Полное оZOOMление

Как устроить личную жизнь в условиях самоизоляции

Сын – студент второго курса физфака МГУ Василий (да, я могу повторять это бесконечно, поскольку от самой фразы впадаю в материнскую экзальтацию) – тоже учится онлайн. Лекции, семинары. Но тут я зашла к нему в комнату и увидела, что он стоит в футбольной форме своей университетской команды и держит на ноге футбольный мяч, причем грязный, вроде как чеканит. Дочь фотографирует. Потом сын снял форму и взял гантели. Поднял два раза. Дочь продолжала съемку.

– Это что? – спросила я.

– Отчет по физре. Дважды в неделю надо отправлять, как я занимаюсь спортом, – ответил сын, заваливаясь на кровать.

– А мне доклад про здоровый образ жизни на физру писать, – грустно добавила дочь.

Но тут я заметила, что Василий часто выходит на балкон. Причем старается делать это тайно. Надо учитывать, что обычно он громыхает всем, до чего дотрагивается, а тут вдруг научился аккуратно прикрывать дверь. Я даже не замечала его отсутствия, пока таинственным образом из кухни не стал исчезать мусор. Вот еще пять минут назад я собиралась его вынести, а ведро уже стоит пустое. И судя по тому, что в нем не появился новый пакет, это дело рук сына – он никогда не меняет пакет в ведре.

– Вась, ты где был? – невинно спросила я, когда сын вернулся с балкона.

– На общем балконе на этаже, – ответил он, – дышать ходил.

– Вась, ты куда ходил? – спросил отец семейства.

– На балкон, – повторил терпеливо сын.

– Тебе не кажется, что он начал курить? – спросил меня вечером муж.

– Не знаю. Но запах я не чувствую, – пожала плечами я. Сыну девятнадцать, так что он сам вправе разбираться со своими вредными привычками.

– Может, электронные сигареты?

– От них тоже есть запах.

На следующий день Василий снова тайно посещал… балкон.

– Может, выходит выпить? – поделилась я своими мыслями с мужем.

– Глупости, ему ничто не мешает выпивать дома. Я сам ему вчера виски предлагал. Он отказался. – Муж категорически отверг версию с тайными возлияниями.

Поскольку я не могу долго молчать, если меня что-то волнует или интересует, на следующий день я спросила сына напрямую:

– Васюш, а что у тебя на балконе происходит?

– Личная жизнь, – ответил сын.

– Это как? – уточнила я, поскольку мне уже вправду стало очень интересно. Может, и мне такая личная жизнь нужна?

Выяснилось, что в нашем подъезде живут три прекрасные девушки, которые избрали общую лестницу для личных тренировок во время самоизоляции. Одна с девятого этажа, другая с шестого, третья с пятнадцатого.

Наш незастекленный балкон на тринадцатом этаже оказался вроде как посередине маршрута. К тому же мы никогда не запирали дверь, ведущую с общей лестницы на наш балкон и лестничную площадку. Так что именно на нашем этаже девушки останавливались, чтобы потянуться, передохнуть и сделать несколько махов ногами. На балконе же, куда Василий действительно выходил подышать, они и познакомились.

– А ты не хочешь с ними бегать? – спросила я.

– Зачем? Они сами прибегут, – улыбнулся сын.

– То есть ты пока встречаешься сразу с тремя? – уточнила я.

– Ну да, у них график тренировок не совпадает.

– И какая из них тебе больше нравится?

– Пока не определился.

Раз в месяц отец семейства пересылает Василию деньги на карту – на питание, проезд и прочие нужды студента. Официальная стипендия у нашего бюджетника – две тысячи четыреста рублей. Говорят, что на гуманитарных факультетах и того меньше. Муж вспомнил, что в его время – 1980-е – в том же университете стипендия хорошиста составляла 40 рублей, отличника – 50. Как он говорит, «по ощущениям», поскольку точный эквивалент подсчитать затруднительно, это примерно нынешние 20 и 30 тысяч рублей соответственно, вряд ли меньше. Десять сытных комплексных обедов в ресторане гостиницы «Москва» на одну стипендию в советское время – это не шутки!

– А если потом развестись и снова жениться, то это работает? – услышала я разговор сына по телефону. Мое богатое воображение уже нарисовало на моей собственной кухне юную барышню, которую я должна буду считать своей родственницей и делиться кастрюлями. Но все оказалось не так страшно. Оказалось, сын смотрит список возможной материальной помощи от студенческого профсоюза – на их факультете это очень влиятельная организация. Список, надо признать, приличный и включает в себя не только выплаты по таким признакам, как «потеря кормильца», «из малоимущей семьи», но и, например, небольшую компенсацию в случае операции по коррекции зрения. По всем пунктам есть оговорка – не более десяти тысяч. Самые существенные выплаты – в случае женитьбы или замужества и рождения ребенка. Молодую семью готовы поддержать суммой около 18 тысяч рублей. Вот мой сын и решил в шутку уточнить: это единоразовая выплата или женись сколько хочешь?

В условиях карантина студентов поддержали материальной помощью в полторы тысячи рублей.

Вася мне сейчас очень помогает – разбирается с круговыми лампами, ставшими практически жизненной необходимостью в условиях самоизоляции. Они нужны для установки света во время видеозаписей. А их у меня теперь много.

Сначала купили круговую лампу для меня, потом организация мужа прислала «казенную». Наша оказалась лучше. Сын умеет выставлять свет так, чтобы я не сверкала сединой, а муж – лысиной. Чтобы наши морщины не бросались в глаза. Он умеет отправлять «тяжелые» видеофайлы, показывает, сколько времени осталось до конца съемки, если, например, требуется ровно три минуты или не больше пятнадцати. Ладно, чего уж говорить – только сын умеет меня снять так, чтобы я себе нравилась в кадре. Он бросает все свои дела, чтобы мне помочь.

– Может, Васе приплачивать за дополнительную работу? – спросила я растроганно у мужа.

Василий в это время причитал, что ему надо было поступать на операторский факультет ВГИКа, а не на физфак МГУ.

– Я ему сократить хотел, пятьдесят процентов платить, как всем, – рассмеялся муж.

– Тогда я из своих ему перечислю, – ответила я.

– Он же не врач, а ты не Минздрав, – продолжал шутить муж.

– Он меня сейчас убьет. Я уже четыре раза переодевалась для съемки. И три раза вступительную часть записывала. То слово не могла выговорить, то забывала, о чем сказать хотела. Он страдал, – призналась я.

– Готовься к съемке заранее, – строго ответил муж.

– Я готовлюсь! Но у меня от этой круговой лампы глаза вываливаются.

– У всех вываливаются.

– Мам, ты права в главном, – зашел в комнату сын. – Ты умеешь сделать так, чтобы отвратить ребенка от занятия, а не привлечь. Я точно не женюсь в ближайшее время. Спасибо тебе большое.

– Вася, семейная жизнь – это счастье!

– Да, мам, конечно. Я это давно понял. Сейчас прямо остро осознал. Но хотя бы попытайся справляться без меня.

– Васюш, я не могу без тебя. Когда ты будешь жить отдельно, я буду тебе звонить и спрашивать, какую кнопку мне нажать на телефоне или на компьютере! Еще буду просить показать мне твой холодильник и кухню в режиме реального времени! И, кстати, у тебя есть младшая сестра, которая тоже будет требовать внимания.

– Вот поэтому я не женюсь.

– Какая связь?

– Мне надо найти девушку, которая станет терпеть и тебя, и Симу!

– Почему это нас надо терпеть? – строго и даже обиженно спросила Сима. – Нас надо любить.

– Мы не будем тебе часто надоедать! Всего два раза в день. Или три. Ну, максимум четыре. А папа будет присылать тебе фотографии уточек, рассветов и закатов! – пообещала я.

– А ты будешь делать со мной математику! – пригрозила Сима.

– Все, можно я хотя бы на три часа самоизолируюсь в свою комнату? – застонал сын.

– Можно, только сначала проверь домашнее задание по математике у сестры. И она там что-то не поняла в олимпиадном курсе – объясни ей, пожалуйста. Еще надо в магазин сходить – опять вода и соки закончились. А после этого сколько хочешь самоизолируйся. Обещаю, даже не зайду в твою комнату. Только один раз – спросить, что ты хочешь на ужин.

– А я зайду два раза, – пригрозила Сима, – потому что я скучаю, даже когда ты в соседней комнате.

Совершенно случайно заметила у сына под футболкой шнурок. Раньше точно не было никакого украшения.

– Вася, у тебя там что, крест? – ахнула я, представляя, что сын до самоизоляции успел пройти обряд крещения и начал ходить в церковь. Тут же начала паниковать – сын перестал ужинать и иногда просит порезать ему салат или приготовить что-нибудь легкое. Говорит, что не голоден. А вдруг он держит пост? А я ему мясо предлагаю. Хотя вроде бы все посты уже прошли.

– Мам, ну ты совсем уже, – ответил сын и показал украшение. Две железные пластины с выбитыми на них названиями групп. На одной – «Нирвана». Я успокоилась. «Нирвану» я знаю.

Буквально дня через два Сима провела у Васи в комнате инспекцию. Она собиралась забрать у брата клей, скотч, линейку, листы бумаги, маркеры, выданные ею ранее. Сима всегда все помнит и составляет списки, кто у нее что взял. Я, например, у нее беру шпильки и резинки для волос, и она точно помнит, сколько шпилек я ей должна. Непонятные или неучтенные вещи Сима не признает и требует объяснений.

– Мам, а что у Васи за пакет под столом лежит? – спросила у меня дочь.

– Понятия не имею, – ответила я. – А что? Это ведь его пакет. Давай мы не будем брать личные вещи Васи. Это нехорошо.

– Я знаю, что нехорошо. А то, что этот пакет пахнет так, что мне нехорошо, – это хорошо?

Да, к запахам Сима очень чувствительна. Опять же, я помню, как находила у сына, еще младшего школьника, стухшее вареное яйцо, которое он спрятал в рамках эксперимента. Кажется, собирался выделять аммиак. А про огрызки яблок, банановую кожуру, которые мумифицировались на дне ранца и почти разложились на молекулы, я вообще не хочу вспоминать.

В пакете обнаружилась футболка, причем женская. Мужской длинный шарф. И вязанная крючком тюбетейка, которую носят мусульмане. Нет, не кипа, что я еще могла бы объяснить наличием еврейских предков.

– Прости, пожалуйста. Но мне пришлось заглянуть в пакет, – предупредила я сына. – Давай я все постираю и сложу обратно. Хотя, конечно, у меня вопрос.

– Про женскую футболку? – рассмеялся сын.

– Нет, про головной убор. Ты… тебя волнуют вопросы религии? Ты ходишь в мечеть?

– Да, мам. Надеваю женскую футболку, обматываюсь шарфом, тюбетейку на голову – и в мечеть! Отмечали день рождения, народу было много. Кто-то забыл. Я уходил последним и забрал на хранение. Уже полгода под столом пакет валяется. Хотел отдать вещи, но тут самоизоляцию объявили.

Я как-то ласково намекнула сыну, что страдаю. И пусть он мне рассказывает хоть что-нибудь. Не важно, про что. Мне все интересно. Сын показал презентацию – Роскосмос приглашает студентов физфака стать участниками космического форума. Организаторы – что-то вроде кафедры физики космоса, отдела космических наук НИИ ядерной физики и еще много других красивых слов. Особенно меня тронули названия спутников, которые тоже значились в проспекте – «Татьяна-1», «Татьяна-2», «Ломоносов 2016», «Сократ-Р».

– О, давай ты пойдешь на эту кафедру, запустишь спутник и назовешь его моим именем! – обрадовалась я, – Кто-то же назвал спутник «Татьяна». Наверняка в честь любимой жены или дочери!

– Или в честь святой Татьяны – покровительницы МГУ, что логичнее. Мам, ну сама подумай – может ли спутник называться «Мария»? Это же не вилла в Италии или Испании. Вот «вилла Мария» – просто отлично звучит.

– Ты сейчас меня обидеть хотел или комплимент сделал?

– Конечно, комплимент. Вилла – лучше, чем спутник!

– Какая вилла в нынешней ситуации! – закричала я, поскольку наша поездка не на виллу, а в квартирку на берегу моря отложилась до лучших, не пойми каких, времен.

Так что с космосом у нас не сложилось. Сын объявил, что подумывает пойти на кафедру физики ускорителей и радиационной медицины. Тут я от гордости чуть со стула не упала и решила испечь по такому случаю торт.

– Ты будешь людей лечить, да? Создавать аппараты, которые помогут бороться с раком? – спросила я.

– Ну или буду облучать продукты, чтобы продлить им срок годности. Очень актуально сейчас.

– Не хочу ничего слышать! Ты не будешь облучать продукты! Иначе ты не мой сын! Продукты должны быть свежими без всяких сроков годности! Ты вырос на твороге, который я сама делала! Да я сыр ради тебя научилась варить! Хлеб домашний пеку! Рыбу, которой я могу смотреть в глаза, по всему городу ищу! Я буду думать, что ты хочешь спасать человечество! И вообще, я хочу знать, как зовут твою девушку! И бывшую, и будущую! Хочу знать, как твои дела в университете и почему ты опять завис в телефоне! Прояви уважение! Что ты сейчас читаешь? Что смотришь? Я все еще имею к тебе отношение!

– Хорошо, мам. В телефоне шахматы – играю онлайн с однокурсником. Читаю Бобби Фишера. Арина, Катя, Настя. Еще были Алиса и Лиза в младшей школе, но ты про них уже писала. Сейчас никого. Ну, почти. Саша с девятого этажа, которая бегает, вроде ничего, только зожница на всю голову. Смотрю новый фильм Скорсезе. Кстати, ты сейчас со мной как журналист разговариваешь или как мать? – рассмеялся сын.

– Как писатель, если честно, – призналась я.