Автобиография

Глава седьмая. Трудные времена

Нас ждали впереди большие перемены, но их время еще не наступило. Период с лета 2003-го по май 2006-го был одним из самых неурожайных в моей карьере: мы завоевали Кубок Англии в 2004-м и Кубок лиги два года спустя, но в Премьер-лиге выигрывали «Арсенал» и «Челси» (дважды).

Нам пришлось пережить трудные времена, прежде чем Криштиану Роналду и Уэйн Руни смогли привести клуб к победе в Лиге чемпионов в 2008 году. Мы пытались внедрить в состав опытных футболистов, но многие из них не смогли оправдать возложенных на них надежд. Дэвид Бекхэм ушел в мадридский «Реал», Верон перешел в «Челси», Бартеза в воротах заменил Тим Ховард, а в команде появились Клеберсон, Эрик Джемба-Джемба и Давид Белльон. Мог бы появиться и Роналдиньо, не ответь он сначала «да», а потом «нет» на наше предложение.

Не буду скрывать правду – это было не лучшее время для нас. Мы пошли по пути приобретения проверенных игроков, которые, как мы думали, смогут сразу вписаться в команду. Взять, к примеру, Клеберсона. Когда мы его подписали, он был игроком основы сборной Бразилии, только что ставшей чемпионом мира, а ведь ему исполнилось лишь 24 года. Верон был опытным футболистом, известным всему миру, Джемба-Джемба демонстрировал во Франции высокий уровень игры. Приобрести всех их было относительно легко и просто, и этот факт меня беспокоил. Не люблю, когда футболисты достаются легко; мне нравится бороться за игрока, нравится, когда продающий его клуб прилагает все усилия, чтобы удержать его у себя. Это означает, что он важен для них, означает, что ты покупаешь действительно ценного и стоящего игрока. Но все приобретения того времени дались нам слишком уж легко.

У меня также возникло ощущение, что мы решили купить каждого вратаря в стране. В первую очередь я имею в виду историю с Марком Босничем. Решение Петера Шмейхеля уйти из клуба, принятое им осенью 1998 года, в самом начале его последнего сезона, застало нас врасплох. Мы стали судорожно искать ему замену, что и привело к приобретению Боснича.

Несмотря на доходившие до нас слухи о его поведении вне поля, мы встретились с Босничем в январе 1999 года. Я отправил кого-то посмотреть, как он тренируется, и после изучения отчетов понял, что это не тот человек, который нам нужен. Поэтому я решил пойти другим путем и купить вместо него Эдвина ван дер Сара. Поговорил с его агентом и отправился за одобрением сделки к Мартину Эдвардсу, который в ответ заявил мне: «Извини, Алекс, но я уже ударил по рукам с Босничем».

Это был тот еще шок. Мартин ударил по рукам с Марком, и я понимал, что он не возьмет своего слова обратно, за что его можно только уважать. Но для команды это была плохая сделка, а Боснич принес одни проблемы, ведь его уровень физической подготовки никоим образом не соответствовал нашим требованиям. Но мы привели его в порядок, и, казалось, он неплохо справляется со своими обязанностями. В матче за Межконтинентальный кубок против «Палмейраса» в ноябре 1999-го он действовал просто блестяще, и именно его должны были назвать игроком встречи, а не Гиггза. Но вскоре все изменилось. К примеру, через три месяца, в конце февраля, когда мы приехали в гости к «Уимблдону», Марк жадно ел все, до чего мог дотянуться: сэндвичи, супы, стейки. У него был просто зверский аппетит.

– Ради бога, Марк, мы с таким трудом заставили тебя сбросить лишний вес, так зачем же ты сейчас обжираешься? – сказал я ему.

– Но я голоден, шеф! – ответил он.

Мы вернулись в Манчестер, и Марк сразу же принялся звонить в китайский ресторан, чтобы заказать себе еду на вынос. «Ты когда-нибудь остановишься? – спросил я его. – Подумай, что ты делаешь?» Но он меня не слушался.

Заменить такого игрока, как Петер Шмейхель, мягко говоря, непросто. Он был лучшим голкипером в мире, и внезапно мы его лишились. Ему на замену должен был прийти ван дер Сар, но и этот шанс мы упустили. Агент голландца предупредил меня: «Вам следует поторопиться, “Ювентус” уже ведет с ним переговоры». Но после разговора с Мартином мне пришлось вернуться к нему и сказать, что мы уже купили другого вратаря, а значит, более не заинтересованы в приобретении Эдвина.

И это тоже была ошибка: мне следовало взять ван дер Сара, несмотря на приобретение Боснича. Вскоре мы бы поняли, что представляет собой Марк, и тогда ван дер Сар стал бы основным голкипером клуба и, скорее всего, остался бы им вплоть до моего ухода в отставку. Мне бы не пришлось тогда тратить деньги на Массимо Таиби или Бартеза. Фабьен был хорошим вратарем, но проблемы дома во Франции помешали ему полностью раскрыться в нашей команде.

Позднее мы поняли: ван дер Сар был таким же великим вратарем, как и Шмейхель, хотя, конечно, они были по-разному талантливы. Шмейхель вытягивал такие мячи, которые просто невозможно было достать. «Боже, как он это делает?» – восклицал я в изумлении. Он обладал сумасшедшей прыгучестью, огромным атлетизмом. Ван дер Сар же выделялся хладнокровием, выдержкой, умением обращаться с мячом, организационными способностями. Совершенно иной вратарский стиль, не такой, как у Шмейхеля, но также бесценный для команды. К тому же Эдвин хорошо влиял на игроков рядом.

У Петера, напротив, были очень непростые отношения со Стивом Брюсом и Гари Паллистером. Шмейхель мог выйти из ворот, крича и ругаясь на них во все горло, на что Брюс отвечал: «А ну, большой немецкий пирог, вернись в рамку». Шмейхель просто ненавидел такое обращение и шипел в ответ: «Я тебе не немец». Вне поля они были хорошими друзьями, но на время игры Петер превращался в очень эмоционального человека.

Ван дер Сар не стеснялся высказывать в раздевалке свое мнение по поводу игры. У него был сильный голос, голос настоящего голландца. «А ну, хорош валять дурака!» – рявкал он. Шмейхель тоже любил покомандовать. Мне повезло, что в моей команде играли два лучших голкипера трех последних десятилетий. Нет, Питер Шилтон и Джанлуиджи Буффон – тоже отличные вратари, но, по моему мнению, Шмейхель и ван дер Сар – самые великие голкиперы 1990–2010-х годов.

Защищать ворота – целое искусство, и речь не только о чисто игровых функциях, но и о личных качествах, ведь вратарю недостаточно просто уметь хорошо выполнять свою работу. Тут неизбежны ошибки, и голкиперам приходится как-то справляться с ними. Особенно это касается игры за «Манчестер Юнайтед»: требуется немалое мужество и сильный характер, чтобы справиться со стрессом после матча, в котором ты не выручил команду. Я много раз просматривал игру Шмейхеля, прежде чем решился купить его. Алан Ходжкинсон, наш тренер вратарей, в то время говорил мне про Петера: «Бери его, это верное дело».

Поначалу я не был уверен, что в английскую команду стоит брать иностранных голкиперов. Мне вспоминается один из первых матчей Шмейхеля за наш клуб против «Уимбл дона». «Банда психов» прошлась по нему катком, давила его прессингом, била локтями. Шмейхель рычал от злости и обращался за помощью к судьям: «Рефери, рефери!»

Я смотрел на этот спектакль и думал: «У него нет ни единого шанса». Судьи все время были слишком далеко от места событий. В другой из своих первых игр Петер пошел перехватывать подачу на дальнюю штангу, но опоздал чуть ли не на два дня, и Ли Чепмен забил нам гол. Так что Шмейхель наделал немало ошибок, пока приноравливался к английскому футболу, и многие тогда задавались вопросом, что он вообще делает в клубе. Но он обладал невероятными физическими данными, был очень смелым и умел держать мяч. А какие великолепные передачи он делал! Эти навыки оказали ему большую помощь в его первые жаркие месяцы в команде Шмейхель почти каждую неделю играл позади одной и той же четверки защитников: Паркера, Брюса, Паллистера, Ирвина. Они играли вместе практически все время. У ван дер Сара же было много партнеров в обороне, и ему пришлось поиграть с разными центральными, разными крайними защитниками. Они все время менялись. Учитывая эти обстоятельства, Эдвину следует отдать должное за отличную организацию нашей обороны.

В это время нашим исполнительным директором, ответственным за трансферные сделки, был Питер Кеньон. Мне очень нравился игрок «Арсенала» Патрик Виейра, поэтому я попросил Питера позвонить лондонцам и узнать, можно ли нам будет его купить. Он сказал мне, что позвонил. Через некоторое время я упомянул об этом звонке в разговоре с Дэвидом Дином, и тот одарил меня таким взглядом, словно у меня внезапно на голове рога выросли. Он и понятия не имел, о чем я говорю. Кто-то из них двоих явно темнил, но я до сих пор не знаю, кто именно.

Мне часто звонили агенты игроков и говорили, что их клиент был бы рад поиграть в «Манчестере». Никогда в этом не сомневался, но также был уверен, что все футболисты были бы рады поиграть за «Арсенал», мадридский «Реал», мюнхенскую «Баварию» или любой другой суперклуб. Каждый игрок стремится попасть в суперклуб, это очевидно. Агентам от этого тоже хорошо, ведь они получают больше комиссионных за такие сделки. Именно в такой момент мы обратили свой взор на Верона.

В клубе в тот момент шли изменения. Быстрее всего распалась наша старая четверка защитников. Предугадать, что будет с командой в перспективе, – непростая задача для любого тренера. Когда внезапно все меняется, ты понимаешь, что запасного варианта у тебя нет. Поэтому-то в дальнейшем я старался обязательно планировать далеко вперед.

Верон был прекрасным игроком, очень выносливым. Должен признаться, мне было трудно работать с аргентинцами. Они слишком сильно любят свою страну, и ты чувствуешь, как где-то рядом с ними обязательно реет аргентинский флаг. У меня не было проблем с этим, но те, кого я тренировал, практически не говорили по-английски. Верон, к примеру, ограничивался одним лишь словом «мистер».

Но каким же отличным футболистом он был! Неиссякаемая энергия и прекрасное видение игры. Что же с ним было не так? Мы не могли подобрать ему позицию на поле. Если я ставил его в центр полузащиты, он мог закончить игру на позиции центрфорварда, или на правом краю, или на левом. Он постоянно охотился за мячом, и Скоулзу с Кином было крайне тяжело подстроиться под его игру в середине поля.

И хотя Верон провел за нас несколько великолепных игр, я видел, что команда не сформирована, что в ней нет позиционной стабильности, которую я всегда искал. Бекхэм покинул нас, Райан старел, равно как и Рой с Полом, и нам требовалась свежая кровь, которая придала бы нам импульс для развития. И хотя Верон выдал несколько впечатляющих матчей, в команде ему места не было. Он был единоличником. Если бы на тренировке у тебя сыграли «красные» против «желтых», то Верон бы выступил и за тех, и за других. Он играл везде, он бежал туда, куда ему хотелось. Даже если бы я тренировал его сотню лет, и то не смог бы подобрать ему позицию на поле. Он был темной лошадкой, слишком непредсказуемым. Как-то раз меня спросили, не пробовал ли я его в роли опорного полузащитника, прямо перед центральными защитниками. На это я ответил: «Эй, проснитесь! Я не могу удержать его на любой другой позиции, с чего бы ему вдруг заиграть на этой?» Очевидно, в «Лацио» он играл именно опорного хава и был там великолепен. Но он был вольной птицей – летал где хотел.

Были матчи, в которых он творил просто чудеса. В одной из предсезонных игр он обвел несколько игроков соперника на лицевой линии и отдал голевой пас ван Нистелрою. В другой игре он сделал великолепную передачу на Бекхэма, ударив по мячу внешней стороной стопы практически без замаха. Этот пас разрезал всю оборону соперника, Дэвид легко убежал от защитников и перебросил мяч через вратаря. Да, временами Верон был великолепен. Он был талантлив, одинаково хорошо играл обеими ногами, быстро бегал, изумительно контролировал мяч, гениально читал игру. Он был храбрым малым, не боялся жесткой игры, так что английский стиль игры не был для него препятствием. Он просто не вписывался в нашу команду.

Ходили слухи, что Верон был в контрах с другими игроками. Я так не думаю: он вообще практически ни с кем не разговаривал, в раздевалке всегда держался особняком. Он даже не знал английского. Нет, Верон не был нелюдимым букой, он просто не любил болтать.

Я приходил на работу и говорил ему: «Доброе утро, Себа».

– Доброе утро, мистер, – отвечал он.

И все, больше из него ничего нельзя было вытянуть. Припоминаю неприятную историю, как после одного еврокубкового матча Верон поссорился с Кином, но и только. В общем, Верон не оказывал дурного влияния на команду.

Мы пытались изменить свой стиль игры в еврокубковых баталиях. Через два года после победы в Лиге чемпионов в 1999 году мы играли в гостях в Бельгии против «Андерлехта» и в Голландии против «ПСВ» и оба раза продули исключительно из-за пропущенных контратак. Мы действовали по традиционной для нас схеме 4–4–2 и были биты. Я сказал тогда игрокам и другим тренерам, что нам надо научиться лучше контролировать мяч и плотнее действовать в полузащите, иначе мы будем продолжать терпеть такие поражения: соперники нас раскусили и знали, как теперь против нас играть. Поэтому мы перешли к схеме с тремя полузащитниками в центре поля, и Верон был частью этих изменений.

Перестраивая команду, что в то десятилетие мне приходилось делать не один раз, я пытался заполучить многих игроков, которые мне нравились. Таким, к примеру, был Паоло ди Канио. Мы сделали ему предложение, которое он принял, и когда мы уже практически ударили по рукам, он вдруг заявил, что хочет большего. Мы не могли удовлетворить эти новые требования и отказались от его покупки. Но Паоло был из тех игроков, кому всегда бы нашлось место в «Юнайтед»: он привлекал на стадионы людей и заставлял фанатов вскакивать с кресел. У меня было много таких игроков в «Манчестере» за долгую тренерскую карьеру в клубе.

Другой рыбкой, сорвавшейся с моего крючка, был Роналдиньо. Я дал свое согласие на его покупку, Карлуш Кейруш может это подтвердить. Но не сложилось. Эта попытка показывает, что мы всегда стремились заполучить в свои ряды талантливых футболистов, которые могли бы стать иконой клуба. Я всегда охотился за такими игроками. Рассуждал тогда примерно так: «Мы получаем 25 миллионов фунтов за Бекхэма и отдаем за Роналдиньо 19 миллионов. Бог мой, проснись, это же просто грабеж средь бела дня».

В августе 2003 года мы возвращались из тура по США и сделали остановку на острове Ньюфаундленд для дозаправки. Это был маленький аэропорт, и лишь одно здание виднелось на горизонте. Пока мы ждали дозаправки, кто-то из членов экипажа открыл дверь, чтобы проветрить кабину, и у ограды мы увидели маленького мальчика с флагом «Юнайтед». Нам было запрещено покидать самолет, мы не имели права выйти на летное поле, максимум, что нам можно было, – это стоять на трапе. И вот мы стояли там и махали этому маленькому фанату «Юнайтед», прижавшемуся к ограде в какой-то богом забытой дыре.

Вернувшись в Европу, мы сделали остановку в Португалии, во время которой продали Верона, уже успевшего сообщить Квинтону Форчуну о своем переходе в «Челси». Но я не собирался отпускать его меньше чем за пятнадцать миллионов, тогда как «Челси» предлагала девять. «Ни за что, – сказал я, – мы не продадим его за девять». Но в Португалии Кеньон сказал мне: «Я договорился с ними, и цена трансфера – 15 миллионов». Затем мы провели матч с лиссабонским «Спортингом», в котором Джону О’Ши противостоял Криштиану Роналду. До сих пор помню, как крикнул Джону: «Шизи, держись к нему поближе!»

– Я не могу! – последовал жалобный ответ.

Через месяц мне позвонил Дэвид Гилл и сказал: «Кеньон уходит в “Челси”, что скажешь?» И место Питера занял как раз Дэвид. Это было просто отличное изменение, Дэвид великолепно справился с новыми обязанностями. Мне кажется, Питер Кеньон слишком много на себя взваливал и из-за этого не успевал разобраться с некоторыми наиболее важными задачами, тогда как от исполнительного директора в первую очередь требуется умение доводить дело до конца.