молчания Евсей Горыныч вновь задал свой вопрос, но чиновники сидели молча.

–А чего им сказать?– не успокаивался я.– У них-то жилье есть государственное, им ни рубля за него платить не надо, а другие почему-то должны оформлять кредит на жилье, это кабала на всю их жизнь!..

–Гм, быдл – класс… тьфу, наш народ опять недоволен своими слугами?– усмехнулся Евсей Горыныч.

Я зло глянул на него, ответив коротко:

–Коллективное молчание послушных и трусливых рождает монстра!

Воцарилось молчание, во время которого чиновники стали переглядываться друг с другом, бросать гневные взгляды в мою сторону и трясти кулаками.

Помрачневший Евсей Горыныч придвинул все семь голов ко мне, почти шипя:

–Ты… ты не понимаешь, кого оскорбил сейчас! Я… я – монстр?! Монстр?!.. Может, хочешь посидеть в тюрьме?

–Я никого не обзывал, тем более вас!– ответил я как можно спокойнее.– А для того, чтобы сидеть в тюрьме, нужно совершить преступление, чего я не делал.

–Нет, делал,– зло ответил мне Евсей Горыныч, держа головы почти рядом с моим лицом и впиваясь в меня недовольным взором,– делал… По любой статье тебя могут посадить, не знаешь? Это очень… очень просто…

–Неужели?

–Конечно, пустяки. Тебе просто кто-то рядом подложит в карман бомбу или наркотики…Ясно?

–А это кто – трусливые и послушные?!– крикнул с места чиновник без головы.– Мы?!

Я кивнул, усмехаясь:

–Истинно так. Уважаемые чиновники,– вы, которые всегда послушно поддерживаете начальство и поддакиваете своему начальству! Мне терять здесь нечего: у меня нет хорошей и высокооплачиваемой работы, у меня нет элитного жилья, какое есть у вас всех, номенклатурщиков…

–Вывести его из зала заседания!– предложил один чиновник.– Пусть охранники ему бока намнут…

Евсей Горыныч поднял щупальца кверху, останавливая недовольные возгласы чиновников:

–Полноте, довольно, уважаемые господа! Зачем так метать бисер перед свиньей?! Ну, высказался наш быдл – класс, тьфу… представитель нашего народа, хорошо, его

мнение теперь мы все знаем. Толпа всегда завидовала и будет завидовать нам! Я специально пригласил его на наше заседание, чтобы он понял, как иной раз бывает

нам трудно решать те или иные вопросы.

-Может, мы перейдем к следующим вопросам, а то опять засидимся до ночи?– предложил Иван Васильевич.– Уже какой километр мы едем, счет я потерял!

Некоторые чиновники засмеялись:

–Что, охота поесть сейчас?

–Нет, он пить водку желает!

Евсей Горыныч поднял щупальца, давая тем самым понять, что обмен репликами закончен и далее вести заседание будет он сам.

–Итак, уважаемые депутаты,– молвил он,– давайте поговорим о силовых ведомствах.

Оные структуры постоянно выколачивают из нашей казны немалые деньги, а где результаты их деятельности?

–Как где?– не понял Иван Васильевич.– Сколько наши агенты работают, сколько…

–Стоп!– резко перебил его Евсей Горыныч.– Не на заводском же собрании ты сидишь и говоришь с быдл- классом! В каждой службе … каждой службе должен быть

собственный план работы, так? Какие планы… планы у них сейчас?

–Известно какие,– усмехнулся я,– сколько человек в день доставить в отделение

полиции, скольких оштрафовать… Везде своя такса, плата…

–Прекратить нести здесь всякий вздор и постоянно перебивать меня!– заорал Евсей Горыныч, сверкая глазами и грозя щупальцами мне.– Молчать и слушать!

–Может, все-таки его выставить отсюда?– предложил чиновник с двумя руками.

–Надеть ему наручники и посадить в карцер!– предложил чиновник с четырьмя руками.

–А о коррупции вы будете говорить?– спросил я.

–И о коррупции тоже будем говорить,– подтвердил Евсей Горыныч,– ведь этот вопрос стоит в списке вопросов нашего заседания, зачитывали же все вопросы

–По-моему,– сказал чиновник с двумя руками,– что о ней говорить? Это вроде охоты на волков… Одного покусают, все временно разбегутся потом, а далее все будут вновь в одной стае!

–Интересно подмечено, образно сказано,– одобрил чиновника Евсей Горыныч,– весьма… да, весьма…

–Но что-то сравнение нас всех с волками меня не обрадовало,– вяло произнес Иван Васильевич, не вставая с места.– Мы не волки, чтобы истреблять самих же себя.

Мы – корпорация чиновников!

–Да, верно подмечено,– усмехнулся Евсей Горыныч,– корпорация чиновников, которая должна править и должна за свою работу копейки всякие получать…

Раздались возгласы осмелевших чиновников:

–Именно так!

–Копейки одни получаем!

–Правильно!

–Прибавили бы зарплату нам!

–Еще бы!

–Да!! Еще бы прибавить нам!..

–Тихо!– остановил крики чиновников Евсей Горыныч, поднимая все свои мерзкие щупальца..– Нет, сейчас вопрос не о ваших зарплатах, у нас… вопрос… вопрос о коррупции…

–И он очень долго стоит!– засмеялся я.– Очень давно его стали обсуждать, а он всё стоит, стоит и стоять будет!

–Он над нами ерничает, этот быдл – класс?– не поняв меня, спросил Евсей Горыныч.– В последний раз я прошу меня не перебивать, а то я в самом деле этого из толпы

попрошу вывести из зала…

–Ой, выведите меня сейчас,– взмолился я,– я об этом же мечтаю!

–Выкиньте его отсюда, пожалуйста!– попросил чиновник с пятью руками.

–Ладно,– согласился Евсей Горыныч, хлопая своими щупальцами.

Он приказал вошедшим охранникам вывести меня из зала заседания.

Наконец, долгожданная свобода!

Пробежав весь коридор вагона, я вошел в соседний вагон, останавливаясь у первого окошка. Поезд несся вперед с большой скоростью. Ветер обдувал мое лицо.

Простояв несколько минут неподвижно с закрытыми глазами, я направился в новый вагон.

16 километр.

Честно говоря, такого мерзопакостного состояния после случившегося со мной в спецвагоне для чиновников, у меня не было никогда! Ощущение было такое, что я там видел и слышал, происходило не наяву, а в каком-то фантастическом сне, конечно, не совсем далеким от нашей печальной реальности и постылой повседневности.

Входя в новый вагон, я подумал: может, снова меня ждут здесь какие- либо испытания и не лучше ли просто сойти с поезда, поехав к себе домой? Но как поехать к себе домой? Ведь в поезде я, как и остальные пассажиры, проехал определенное расстояние, полдня прошло, поэтому легко кому сказать: слезай с поезда и отправляйся к себе домой! До моего дома еще добираться надо разными видами транспорта. Может, продолжать

вместе со всеми ехать в этом удивительном поезде с его совершенно разными и довольно необычными пассажирами? Сесть в другом каком-либо вагоне? Или

продолжать искать вагон – ресторан, чтобы купить бутылку водки для проводника? Хотя зачем сейчас покупать эту бутылку? Ведь я не пойду обратно через пройденные мною вагоны!

В полной неопределенности я несмело направился в новый вагон.

К моему удивлению вагон оказался общим, отдельных купе в нем не было. Все места на нижних и верхних полках были заняты, даже на боковых полках, которые менее всего котировались в таких вагонах, лежали пассажиры.

Желания остаться в таком людном и весьма шумном вагоне у меня не было. Но и уйти в следующий вагон уже сил не оставалось… Хотелось после всего случившегося уткнуться носом в мягкую подушку, закрыть глаза и поспать часок, хотелось никого не видеть и ничего не слышать… Усталость была жуткая!..

–Эй, ты!– послышалось слева от меня.

Я обернулся, посмотрев на того, кто окликнул меня.

Это был средних лет мужчина с испитым лицом, сидящий на нижней полке и одетый в неизменный для некоторой категории жителей физкультурный костюм с

тремя белыми полосками на брюках. Смотрел он исподлобья, прищуривая левый глаз.

В правой его руке я увидел наполовину выпитую бутылку водки.

–Что?– спросил я, думая, что опять придется отказываться от совместного распития

водки в общественном месте и сторониться от всяких субъектов.

–Куда следуешь?

–Куда и все,– лаконично ответил я, пытаясь идти дальше, но дорогу мне преградил другой пассажир с бутылкой пива в руке, одетый тоже в физкультурный костюм.

–Постой, пассажир!– сказал весело он, хлопая неожиданно меня по плечу.– Садись с нами, пивка попьешь или водочки?

Я отрицательно повертел головой, ответив, что не пью и тороплюсь.

Это известие явно расстроило моих потенциальных собутыльников.

–Брезгаешь?– спросил пассажир, который меня окликнул.– Да, брезгуешь наш народ?

–Я просто не пью водку, понятно?– объяснил я.– От нее меня рвет.

–Как это?

–Элементарно,– ответил я, пытаясь пройти, что оказалось опять безуспешным занятием.– Пропустите меня!

Неизвестно, чем бы закончилось мое столкновение с двумя собутыльниками, как сзади раздался весьма зычный голос какой-то продавщицы:

–Уважаемые пассажиры! Вашему вниманию предлагаю сейчас следующие товары: пальчиковые батарейки, мешки для мусора, платки, носки, металлические цепочки, лейкопластырь…

– И тому подобную мелочь!– добавил один из собутыльников, начиная хохотать.

–Чего смеешься?– недовольно бросила продавщица, толкая меня и пытаясь пройти по коридору вагона.– Дорогу!

Я сел на нижнюю полку, смотря, как продавщица со своими коробками идет по вагону.

–Надоели мне эти продавцы – коробейники!– произнес я, смотря ей вслед.– И кричат, и мешают всем пассажирам…

Оба собутыльника закивали, наливая мне стакан водки.

–Ну, за знакомство?– предложили они.

–Я не пью,– ответил я, упрямо стоя на своем.– Мне бы поспать сейчас, но места нет…

Мне показали на третью полку выше верхней второй, на которой никого не было.

–Да, там свободно,– обрадованно сказал я,– но как туда мне залезть?

–Было бы желание!– ответил один из собутыльников, предлагая мне снова выпить:– Может, налить все-таки немного?

–Нет, диспут на эту тему закончен,– лаконично ответил я, вставая и начиная лезть на верхнюю полку.

–Приятных снов, трезвенник,– обиженно молвил один из собутыльников, перестав смотреть на меня, чему я был несказанно рад.

Кое-как я залез на третью полку, разложил на ней пестрый матрас, весьма дурно пахнущий, и подушку. Простыни были почему-то не совсем сухие, может, их

недавно мыли и они не успели высохнуть? Но я ничему уже не удивлялся…

Поезд сбавил скорость, очевидно, подъезжая к какой-то станции, но выходить на перрон мне не хотелось. Закрыв глаза, я желал только заснуть хотя бы на час не видеть никого возле себя…

Проснулся я из-за того, что кто-то толкал меня.

Весьма неохотно открыв глаза, я увидел голову молодого полицейского.

–Что случилось?– вяло спросил я, с некоторой надеждой думая, что, может, это сон я смотрю…

–Документы!– потребовал полицейский.– Давай слезай вниз!

–А я что сделал?

–Ничего,– ответил полицейский, похлопав меня рукой по плечу,– пока ничего… Слезай живо вниз!

Вздыхая, я с большим трудом слез вниз и сел на нижнюю полку рядом с двумя собутыльниками. Бутылку водки они спрятали в сумку, делая вид, что любуются пейзажем из окна. Но от них так несло сивушными маслами, что можно было легко догадаться, что они пили только что.

–Скажите, почему вы меня разбудили?

–Прошу предъявить документы. Если их нет, ты бомж, пройдемте со мной…

–Нет, я не бомж,– поспешно ответил я, роясь в карманах и начиная искать свой паспорт,– но мне все-таки непонятно: зачем меня будить и требовать мой паспорт?

После того, как полицейский взял мой паспорт в руки и пролистал все его страницы, просмотрел даже чистые страницы, я вновь его спросил без надежды на

вразумительный ответ:

–А все- таки что случилось? Вот человек какой-то лежит на полке, спит, его будят, требуют показать паспорт.

Зачем? Что я сделал плохого?

Сзади меня раздался зычный голос очередной продавщицы:

-Батарейки пальчиковые, лейкопластырь, мешки для мусора, цепочки, нитки, платки, надувные шарики… Покупайте, всё очень недорого!

–Их вы не проверяете?– спросил я полицейского, показывая на проходящую продавщицу.

–Мы всех проверяем,– ответил он, отдавая мне паспорт,– а ничего запрещенного нет?

Я отрицательно повертел головой.

–Ни наркотиков, ни оружия?

–У него даже водки нет,– усмехнулся один из собутыльников, смотря на меня.

–Нет бутылки, я водки не пью,– в который раз повторил я, обращаясь и к полицейскому, и к обоим собутыльникам.

После ухода полицейского мне было лень снова лезть наверх, поэтому я сел на

нижнюю полку с краю рядом с дверью.

–И куда ты едешь?– спросил меня один из собутыльников.

–Куда и все едут,– коротко ответил я, стараясь даже не смотреть на него.

–Да, неразговорчивый нам пассажир попался, совсем неразговорчивый,– с сожалением произнес второй собутыльник, доставая открытую бутылку водки из

сумки и спрашивая другого:

–Ну, еще по стакану?

–Наливай!.. – И, посмотрев на меня, спросил:

–Конечно, я понимаю, что, может, кто и не желает с нами общаться… да, вот с такими пьянчугами, но мы не для удовольствия пьем эту дрянь!

–Как я понял,– спросил я,– дрянь- это водка?

Говоривший со мной, сняв куртку и оставаясь в одних штанах, продолжал:

–Вестимо оно так, вестимо… Жизнь у нас такая, что…– Тут он развел руками, чуть не задев мой нос.– Ой. извини, не хотел задеть… пардон, так кажется французы

там у себя выражаются… или извиняются?

Я кивнул, обреченно думая, когда мой навязчивый собеседник замолкнет.

Но он не спешил заканчивать свою небольшую лекцию, наоборот, как я понял, он только начинал ее:

–Итак, пардон, да,.. да, мы все пьем водяру эту чертову… Мне вот сорок два года, с

женой я развелся два года назад, детей нет…. Тускло мне жить, тускло, надежды никакой нет…

Другой собутыльник добавил:

–А мне не противно водяру, что ли, пить?! И я пью, но разве я пьяница?.. Может, выпьем за Международный будний день?

–Разве есть такой праздник?– удивился я.

–Не было такого? Будет, скоро будет… Этих праздников у нас море… да, полно этих самых праздников, еще церковных тьма всяких праздников… А что стоит

нашей власти новый праздник придумать? Все же поддержат, водочку попьют, по ящику разные там пошлые концерты со всякими кривляниями снова покажут…

–Скукота!..– подтвердил другой собутыльник.– Вот мы вроде говорим, а даже не представились друг другу?

–Это так нужно?– спросил я.– Ну, меня зовут Васей, я из города Вауенск, точнее, Санкт – Вауенск.

–Скажи-ка: Санкт и еще Вауенск!– усмехнулся мой собеседник, представившись далее:

– А меня зовут Игнат, запомнишь? А моего знакомого – Федей. Может, налить тебе все-таки немного?

Я промолчал, еле сдерживаясь и стараясь смотреть в окно.

Игнат вздохнул, тихо выругавшись и чокаясь с Федей:

–Ну, будем…

–Ух, хорошо водочка сейчас пошла,– заявил почти на весь вагон Федя, будто это было кому-то интересно.– А у тебя как?

-И у меня хорошо пошла водочка,– кивнув, ответил Игнат.– Вот мы выпили, сразу веселей нам стало, так? А он вот… пить с нами отказывается, мол, не пьет, вырвет он… Брезгует он, черт!..

Я встал, подходя к окошку в коридоре, чтобы не видеть обоих собутыльников.

Поезд несся на большой скорости, здания, люди проносились мимо. Кто-то там, видя наш летящий поезд, махал рукой на прощанье, смотря вслед. Вспомнив о

надписи «Париж» на одном доме, я вздохнул…

Я люблю быструю езду, большую скорость, движение! Ведь это признак того, что ты не спишь, ты существуешь, ты движешься, что-то с тобой происходит. И

ведь я не старик еще, тихо сидеть и ходить с палочкой, охая и ахая, бояться больших скоростей, движения… Да – а, несемся, едем куда-то вдаль, всё бежим, торопимся,

как всегда… Чего постоянно бежать? А ведь иной раз хочется хоть когда-нибудь идти неспеша, ехать спокойно… Ведь это наша жизнь, короткая и не такая уж

длинная, она ведь скоро, к сожалению, закончится… И зачем куда-то нам бежать?!

Иной раз хочется ощущать каждое мгновение жизни, каждую минуту и каждую секунду жизни, если ты любишь эту жизнь и не стремишься забыться в пьяной или наркотической дреме… Но что это я начал с хвалы быстрой езде, а окончил славославием размеренности и покою? В сущности ведь и то, и другое хорошо, так? Когда приятна большая скорость, а когда хочется идти или ехать медленно. Ведь всё переменчиво в нашей жизни, всё быстротечно и иной раз неуловимо. Как неуловима недоступная многим птица счастья! Сколько людей надеются на это счастье, но оно не у всех, к сожалению… Вот я сейчас сижу и думаю о своем, а эти двое собутыльников рядом со мной пытаются говорить, пытаются заинтересовать меня рассказами о своей жизни, но мне это не интересно! Понятно, что у Игната и Феди не так уж много было счастья в жизни, может, поэтому они часто пьют водку, чтобы выпить и забыть хоть на короткое время свои заботы и проблемы, свою тусклую жизнь без всяких перемен к лучшему, жизнь без надежды?!.. Странно, что мне сейчас вспомнились слова классика: « Кому на Руси жить хорошо?» Почему? Так можно назвать наш поезд… Да, можно, мы все едем и ищем тех счастливчиков, тех, кому на Руси жить хорошо!! Неизвестно, как я думаю, сколько нам нужно ехать – долго нам или не очень, ведь у нас поезд едет из Неопределенности в Неизвестность, поэтому не знаем мы, куда едем и когда в конечном счете мы приедем в скором будущем… Не знаем мы каково будет оно, наше будущее, одни только, к нашему большому сожалению, надежды, надежды на лучшее, на будущую светлую, мирную и счастливую жизнь, одни только наши постоянные надежды, к большому сожалению…

Поезд несется, слышен монотонный стук колес, будто кто-то отмеряет секунды и минуты нашей горестной жизни на земле!..

–…а я с ней и развелся,– рассказывал мне Федя, думая, что внимательно слушаю историю его жизни.– Понятно?

Я автоматически кивнул, не желая вникать в его семейные дела.

–Носки, носки разных размеров и фасонов!– послышался снова голос новой продавщицы с тяжелой сумкой, которую она держала в руках.– Носки недорого, кому носки?

Не успела она пройти полвагона, как сразу раздался истошный вопль очередной продавщицы, которая наверняка думала, что попала в вагон слабослышащих:

–Пакеты, сумки!!.. Сумки и пакеты недорого!!

За продавщицей шла, хромая на левую ногу, старуха в черном платке, постоянно крестясь и кланяясь всем пассажирам чуть ли до нижней полки вагона:

–По-да-а-а-а-а-йте, кто сколько может!.. Пода-а-а-а-а-йте ради Иисуса Христа!!..

Я закрыл на минуту глаза, пытаясь не слышать криков и разговоров рядом…

Бывает часто, что человек закрывает глаза, пытаясь не видеть хоть на короткое время неприятное окружение, обстановку или чего-либо иного. Таким путем можно

на миг забыть что-то раздражающее вокруг, успокоиться…

Однако лично я не был уверен в том, что, открыв глаза, исчезнут окружающие меня пьяницы, разные продавщицы и нищие…

–Спит он, что ли, сидя?– услышал я, продолжая сидеть с закрытыми глазами.

Игнат и Федя, держа каждый по бутылке пива, внимательно смотрели на меня.

–Может, я умер?– усмехнулся я.

–Как же ты умер, когда с нами говоришь?– не понял Федя.– Хочешь пивка?

Я отрицательно повертел головой, прислоняясь спиной к стенке вагона, чтобы чуть отодвинуться от прилипчивых собутыльников.

… Иной раз, как думаю, счастьем можно считать даже несколько минут, проведенные в молчании и тишине! Но мое счастье оказалось совсем недолгим: рядом со мной прошел некий господин в дорогом костюме, держа в руке сотовый телефон. Как я понял, он вряд ли ехал в плацкартном вагоне, вероятно, шел в ресторан. Чей-то звонок застал его врасплох, поэтому он говорил, идя по вагону.

–Да, у нас всё хорошо!– ответил он звонившему.

–А не врешь?– услышал я чей-то голос в трубке сотового телефона.

Господин в дорогом костюме присел рядом со мной, отвечая своему собеседнику, не обращая внимания ни на кого из нас:

–Нет, не вру…

–Честно?– услышал я в трубке.

–Почти… почти не вру…

–Значит, все-таки врешь?

–Почти…

–Почти врешь или почти не врешь? Что ты мне там загадками отвечаешь?! Не успеешь уехать, как что-то происходит…

–Всё хорошо, прекрасная маркиза!

–Что? Ты в своем уме?

–Почти… Ой, извините, я вдруг вспомнил одну песенку.

–Ты что, с перепою?

–Почти… немного…

–Немного?

–Почти…

–Заладил: почти да почти… Что-то случилось?

–Нет, всё хорошо, только…

–Только что?

–Только мелочь одна…

–Ну?!

–Пустяк…

–Ну?!

–Пустячок один…

–Говори!!

–Только… центральный универмаг подожгли…

–Кто?

–Их ищет и разыскивает милиция…

–И долго они искать будут?

–Пока не найдут… А так всё хорошо!

–Честно?

–Да, просто замечательно!

–Гм, всё замечательно или всё-таки… почти?

–Всё хорошо… почти…

–Еще что там?

-Еще… мелочь одна…

–Ну?

–Пустяк…

–Ну?!

–Пустячок один…

–Говори!!

–Ерунда…

–Не томи!!

–Крушение поезда вчера…

–Причина?

–Идет расследование, менты работают…

–Кто работает? Ты совсем там пьяный?

–Почти…

–Я вижу, что почти ты тупой! Я вижу, как якобы всё хорошо!.. Не успеешь уехать…

Ты что, думаешь, мне можно врать, как врем мы всегда всем остальным?! Докладывай, что там еще?

–Где?

–У тебя, болван…

–У меня балкон обвалился, беда какая…

–Нет, что там у нас еще случилось?!

–У нас всегда всё хорошо! У меня тоже хорошо сейчас водочка пошла, ох, как хорошо!

–Ты пьяный совсем?

–Почти…

–Говори!

–И огурчиком сейчас закусил…

–Ты пьян уже в час дня?

–А что такого? У нас всё хорошо! Мы так всегда всем говорим, как вы сами меня и всех наших учили… У нас всё хорошо, как вы говорили, пусть всё хоть верх дном,

но говорить надо: у нас всё всегда хорошо!

–Ты забываешь, с кем говоришь?

–Нет…– Господин впервые во время своей беседы с шефом посмотрел на нас, усмехнувшись.– У нас всё хорошо!

–Правда или почти?

–Почти…

–Ну?

–Пустяк один…

–Ну?!

–Пустячок один…

–Не томи!!

–Мелочь одна…

–Говори!!

–Еще один ветхий дом обрушился на окраине…

–Причина?

–Ой, мелочи какие… Вот у меня беда: балкон дома обвалился…

–При чем тут твой балкон? Ты о доме говори!

–О доме… Идет расследование, менты работают…

–Причина известна?

–Ой, мелочи какие…пустяк один… там капитального ремонта не было пятьдесят лет…

А так всё у нас хорошо! Вас ждем!

–Зачем ждете?

–Ждем, у нас всё хорошо, как всегда, как вы учили…

-Больше… ничего?

–Почти…

–Издеваешься?!

–Почти…

–Ну?!

–Пустяк один…

–Говори!!

–Пустячок…

–Не томи!!

–Почти…

–Заладил «почти» да « почти»! Что там еще7!

–Пустяк…

–Не томи!!

–Центральная прокуратура заинтересовалась вашим четырехэтажным особняком в

нашем элитном поселке.

Собеседник господина в дорогом костюме молчал, господин, сидевший рядом со мной молчал тоже.

После длительного молчания я услышал вопрос:

–Кто… кто?…

–Не понял?– спросил господин, сидевший рядом со мной.– У нас всё хорошо.

–Болван… Кто донес?

–На кого?

–Болван, на меня кто донес?!

–Их ищет и разыскивает милиция. А так всё у нас хорошо! Мне хорошо… хорошо

сейчас водочка пошла… Только у меня балкон обвалился…

–Где?

–У меня дома балкон обвалился…

–А-а-а-а, это ерунда, ты скажи о моем доме…

–Вот и я говорю, что всё у нас хорошо!

–Болван, а эти прокурорские уехали или еще сейчас у нас сидят?

–У нас всё хорошо, вот у меня балкон обвалился…

–Болван, плевать мне на твой балкон!!.. Болван, отвечай: эти люди прокурорские уехали или еще сидят у нас?

–Сидят? Да кто ж их посадит в тюрьму?

–Болван, ты пьян уже в час дня?

–Это… почему?

–Потому, что, как болван, отвечаешь своему начальнику! Что еще стряслось?!

–Всё хорошо, а у меня балкон обвалился…

–Дальше, что там у тебя еще хорошенького?!

–Дальше… мелочь одна…

–Ну?

–Пустяк…

–Ну?!

–Пустячок один…

–Не томи!!

–Мелочь…

–Говори!!

–Ждут вас…

–Зачем?

–Чтобы подвергнуть аресту…

–Что – о?!

-А так всё у нас хорошо…

–Болван, отвечай быстро: кто хочет меня арестовать?!

–Прокурор из Москвы… У меня еще балкон обвалился дома, беда какая… А так всё у нас хорошо!

–Идиот, плевать мне на твой балкон! И что мне теперь делать?! Не приезжать? Оставаться на Канарах?!

–У нас всё хорошо, всё всегда хорошо!

–То есть это хорошо, что меня посадят?!

–Хорошо, просто замечательно, у нас всё хорошо!

–Болван, не мог сразу мне сказать об этом?!

–Я и сказал, что у нас всё всегда хорошо, есть какие-то досадные мелочи, пустячки… а так в с ё у нас в с е г д а хорошо! У нас всё всегда хорошо! Алло… Гм, трубку бросил…

Господин погрустнел, вздохнул.

–Да не переживай ты так,– ободряюще произнес Игнат, вставая и хлопая по плечу господина с сотовым телефоном.– Всё будет хорошо, как ты только что говорил.

–Это… это вы мне?– удивился господин с сотовым телефоном, изумленно глядя на Игната.– Кто вы? Я вас не знаю!

–Еще один такой субчик, как тот…– заметил Федя, показывая на меня указательным пальцем с грязным ногтем.– Ты, как я понял, пьешь водку?

Игнат достал бутылку водки и стаканы, глядя на господина с сотовым телефоном.

–Выпьешь с нами?– с надеждой спросил Федя.

Господин с сотовым телефоном молча кивнул, беря стакан.

–Вот это я понимаю!– обрадовался Игнат, наливая водку ему в стакан.– А этот… вот… ни в какую!– Игнат глянул недружелюбно на меня, показывая на меня указательным пальцем, как и Федя.

–Может, не стоит пальцами в меня тыкать?– попросил я, стараясь не злиться.

Господин с сотовым телефоном выпил, закусил предложенным ему соленым

огурцом и сказал мне:

–Они не со зла, так?

–Конечно, мы просто выпить хотели,– почти одновременно ответили оба собутыльника.

Господин с сотовым телефоном кивнул:

–Что я и говорил! Просто им человек нужен для душевной беседы в процессе выпивки!

–Ну, ты молодец, как сказал,– радостно молвил Федя, беря подвернувшуюся старую газету и записывая,– « для душевной беседы в процессе выпивки», надо записать…

–Надо запомнить,– согласился Игнат,– звать тебя как?

–Ксенофонт.

–Как… ксено…

–Ксенофонт,– повторил господин с сотовым телефоном, вставая и начиная прощаться.– Всё, спешу я, спасибо за всё

Проводив его взглядами, оба собутыльника вздохнули:

–Вот везет же такому!… С сотовым ходит, где-то каким-то начальником работает…

–А кто вам мешал сотовый купить?– спросил я.

–Только ли всего, да? Купить и всё?– усмехаясь, спросил Федя.– Деньги нужны для этого… И кто мне звонить будет? Жены нет…детей тоже… Игнат, что ли? А работа сейчас у меня постоянно временная…

–Кто мешает вам обоим жениться?

Мне никто не ответил.

Я закрыл глаза, желая, как и ранее, не слушать постоянные жалобы на жизнь и хронологию частной жизни разных пассажиров.

–Ой, смотрите, что тут…– услышал я голос Игната.– Он тут папку свою забыл…

-Где?

Открыв глаза, я увидел, что Игнат открывает папку Ксенофонта, доставая из нее какие-то бумаги.

–Чего там?– спросил его Федя.

–Документы об одном чиновнике,– ответил, читая, Игнат.

–Может, нельзя их читать?

–Чего нельзя?– спросил Игнат.– А уже читаю, об одном чиновнике Евтюхине…

После этого Игнат стал неспеша зачитывать вслух документ, похахатывая вместе с Федей. Скажу только, что услышанное в самом деле было смешным, я тоже вместе

с ними смеялся и не один раз…

« Означенные ниже факты из биографии чиновника Евтюхина изложены в хронологической последовательности и предназначены только служебного

пользования. Директива сверху: разным СМИ, телестудиям данный документ в руки даже временно не передавать, тем более запрещается любое его

копирование, тиражирование и обсуждение где-либо!

01 февраля … года. Г-н Евтюхин Иван Иванович после получения среднего образования поступил в ветеринарное училище, которое еле закончил. Поработав в должности ветеринара неделю, он был уволен вследствие ряда существенных ошибок в работе (пытался кастрировать суку, выполнить кесарево сечение коту, у которого сильно болел живот).

15 февраля … года. Евтюхин поступил на должность сантехника в жилищную городскую контору, где проработал всего месяц. После того, как он сломал унитаз и раковину вместо того, чтобы их починить, он был уволен.

10 марта … года. Евтюхин знакомится с девушкой Леной, отец которой совершенно случайно для него оказался крупным чиновником в городе.

20 апреля … года. Свадьба Евтюхина с Леной, дочкой крупного чиновника.

25 апреля … года. Евтюхин назначается на должность помощника мэра по связям с общественностью.

27 апреля … года. Евтюхина в нетрезвом состоянии отвозят в наркологическое отделение городской больницы после одного неприятного инцидента. К сожалению, его очень расстроила одна дотошная пенсионерка, которая более часа допытывалась у него о сроках капитального ремонта ее дома. Евтюхин не мог ответить ей, назвать конкретную дату ремонта, о чем нигде не велась речь (ни в мэрии, ни в жилищной конторе городе), а пенсионерка не уходила и действовала ему на нервы. Тогда он очень рассердился и стал кричать. Предварительно Евтюхин выпил полбутылки водки, как обычно на работе. Но дотошная и настырная пенсионерка не поняла, к сожалению, тонкой душевной структуры и апатии нашего чиновника после принятия очередной

дозы алкоголя, в результате чего он возмутился крайней настойчивостью пенсионерки.

Не совладав с собой, бедный Евтюхин был вынужден угомонить настырную старую бестию, закричав на нее и ударив по голове подвернувшимся стулом. При этом он знал, что за дверью сидят еще пятнадцать пенсионерок с подобными вопросами.

30 апреля … года. Евтюхин выписывается из наркологического отделения больницы с диагнозом: « временно возникшая психопатия на почве хронического алкоголизма».

31 апреля … года. Евтюхин поступает на службу в той же должности, как и ранее.

04 мая … года. У четы Евтюхиных рождается ребенок. Лена жалуется своему отцу на мужа, постоянную нехватку денежных знаков, особенно банкнот иностранного производства, и отсутствие личного транспорта. У Евтюхина до сих пор не было

казенной машины с собственным водителем. Еще Лена плакала, жалуясь на мужа, так как тот постоянно говорил ей в пьяном виде: « Это не мой ребенок!»

05 мая … года. Евтюхина переводят на другую, более высокую должность –

помощника зама мэра в связи с его несомненными большими заслугами на государственной службе и большими природными талантами.

06 мая … года. Евтюхину выделяется служебная машина с водителем.

07-10 мая … года. Жена Евтюхина, забрав выделенную Евтюхину служебную

машину, каталась вместе с водителем по городу, посещая разные магазины, салоны красоты, фитнес – центры.

Евтюхин был постоянно в долгах, занимая у всех в мэрии до получки по пятьсот или более рублей.

11 мая … года. Получив зарплату в мае, Евтюхин сначала отдал ее почти всю одним служашим мэрии, а потом бегал занимать по тысяче рублей у остальных в мэрии, у которых на этот раз он пока не занимал. И всем он жаловался на свою жадную жену.

Ему многие намекали на разные противоправные действия. Но Евтюхин, как свидетельствуют некоторые очевидцы, был поначалу весьма стоек: « Я взяток не

беру! И брать их не хочу!» Как видно из дальнейших событий, он явно лицемерил.

13 мая … года. Этот день Евтюхин запомнит надолго: впервые ему дали взятку и впервые он с большой радостью и необыкновенным рвением ее взял! Читать эти

строки позволяется только приближенным к высокому начальству чиновникам мэрии, кои не должны разглашать некоторые интимные подробности жизни оного чиновника и его работу на госслужбе. Факт получения взятки Евтюхин потом отрицал, как и все последующие взятки, которые он с превеликой радостью брал. После этого

он часто пританцовывал, поя что-то полушепотом, явно подражая каким-то певцам – рэпперам. Секретарша мэра застала его того же дня 13 мая в весьма веселом

настроении, когда он, держа деньги высоко над головой, пританцовывал. На столе, как заметила секратарша, стояла открытая бутылка виски, наполовину уже выпитая.

14 мая … года. Лена, жена Евтюхина, подает на развод, аргументируя это тем, что оный ее муж Евтюхин весьма слаб в сексуальном отношении и охоч только до

спиртных напитков, которые употребляет в неисчислимых количествах на работе и особенно дома. Далее Лена упомянула о некоторых подробностях ее скорбной и невеселой интимной жизни, описание чего мы делать не будем».

–Зря,– хихикнул Игнат,– зря, а то бы мы посмеялись всласть!

–Ладно, дальше что там?– спросил я.

Далее Игнат продолжал читать:

«Как писала в своем заявлении Лена, до его работы ей никакого дела нет, пусть пьет там с утра до вечера, если работа такая у него нервная, но домой пусть он приходит

на своих двоих, а не на четвереньках, почти ползком, как ранее…

14 июня … года. Евтюхина по приказу его начальства понизили в должности, в связи с чем был произведен перерасчет его зарплаты и установлен новый оклад, причем, более меньший, чем ранее.

15 июня … года. Евтюхин в пьяном виде, размахивая пустой бутылкой, появляется в кабинете своего начальника, вопя, чтобы его восстановили срочно в прежней должности. «Если меня не восстановят,– заявил он, если вопли его, крики и поток нецензурных слов можно назвать заявлением,– я за себя не отвечаю!» Но он, судя по его хулиганской выходке и дикому крику с потоком брани, не отвечал никогда за свои слова. Этот пьяный кошмар в штанах …»

–Как, как?– захохотал я, переспрашивая.

–Пьяный кошмар в штанах,– ответил Федя, смеясь тоже.

–Надо запомнить,– произнес я,– очень точно подмечено!

–«…этот пьяный кошмар в штанах был насильно выставлен из кабинета вызванным милиционером.

16 июня … года. Евтюхину объявлен строгий выговор с занесением в трудовую книжку и его личное дело. Сослуживцы шептались между собой, что скоро его уволят к свиньям…»

–Как, уволят к свиньям?– перебил я, смеясь.– Такие выражения, запомнить надо!

–«… уволят к свиньям, как образно выразился их начальник.

20 июня … года. Суд постановил развести Евтюхина с его женой Леной.

21 июня … года. Начальник вызывает Евтюхина к себе, требуя ему написать заявление

об увольнении по собственному желанию. Далее последовал некий диалог, который, исключая море нецензурщины, мы попытаемся воспроизвести:

–Пиши заявление по собственному (нецезурщина).

–По собственному (нецензурщина)… чего? (нецезурщина)…(Евтюхин делает вил, что не понял приказа или предложения начальника).

–Пиши заявление по собственному желанию (нецензурщина).

–По собственному желанию (нецензурщина) увольняться не буду…(нецензурщина).

–Что?! ( Далее минут на десять нецензурных слов с обоих сторон).

–Могу написать просто: прошу (нецензурщина) уволить меня по вашему ( нецензурщина) желанию (нецензурщина).

–Молчать, пьяница и взяточник…(нецензурщина минут на пять)… Пиши заявление (нецензурщина)…пиши заявление, как я сказал!! ( Нецензурщина).

–Все здесь такие (нецензурщина)…

–Это… кто? ( Нецензурщина).

–Взятки все берут! (Нецензурщина). Меня хотят уволить по чужому начальственному желанию (нецензурщина).

–Пиши…(нецензурщина).

–Пишу…(нецензурщина).

–Чего это?! (Нецензурщина).

–Написал (нецензурщина)… «Прошу меня уволить по вашему желанию».

Далее диалог, приводить который мы не будем из-за отсутствия какой-то либо целесообразности ввиду того, что слышались только одни лишь отборные ругательства

и крики, порой похожие на звериные вопли.

22 июня … года. Евтюхин был отправлен в городскую больницу с предварительным диагнозом: «вывих лучезапястного и локтевого суставов левой руки». Чиновник Евтюхин неожиданно заболел во время своего случайного падения возле собственного кабинета, когда его отдирали от двери и забирали заявление об увольнении по собственному желанию.

23 июня … года. Заявление Евтюхина оказалось в отделе кадров. Слова « по вашему» были изменены на слова «по собственному». В итого получилось, как сказал бывший начальник Евтюхина: «Всё, как положено!» Но он только не сказал, кем и что положено.

Некоторые злые языки, разные журналисты из желтой прессы стали писать, что в мэрии практикуют охоту на ведьм, увольнения сотрудников и произвол начальства,

что совсем не соответствует нашей прекрасной действительности.

10 июля … года. Евтюхин выписался из больницы с окончательным диагнозом: « шизофреническая психопатия и гипертонический криз». Ни слова не было сказано об ошибочном предварительном диагнозе, будто кто-то ему выламывал руку и т.д.

11 июля … года. Евтюхин попытался подать заявление в суд, не понимая всей нелепости своего поступка. Как откомментировал это его бывший начальник: « Чего

он там заявления свои подает этой Фемиде? У нее всегда глаза завязаны»

13 июля … года. Вечером на Евтюхина напали совершенно случайно трое хулиганов, стоявшие возле его дома более трех часов. Увидев его, они сразу стали требовать денег на пиво. После короткой драки Евтюхина увезла скорая в травмологическое отделение больницы. Ряд безответственных и лживых журналистов из желтой прессы начал писать

потом, что драка и нападение на Евтюхина были подстроены его бывшим начальником, что совсем не соответствует нашей прекрасной действительности. Подобные высказывания и разные провокационные статьи некоторых журналистов

из желтой прессы только льют грязь на чистое лицо нашего мэра…»

–Как, как?– перебил снова я Игната,– «льют грязь на чистое лицо»?

–Да,– ответил, смеясь, Игнат,– продолжая читать:

–«льют грязь на чистое лицо нашего мэра, искажая наше демократическое время и нашу веселую, счастливую жизнь в городе. Далее хроника описываемых событий прекращена, так как Евтюхин давно уволен с должности госслужащего и дальнейшая его судьба никому неизвестна…»

После прочтения документа оба собутыльника сидели минут пять молча, чему я был несказанно рад.

–Батарейки, мешки для мусора, платки, носки, лейкопластырь, чулки…

–И прочая ерунда!– перебил очередную вопящую торговку с сумкой Игнат, глядя ей вслед.– А ты чего говорил нам о мертвых ранее?

–Я хотел сказать, что, может, многие из нас мертвецы, а выглядят, как живые…

–Чего?!

–Конечно, сие вам не понять,– заключил я, продолжая развивать свою философскую мысль,– но постарайтесь хоть на минуту раз в жизни вдуматься в то, что вам говорят…

–А попонятней нельзя?

–Нет, попонятней не объяснишь разные сложные философские категории и мысли, – ответил я.– Мне знаете, конечно, хотелось бы посидеть в тишине, не говоря с вами, но вы спрашиваете, поэтому я вынужден объяснить…

–А одолжения нам делать не надо,– обиженно молвил Федя.

–Да, чего ты так свысока с нами?– удивился Игнат.

–Хорошо, я продолжаю… Если меня сложно понять, есть наше доходчивое для всех телевидение с его информационным официозом, рекламным мусором, пошлыми юмористическими программами, какафонией новоиспеченных, скороспелых начинающих певичек – «звездочек»!

–Вот загнул!– засмеялся Федя, давая мне ладонь, чтобы я по ней ударил.– Молодец ты…

Я, смеясь, слегка шлепнул по его ладони, продолжая говорить:

–Пытайтесь хоть иногда думать, а не только потреблять, как многие из нас. Ранее у нас часто критиковали страны Запада, называя их обществом потребления. А теперь

почти то же самое и у нас.

–Ты что, коммунист?– удивился Федя.

–Нет, никогда им не был,– ответил я,– даже не сочувствовал этим вечным мечтателям из слоновой башни! Даже комсомольцем не был, кстати… Многие, как ни странно,

ведут себя, как зомби, роботы, автоматически ходя на работу и обратно с нее домой, автоматически говоря и выполняя разные функции на работе и дома. Посудите сами: они есть живые трупы или просто они роботы!

–Роботы?

–Да, роботы, неживые, механические конструкции, как вам известно…А иной раз мы часто, очень часто вспоминаем про некоторых умерших людей, с которыми

были знакомы ранее… Может, они тогда живут рядом с нами, они тогда живые, если мы постоянно вспоминаем о них и очень часто с ними мысленно общаемся? Даже

иногда говорим им мы сами что-то, думая, что они нас слышат?.. Может, они тогда живые, если и вспоминают о них, думают о них, говорят с ними?!

–Ну, ты загнул!..– вяло протянул Федя, почесывая затылок.– Философ по профессии?

–Нет, я менеджер по профессии и интеллектуал по сути своей,– ответил я.

–Оригинально он так говорит,– удивился Игнат.

-Если честно, не хотелось мне сейчас с вами разговаривать, уж простите меня за откровенность!– сказал я.– Но потом я решил кое-что рассказать, чтобы вы

задумывались над происходящим, а не просто были потребителями только сегодняшнего дня! Ведь жизнь – балансирование на канате, где впереди – твое будущее, а сзади за спиной и особенно внизу – твоя смерть!

–Философ,– усмехнулся Игнат,– хоть сиди с карандашом в руке и записывай его афоризмы!

–Да, интересно говорит,– одобрил Федя,– только с нами пить не хочет…

–Что верно, то верно,– согласился Игнат,– не хочет…

–Вы меня слушайте,– продолжал я,– как в народной сказке говорилось: « Налево пойдешь – смерть найдешь, направо пойдешь – коня потеряешь».

–И что … что же нам делать?

–Что делать? Жить, заниматься своим любимым делом, если, конечно, оно есть у вас, любить и быть любимыми, хоть пытаться веселиться со своей семьей и

друзьями, знакомыми, совершать подвиги или пытаться их совершать, если представится такая возможность… Мы с вами говорим почти о смысле жизни!

–В чем же ее смысл?

–Истина в вине!– усмехнулся Федя.– Выпьем?

–Истина в вине, как ранее говорилось, а не в водке,– заметил я,– я попытался вам ответить, что делать и зачем жить, надеяться, творить, созидать, создавать что-то…

Игнат махнул рукой, перебивая меня:

–Бред всё это… лучше выпей водки с нами? Вот тогда так хорошо на душе станет!

–Знаете, я не пью, сколько раз говорить,– недовольно ответил я,– чего тогда постоянно предлагать мне пить?

–А вот за выпивку я всех вас оштрафую!– услышал я рядом голос подошедшего тихо к нам полицейского.– Документы!

После внимательного изучения каждой страницы всех трех паспортов полицейский продолжал говорить, показывая на стаканы:

–Пьем в общественном месте?

–Я не пью,– ответил я.

–Ну, это надо еще доказать,– усмехнулся полицейский,– я вижу здесь три стакана… И что в сумке?

Он начал рыться в сумке Игната, доставая оттуда две пустые бутылки водки, одну пустую бутылку пива и еще две, не открытые бутылки водки.

–Хороший штраф вам троим светит!– улыбаясь, известил нас полицейский.– Всем встать и за мной.

–Куда?

–В отделение!

–Но я не пил, могу дыхнуть, чтобы вы убедились в этом,– настаивал я,– я…

–Разговорчики отставить,– резко перебил меня полицейский, не отдавая никому из нас паспорта и идя по коридору.

–Стойте!– крикнул я ему.– А наши штрафы?

–Я приказал следовать за мной в отделение – ответил полицейский, даже не смотря на меня и продолжая идти в конец вагона.

Поняв, что он скоро уйдет с нашими паспортами, я крикнул вслед ему:

–Может, я штраф заплачу?

Полицейский неожиданно для меня очень быстро остановился, поворачиваясь ко мне:

–Штраф?– спросил он.– Да, его нужно платить…

–Вот… возьмите,– я протянул полицейского несколько банкнот.

После быстрого пересчета денег полицейский отдал мне забранные им три паспорта и удалился без всяких комментариев.

-Эх, хорошо, что отдал паспорта,– вздохнул Федя, когда я сел рядом с ними и отдал им их паспорта.

–Спасибо,– сказал Игнат мне.

Последующие полчаса прошли в молчании к моему счастью…

Поезд несся на большой скорости, я сел у окна. Ветерок через приоткрытое окно обдувал мое лицо.

Внезапно повеяло холодом… Холод шел не из окна, не считать же легкий ветерок таким холодным, что у меня мурашки пошли по телу и появилась дрожь?..

Воздух в вагоне наполнился туманом…Я прикрыл окно, массируя похолодевшие пальцы рук.

–Тебе холодно, что ли?– спросил Игнат.

–Да, а тебе не холодно?

–Не-а,– ответил тот, попивая пиво,– кто пьет, тому не холодно даже в лютую зиму.

–Но сейчас не зима, а мне что-то холодно стало,– заметил я.

По коридору вагона слышны были шаги каких-то пассажиров, но никто из них не говорил.

Появление новых пассажиров озадачило несказанно меня.

Вообще-то я человек не верующий, в мистику тоже не верю и не люблю книг и фильмов о мистике и всякой там чертовщине, но сейчас, взглянув на нескольких пассажиров в коридоре, наполненном вдруг туманом, я вздрогнул, подумав о самом невероятном…

Сказать, что рядом со мной и двумя собутыльниками стояли живые люди, было бы не совсем верно, если считать только контуры их тел настоящими полностью

телами людей.

Какие-то нечеткие, как облака, белые тени…

Их лица полностью были окутаны туманом, поэтому их в сущности различить весьма трудно.

Можете мне не верить, говорить, что я выпил водки и потом еще пива вместе с двумя собутыльниками, но я говорю чистую правду и только правду, будто я стою

перед судьей и даю клятву: говорить правду и только правду, клянусь говорить одну правду и ни слова лжи!

Трое контуров людских тел стояли рядом с нами, остановившись у окна в коридоре. Я предполагаю, что они стояли спиной к нам, судя по туманным контурам их тел. Они молчали и не двигались.

Игнат и Федя, увидев вошедших, тоже очень удивились, потирая лбы и думая, что совсем уж напились, когда всякая жуть начинает мерещиться!

–Уважаемые,– сказал Федя, обращаясь к вошедшим контурам (так будем звать с позволения нашего дорогого читателя вошедших), – куда едете? Далеко или нет?

Его вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа.

Такой идиотской физиономии, как у этого Феди в тот момент, я никогда не в жизни не видел. Особенно, когда он потом встал и попытался дотронуться до одного контура.

–Это… что… смерть?– воскликнул Федя, делая шаг назад и беспомощно смотря на нас с Игнатом.

–Почему?– задал не к месту вопрос Игнат, зная, что на него никто не ответит.

–Я захотел дотронуться до… этого…– прошептал Федя,– а моя рука как бы…. как бы прошла сквозь него всего…

–Как… прошла?– Икнув, спросил Игнат.

–А ты сам попробуй,– предложил Федя, показывая рукой на молчащих контуров

у окна.– Попробуй, не бойся, током не ударит…

–Тогда, может, ты?– спросил Игнат, обращаясь ко мне с надеждой, что я что-то смогу выяснить.– Мне… не хочется…

После короткой паузы я, набравшись храбрости, медленно встал, подходя к контурам.

-Ну, смелей!– подбадривал меня Игнат.

–Смелей током не ударит,– шепотом почему-то произнес Федя.

Я вытянул правую руку в направлении одного контура, слегка касаясь его.

–Ну?!– нетерпеливо спросил Игнат.

–Ну, что там?

Не ответив, я протянул правую руку далее в сторону окна и с ужасом обнаружил, что моя рука виднеется, выступая на длину мизинца из контура!..

То есть, если мне поверит сейчас мой дорогой читатель и не подумает, что я спьяну написал какую-то чушь, ситуация была крайне фантасмагоричной и выглядела таким весьма странным образом: моя рука легко, как острый металлический нож, прошла сквозь тело (или содержимое) этого контура и я видел выступающие пальцы моей руки с противоположной стороны контура!

Что делать?! Стоять так, вытянув руку, и чего-то ждать?! И что это за контур такой неживой рядом со мной стоит? Призрак, что ли?!

–Ну, что там?

Я не ответил на вопрос.

–Ну, что?!

Вновь не ответив обоим собутыльникам, я попытался отойти от контура, смотря

на пальцы моей правой руки. И на этот раз моя правая рука, уподобясь острому ножу, легко прошла сквозь весь молчащий контур!

–Это призрак…– шепотом ответил я Игнату.

Оба собутыльника встали, как по команде, уставившись на меня и открыв рты.

Я уселся у окна, где и сидел ранее, больше ничего не говоря и продолжая смотреть на контуры.

После некоторого молчания Федя и Игнат сели поближе к окну напротив меня, стараясь не смотреть на контуры.

–Совсем недавно я говорил вам о мертвых и живых, так?– спросил я собутыльников.– Помните мои слова о мертвых, которых иногда помнят и вспоминают, как настоящих живых, и о живых, которые на самом деле ведут себя, как мертвые, как роботы бездумные?

–И что дальше?– спросил Федя, выпивая сразу стакан водки.

–А то,– продолжал я, стараясь не смотреть на контуры у окна в коридоре,– что эти вот… стоящие там контуры, кажется, мертвые, но мы их видим… поэтому…

Я запнулся, увидев перед собой три контура, которые подошли ко мне.

Мои собеседники сидели молча, раскрыв рты и уставившись на контуры.

Один из контуров коснулся меня своим очертанием руки, тихо произнеся:

–Это вы о нас троих говорите?

Я не знал, что ответить, и, честно говоря, не хотелось говорить с подобными незнакомцами – полулюдьми, полумертвыми, как мне это казалось.

–Мы вернулись недавно с чеченской войны!– отвечая как бы на вопрос, сказал один контур.– Мы – те, кого уже никогда не будет на Земле!

После этих слов никто не говорил, был один только стук колес…

Оба собутыльника уставились на говорящий контур, не двигались, забыв об алкоголе. А я лихорадочно соображал, вспоминая ранние свои слова о живых и мертвых и думая, что же можно спросить у призраков или контуров.

Но мои невеселые думы прервал сам призрак, садясь рядом со мной: