Свет во мраке

Глава пятая. Вылазка

Первые стрелы ударили в Однорукого. Но не похоже чтобы ниргал обратил внимание на такой пустяк. Он и бега не замедлил, продолжив нестись плечо к плечу со столь же молчаливым собратом. Я мчался аккурат за ними, тяжело бухая металлическими сапогами по сырой земле. За мной бесшумно бежал Рикар, единственный из нас кто казался беззвучным призраком. Единственное мне оправдание – в столь тяжелых доспехах на цыпочках не побегаешь.

Двух лучников – стольких я заметил – ждала грустная судьба после первого же их залпа. Ниргалы вскинули арбалеты, щелкнули спуски, прогудели тетивы, вниз по склону горки закувыркалось безвольное тело одного, второй же сучил ногами среди кустарника, схватившись на вонзившийся чуть выше пупка болт.

– Ох… – издал странное оханье-вздох один из стоявших внизу охранников. Совсем молодой парень – юное веснушчатое лицо, голова маловата для столь большого шлем, а тонкая шея кажется слишком тонкой – что и доказал меч одного из ниргалов, перерубивший ее и отправивший молодую голову в короткий полет к земле.

Там было еще трое – эту четверку воинов мы приметили издалека и что есть сил бросились к обходящим свою территорию часовым. По пути нас засекли лучники, попытались убить, но потерпели фиаско. А вот мы жатву крови взяли. Два лучника и три часовых погибли столь быстро, что ниргалы казались посланниками самой смерти пославшей их по чужие души. Четвертый схлопотал от Рикара тяжкий удар по голове самым обычным камнем, который здоровяк подобрал по пути сюда. Ну да – если шарахнуть топором, то побеседовать вряд ли уже получится. Рикар мало что делал вполсилы.

Я же не стал останавливаться рядом с местом короткой стычки, продолжив бежать вперед, прямиком к горке. А мне навстречу неслась еще одна четверка часовых – в таких же кожаных доспехах, шлемах, одинаковых серых просторных штанах и сапогах. Их снабжение не знает недостатков. А вот воины особой сообразительностью не отличаются – увидев одинокого воина вырвавшегося далеко вперед, они решили его прикончить. Я испытал некий отстранённый азарт – а получится ли у них? Так вековой дуб презрительно смотрит на подошедшего к нему человека с топором в руках. Но дуб проигрывает и падает… не стоит ли мне поубавить спеси?

Удар….

Я действовал своим способом. Удару меч я предпочел удар плечом, вбив его в грудь первого из воинов вооруженного длинным мечом со странной формы лезвием. Он успел рубануть меня между шлемом и плечом, но до моей плоти не добрался. А вот я отчетливо ощутил хруст его ребер – до столкновения я бежал очень быстро, ударил всем весом тела в доспехах. Противника отшвырнуло назад. Он беззвучно разевал ставший окровавленным рот, выплевывая кровавую слюну и пытаясь сделать вдох. На меня обрушился тройной удар вражеских мечей. Но доспехи вновь с честью выдержали натиск. Дай противнику время и он сумеет найти мое уязвимое место, однако я не был столь великодушен, равно как и мои подоспевшие друзья.

Оставив на земле еще четыре бездыханных тела мы прошли дальше. И чуть задержались на пороге самой настоящей массивной двери вырезанной в теле горы. За ней шел длинный понижающийся коридор скупо освещенный одиноким светильником. Мне в ноздри пахнуло подземной сыростью, теплом, запахом съестного. До ушей донесся шум слитый в единое бормотание….

– Либо туда – либо назад – произнес ничуть не запыхавшийся Рикар – Стражи вокруг много. Вот-вот заметят учиненное нами безобразие.

– Туда – решительно произнес я и двинулся вперед, перешагнув мощный каменный порог.

Сама дверь тоже из камня. Толщиной в две ладони. Целая плита. Что же за петли ее удерживают? Позади нее, через десять шагов еще одна – уже деревянная, окованная железом. И закрытая. В середине решетка небольшого оконца. Ячеи узкие, не пролетит стрела. За решеткой прикрытая ставня. Но дверь чересчур хлипка, не похожа на серьезное препятствие для вооруженных мужчин знающих что такое таран и огонь.

Я уперся рукой. Налег. Дверь не шелохнулась. Хотел попробовать топором, но меня ухватил за плечо здоровяк и молча указал вверх. Я поднял глаза и вздрогнул – над нашими головами тянулась деревянная решетка поверх которой тяжким грузом лежали камни. Тут не надо быть мудрецом дабы понять – поднимись тревога, ударь, кто в дверь наглее, чем обычно и кому-то по ту сторону достаточно дернуть за рычаг или веревку, чтобы обрушить на наглецов массивные глыбы.

Задумчиво поглядев наверх, я пожал плечами, повернулся, чтобы уйти, но раздался легкий скрип и дверь начала открываться….

Я чуть подался назад пропуская мимо себя край двери и резко рванулся вперед, зажав в ладони горло воина с пышными усами и чересчур щеголоватой бородой.

– Дисциплина страдает – поведал я воину прежде чем свернуть ему шею. Отбросив умирающего в сторону, я ударил мечом бросившегося к стенной нише часового. Ударил с такой силой, что прорубил шлем и рассек череп. Ворвавшийся следом Рикар схватился сразу с тремя врагами. За ним тяжело и грозно вошли два ниргала, сразу нацелившись смотровыми щелями шлемов на врагов.

Наша боевая разведывательная вылазка внезапно превратилась в чуть ли не настоящий штурм. Что ж – я не был против. Медленное продвижение вслед за войском Тариса давно уже мне наскучило.

А еще я…. Я немного проголодался. Что-то внутри меня, нечто вечно жаждущее, давно уже металось в моей утробе и требовало, требовало, требовало чего-нибудь куда более особенного чем обычная похлебка из общего котла и травяной настой. Я жаждал ощутить теплые капли чужой крови на лице, почувствовать как моя кожа поглощает силу….

И вот оно….

Рванувшись на помощь здоровяку, я сумел урвать себе кусок пирога – буквально выхватил из рук Рикара последнего уцелевшего, но покрытого ранами воина, после чего вырвал ему горло. Рикар с глубокой обидой взглянул на меня, покачал головой в немом укоре – он ведь почти дотянулся своим топором.

– Кто успел – тот и поспел – хрипящим шепотом невозмутимо поведал я.

– За вами поспеешь! – проворчал здоровяк, тыльной стороной ладони стирая с топорища потеки красной влаги – А собеседника мы так и не нашли! К чему вот всех перебили? Ровно хорьки в курятнике….

– Соскучились – пожал я плечами и Рикар понимающе кивнул. Наши души требовали боя. Мы устали от простой ходьбы по лесным дебрям.

– Дальше?

– Дальше – усмехнулся я – Но сначала….

Шагнув к отворенной тяжелой двери, я вбил лезвие трофейного меча, дернул оружие на себя. С жалобным треньканьем меч разлетелся на куски, в моей руке осталась лишь рукоять.

– Ну-кась…. – меня оттеснила ручища Рикара, он приладился зачарованном топором, налег на топорище всем телом. Застонал протяжно металл, мощные дверные петли начали с хрустом изгибаться, выворачиваться из гнезд. Еще один рывок, затем еще один. Усиленный магией топор с легкостью выдерживал приложенную к нему нагрузку, а вот металл и дерево двери оказались не столь стойки. И с каждым мигом поддавались напору хрипящего Рикара….

Вскоре дело было сделано.

Дверь перестала закрываться, и для верности была заблокирована, утопленный в стенной нише рычаг полностью убран, сама ниша забита тяжеленым камнем служившим скамьей местным стражам. Теперь никто не сумеет перекрыть нам путь к отступлению – во всяком случае, сделать это быстро не получится. В довершение всего я подхватил со скального пола тела погибших охранников и воспользовался ими как дополнительными блоками – тело одного сумел втиснуть в нишу заткнутую камнем, не обращая внимания на хруст его костей. Остальные трупы набросал у двери, так, чтобы они служили надежным препятствием. Будь у меня сил как у обычного человека, пришлось бы попотеть, а так я управился за то время, что Рикар потратил на вытирание рук о висящий на стене теплый плащ. Видимо в зимнее время тут те еще заморозки.

Несмотря на недовольное пыхтение Рикара и молчаливое неодобрение ниргалов, я возглавил наш спятивший отряд. Хотя видит Создатель здесь было где развернуться – широкий коридор поражал своей солидностью, ровностью пола, стен и потолка. Через равные промежутки горели факелы – причем ярко и практически без копоти, хотя на потолке заметны черные пятна сажи. Но факелы точно непростые – видать делал их мастер своего дела и не из абы каких материалов. К чему я это? К тому, что даже в крохотных мелочах чувствовалась именно солидность, богатство, отсутствие экономии. Тут все поставлено на широкую ногу – как во дворце богатейшего короля, чья казна ломится от золота и драгоценных каменьев.

– Работа гномов – тихо молвил идущий позади Рикар, явно недовольный доставшийся ему ролью. А что поделать? Он самый уязвимый из нас четверых. И ветеран осознавал это, поэтому бурчал больше для приличия.

– Коридор?

– Он самый. Коротышки потрудились. Из невольников?

– Из них самых – кивнул я, зная, что Рикар увидит мой жест – шлем я снял, хотя и понимал, что делаю глупость. Но мне требовались все органы чувств в полной мере, а глухой ниргалий шлем служил просто превосходной заглушкой для слуха и зрения.

– Но где их держат?

– На поверхности – ответил я – Думаю с другой стороны горки. Или в паре лиг отсюда – там, где основное поселение. Здесь не живут, Рикар. Это… это место работы, место службы. Как оставленные нами каменоломни.

– Хм…. Почему решили так, господин? Место здесь защищенное. Надежное. С наскоку приступом не взять….

– Мы взяли.

– Мы взяли…. Но думается мне, что взяли мы только дверь и кусок коридора. И скоро нас отсюда попрут как поганых склирсов с городского кладбища. Так почему не живут?

– То же ощущение что и там, в каменоломнях – пояснил я – Будто что-то нависает над головой, копошится под ногами, витает перед глазами. Кто-то шепчет что-то в уши неразборчиво, дышит в затылок и остро покалывает иглой между лопаток.

– Я такого не….

– Почувствуешь – перебил я мягко и уверенно – Здесь гнездится что-то темное, Рикар. И с каждым шагом я ощущаю это все сильнее. Здесь что-то очень темное и очень древнее. Колышущаяся тьма….

– От сказали, так сказали!

– Как мог – усмехнулся я и резко поднял руку – Тихо! Шаги!

– Много? – деловито поинтересовался упавший на колено здоровяк, мигом приложивший ухо к холодному камню.

– Не знаю…. – шепотом отозвался я, чуть отступая и вжимаясь в стену.

Ниргалы наблюдали за мной с ледяным спокойствием и, как мне показалось, с некоторым презрением – ну-да, столь мощным рыцарям как мы прятаться не к лицу. Мы атакуем в лоб и проломим любую защиту….

Как выяснилось через несколько мгновений, подобным образом размышляли не только мы. Едва различимые шаги переросли в мерный гулкий грохот, показавшийся мне чересчур знакомым, почти родным. Не успел я разобраться в этом впечатлений, как из-за косого поворота, из дымного сумрака подземелья, к нам шагнуло четыре массивные фигуры. И мне почудилось, что это я сам тяжело шагаю по камню – ибо идущие к нам незнакомцы были облачены в знакомые мне доспехи, глухие шлемы, а за их плечами покачивались черные плащи. Ниргалы…. К нам шагали ниргалы!

Щелчки разряженных арбалетов раздались одновременно. В отшвырнувшего меня в сторону Шрама ударило сразу два арбалетных болта и со звоном отлетели прочь. Со злым ворчанием я ударился о стену, оттолкнулся от нее и прыгнул вперед, избежав хватки Однорукого, попытавшегося оттеснить меня назад, в то время как Шрам выхватил меч и шагнул к врагу. За его спиной встал Рикар, держащий наготове топор.

Давно такого не бывало, чтобы меня пытались убрать с поя боля.

Что ж…. на этот раз нам противостоял действительно грозный противник – могучие и бесстрастные ниргалы. Их не уговорить, их не напугать, их можно только стереть в порошок – и лишь тогда они остановятся.

Звон мечей. Лязг столкнувшихся доспехов. Снова звон – на пол летит взятый на излом сломанный вражеский меч, не выдержавший крепости нашего усиленного оружия. Скрежещут мечи по доспехам, два шлема разом ударили друг о друга. Череда ударов кулаками и коленями выбила из фигур рыцарей-соперников гулкий звон. Кто-то рвется ко мне и Рикару, другие пытаются их остановить.

В этот момент в почти что звериную схватку вмешался я. И вмешался самым рьяным образом, попросту ухватив одного из врагов ниргалов, безбоязненно приняв на грудь страшный по силе удар мечом. И сразу ощутил, насколько ниргалы отличаются от простых воинов – от удара я содрогнулся всем телом, от пяток до макушки. Меня будто кузнечным молотом огрели по груди. Дыхание не перехватило – грудная пластина толстая и мощная, ее так легко не прогнуть – но в ушах зазвенело. Меня это не остановило. Я продолжил начатое движение, резко ударил ногой, попав куда целился – по колену схваченного врага. И мы завалились – я падал спиной назад, обеими ладонями схватившись за шлем противника и тяня на себя. Шлемы ниргалов закреплены жестко, но они не одно целое с доспехами. Мне удалось отклонить шлем так, чтобы между ним и спинной броней приоткрылась крайне узкая щель. Рикару этого хватило – с диким ревом он вбил лезвие топора в открывшийся зазор, пробив заточенным до бритвенной остроты лезвием кольчугу, разбив и смяв ее, а затем добравшись до живой плоти и сотворив с ней то же самое – разрезав, раскромсав и разбив. Тяжелый шлепок и легкий неприятный хруст, ниргала затрясло в ужасной судороге, он забил руками, ногами, заколошматил шлемом по моей груди, я услышал тихий хрип доносящийся из глухого шлема. Тычком свалив его с себя, я обеими ногами ударил по коленям следующего противника, но на этот раз откатился – лишь бы повалить. Удалось – взмахнув руками, враг упал на оба колена, попытался подняться, но на его голову обрушился град ударов, что уподобило его голову кузнечной наковальне. Улучив момент, Рикар вдруг откинул топор, выхватил что-то из-за пояса и рванулся вперед. Удар,… отпрянувший здоровяк шагнул к еще одному прижатому к стене Одноруким врагу, нанес новый удар, странно и резко несколько раз дернул локтем ударной руки. Я ничего не понимая застыл – оба «приласканных» им ниргала повалились, затряслись, гребли руками пытаясь встать, били ногами в каменные стены, выбивая в них дыры и награждая нас горстями щебня. Но это агония…. Или нечто сильно на нее похожее.

Рикар подобрал топор, поставил стоймя, оперся о топорище и тяжело выдохнул:

– Снова собеседника разговорчивого не сыскали, господин. Эти немыми оказались….

– Чем ты их?

– А вот.

«А вот» оказалось тонкой, но страшно иззубренной длинной спицей посаженной на короткую толстую рукоять. У Рикара таких было две. И по каждой такой вот спице он воткнул в узкие смотровые щели вражеских ниргалов. Не просто воткнул – Рикар медленно показал как именно он ударил и я содрогнулся – опытный ветеран вонзил иззубренные спицы и подергал их там, в глазнице и мозге врага в разные стороны, буквально взбалтывая содержимое их голов. Так старательная хозяйка взбалтывает в миске пару яиц для омлета.

– А спицы кое чем смазаны вдобавок – пояснил Рикар – Особым отцовским рецептиком. Он сам его в свое время придумал, сам и довел до ума на разных… разных людишках. Как он говаривал, на сороковом покойничке рецептик дорабатывать уже не надо было – действовало отлично и быстро.

– Вижу – ошарашенно кивнул я, глядя на двух еще живых, очень даже живых, но бешено трясущихся ниргалов, над которыми склонились два таких же воина и выжидали момента для нанесения последних ударов милосердия. Хотя тут как посмотреть – эти гады такие живучие, что могут пережить тяжкое повреждение мозгов и отравление особым «рецептиком». Но кем же был папаша Рикара?

– Стой – вздрогнул я, снимая шлем – я и не помнил когда одел его. Уже привычка появилась.

– Стою, господин?

– Спицы эти твои… – никак на этих соколиков приготовил, злыдень ты? – я указал на Шрама и Однорукого.

– А на кого ж еще? – фыркнул здоровяк, ничуть не смущаясь ни моего взгляда, ни присутствия тех, «на кого точился топор» – Я господин не такой как вы. Ой не такой.

– Это какой не такой? – буркнул я, сдирая с одного трупа черный плащ и вытирая доспехи начиная с груди и ниже – меня залил из перерубленной шеи тот ниргал, кого я уронил первым.

– А такой! Я не забыл, что эти ребятки посланы к нам совсем не другом. Сегодня они слушают нас, выполняют все верно и быстро, а завтра получат приказ от настоящего хозяина и вот тогда хлебнем мы лиха, когда эти непрошибаемые образины начнут нас вырезать.

– Да уж…. Ну ты…. Нет, все верно, конечно, но….

– А что такого? Я не скрываясь делал. Даже объяснил им – пожал плечами Рикар – Это дело такое, господин. Настоящий воин всегда поймет. И они меня поняли – по глазам их видно было. Но вот ведь поразительно…

– Что?

– Яд отца моего губителен страшно. Он мне его завещал, а так же велел, никогда и никому не раскрывать секрета. Ибо погибель в одной капле кроется. Говорю же – на многих приговоренных людишках опробовался, благо их разрешения спрашивать не надобно было. Воистину ниргалы живучи безмерно….

– Слушай, твой отец кем именно подвизался? – не выдержал я – Однажды уже спрашивал как-то, но ты ответил расплывчато.

Спрашивая, я осматривал себя и союзников. У Рикара короткая и неглубокая рана ладони – я не видел как он получил ее. Ниргалы с виду целые, но отметок на их броне прибавилось будь здоров – их словно каменным градом побило изрядно. Если бы не магическое усиление доспехов и кольчуги под ними – исход битвы мог бы оказаться иным. Вон Шрам разрабатывает руку, пристально глядя на локтевое сочленение. Не иначе пропустил удар, и лишь сокрытая под железом кольчуга спасла локоть от увечья.

– А такая и работенка у него была, у отца моего – развел руками Рикар – Расплывчатая. Ну что, господин? Дальше что? Пока в коридоре тишина, но это ненадолго – сдается мне, что ниргалы как усиление шли к тем дверям, через которые мы вошли. Но этого мало. Так что послали их как тех, кто первым под руку подвернулся. А стало быть, и еще десяток другой воинов отправят вот-вот или уже отправили.

– Быстро идем вперед – ответил я, сдирая одну из перчаток и опуская голые пальцы к ране на шее медленно умирающего врага. Крохи жизни из его тела перескочили в мое. Те же самые действия я повторил с остальными воинами, даря им упокоение – отравленные, израненные, оглушенные, сбитые с ноги, они все равно пытались встать и дать нам бой. Хватит…. Пора вам отдохнуть….

– Пошли – велел я и перешел на тяжелый бег – Не скрываясь. До первого поворота туда, а затем сразу обратно. Не погибать же здесь….

– Верно говорите, господин Корис – выдохнул Рикар – Но повоевали знатно! До первого поворота можно и пробежаться на радостях….

Так мы и поступили, вот только к моему удивлению, дальше бежать и не пришлось – мы внезапно оказались у самого сердца «странной горы» спрятанного глубоко под толщей земли и камня.

Мы вырвались из очень широкой дверной арки вырубленной в форме почти правильного круга. И буквально налетели на широкую стенку, в высоту достигающую моего живота, идущую по самому-самому краю глубокого провала.

Пропасть?

Не будь стенка столь высокой, я бы мог и не удержаться, мог бы улететь вниз.

Так все же пропасть?

Нет….

Яма поражает своей объемностью, своей широтой необъятной, но никак не глубиной. Щуриться в потемках не пришлось – света хватает. По стенам частой чередой идут медные чаши со стеклянным коническим навершием, над всем этим ярко горят толстые фитили. Какие-то необычные масляные светильники дающие удивительно много света. Еще один признак богатства.

И наличие яркого света дало мне отличную возможность оглядеться. Я замер в темном восхищении – иначе не назвать охватившее меня чувство потрясения.

По форме больше похоже на могилу, нечто овальное, тянущее так далеко, что я едва-едва различаю противоположный край ямины. Это в дальнем ее крае. Есть сторона и поближе – отчетливо подсвеченная такими же светильниками. Как есть овал, правда несколько неправильной формы. Внутри ямы ни пылинки – настолько все выглядит чисто убранным. И стены и дно «могилы» выложены квадратными мощными блоками из гранита – вот они, эти каменюги, притащенные сюда по песчаной дороге. Вот куда их разместили, вот где они встали плотно-плотно бок о бок, настолько плотно, что между ними едва угадывались щели. Кое-где виднелись полустертые и, несомненно, очень старые символы, остатки древней резьбы, части каких-то мозаичных рисунков. Я увидел и нечто странное – некоторые блоки выделялись более светлым оттенком, или даже цветом. Были блоки белые, красные, зеленоватые, полосатые – все как один каменные, все как один очень и очень старые, пережившие долгие века, это неоспоримо – я видел следы пролетевшего над ними беспощадного времени.

Эти камни не могли быть взяты из той же каменоломни, что мы уже видели. Нет. Невозможно. Совсем другой камень. Их привезли откуда-то еще. На них и резьба совсем другая – если судить по тем замысловатым изгибам непонятной символики. Прямо экзотикой пахнуло, чем-то заморским, восточным…. Откуда же привезли их сюда?

Почему разложили в таком диковинном порядке?

К чему все эти немыслимые старания?

Вот ведь проклятье….

Яма так огромна, что в нее вместились сотни и сотни тяжелых блоков стоивших многим рабам крови, пота и жизни. При этом я видел и пустые пока дыры квадратного сечения, еще не принявшие в свое лоно каменные блоки.

Работа еще не окончена, хотя и близка к завершению. Вот она чья-то великая затея, великая цель, ради которой все и случилось пару столетий назад. Теперь я был в этом твердо уверен. Настолько сильно уверен, что был готов поспорить на собственную жизнь. Это оно.

Нечто просто неописуемого масштаба, требующее для своего исполнения полной свободы действий, громадных средств, много живой силы и специальных умений. И в данном месте имелось все перечисленное.

Умелые гномы каменщики для которых вырубание и обтесывание гранитных блоков стало делом жизни – пусть и поневоле.

Мощная охрана действующая вместе со стихийными магами.

Подготовленное место, на которое было затрачено в свое время много золота.

И сейчас я стоял в самом сердце чьей-то кошмарной темной мечты.

Я попирал ногами чьи-то страшные грезы.

Почему?

Потому, что каждая частица моего усталого и много повидавшего тела кричала во весь голос о первородной тьме гнездившейся здесь. Эти блоки, эти части чего-то крайне древнего, давным-давно позабытого стараниями Церкви, их притащили сюда и с великой бережностью разместили в специальные места.

Кто-то медленно и кропотливо воссоздавал из обломков нечто цельное.

Можно сравнить с попытками скульптора собрать из разрозненных старых пыльных обломков что-то напоминающее целую скульптуру. И вот спустя долгие-долгие годы он близок к завершению своего труда. Я чувствовал и это – финал близок. Я ощущал дыхание, самое настоящее дыхание чего-то или кого-то терпеливо выжидающего своего момента.

– Ну как, господин? Стало понятней?

– Не особо – признался я без малейшей тени смущения – Но станет. Я разберусь. Надо время подумать.

– Вот его-то у нас и нет – глухо проворчал здоровяк, хватая меня за плащ и тяня к стене – Пора нам, господин, если только головы здесь сложить не хотим.

Причина его беспокойства была различима отчетливо – вдалеке я увидел вереницу зажженных факелов, медленно двигающихся в нашу сторону. А вот и усиление охраны на заднем входе. Видать местные владельцы серьезно обеспокоились охраной.

– Прячемся – бросил я.

– Где?! – резонно возразил Рикар – Тут не схорониться негде.

– Тогда подпускаем их как можно ближе, затем начинаем отступать, оставаясь незамеченными, но так, чтобы слышать их разговор – выдохнул я зло.

– Ох и придумали же вы, господин Корис. Попробуем. Но ежели что – бежать придется во весь дух, а вслед полетят арбалетные болты. Да и красться вы не шибко сумеете, в этих доспехах-то.

– Шрам, Однорукий, двигайтесь вперед – приказал я и оба ниргала тяжело зашагали прочь, глухо стуча металлической обувкой по старому камню – Помоги-ка разрезать плащ, Рикар.

– Обмотать ноженьки решили – сразу понял мою задумку ветеран – Не знаю приглушит ли – весите вы немало, а железо по камню бухает шибко уж громко. Но попробуем…

Рикар сомневаться сомневался, ворчать ворчал, а вот дело делать делал. И в считанные мгновения полностью обмотал мои ноги несколькими слоями черной материи. Ступать я стал гораздо тише, но до бесшумности было далеко. Однако до наших ушей уже успел донестись рокот голосов и эхо от шагов идущих вперед воинов противника. Они не особо пытались прислушиваться, хотя голоса звучали обеспокоенно. Рядом с ними я казался бесшумной ночной птицей, чем и воспользовался. Мы с Рикаром начали медленно отступать, подпуская к себе чужаков все ближе и ближе, до тех пор, пока я не начал отчетливо различать их слова.

Я не ошибся. Незнакомцы были обеспокоены очень сильно. Их голоса гудели, словно рассерженные пчелы, метались под высокими сводами подземелий.

– В этом нет нашей вины!

– Он разбираться не станет! Ты вчера на свет родился?

– Но в этом нет нашей вины! Мы десятилетиями исполняли все, как и было велено! Исполняли строго! Чтили его слова как заветы истинной веры!

– Лишний раз носа никуда не совали – поддакнул кто-то столь же обеспокоенный, как и первые два собеседника.

– А я будто не знаю! – недовольно прорычал самый громкий, в чьем недовольстве слышались нотки страха – Так что думаете? Тарис? Неужто и правда сам Тарис под стены наши пришел, за душами нашими явился из зловонной своей могилы? А ведь я предлагал еще двадцать лет назад – надо отправиться на север, к руинам старой столицы. Надо отыскать там гробницу принца и перенести сюда! А ряды шурдов проредить изрядно! Ведь есть у нас сила! И вот теперь настал час расплаты за лень и безмятежность нашу!

– Да кто ж верил в это? В то что Тарис восстанет? Только лишь шурды лбами о камень стучали.

– А верить стоило! Вот тебе доказательство – армия врага прямо у нас под боком! К штурму готовится!

– Это и страшно! Если не удержим рубеж, если допустим сюда врага…. То даже смерть в бою не спасет нас от наказания. Для НЕГО вытащить нас оттуда труда не составит. Сами ведаете.

– Ведаем…. Одна надежда на его скорейшее возвращение.

– Он сказал – скоро буду. Значит, уже в пути. Он скоро прибудет и разметает армию врагов в клочья. Нам же лишь надо продержаться до его прибытия.

– Что с гномами? С каменоломней?

– Они пришли со стороны каменоломни! Тех, кто там был, уж нет в живых.

– А с теми, кто в поселении?

– Оставить три десятка! Заковать в цепи, перевезти сюда сегодня же ночью. Самых сильных юношей. Только юношей.

– А остальных?

– Всех под нож!

– Уверен? Решать тебе, не спорю, но как бы ОН не рассердился на такое. Работа еще не завершена, кто будет рубить камень?

– Трех десятков гномов хватит для завершения работы! Надо будет – нагоним шурдов! Разорим то людское поселение, что в пяти днях к востоку! Заставим их работать! А гномы… их лучше под нож, чем отдать врагу. А запирать их здесь, всех от мала до велика… на это я не пойду.

– Будет исполнено.

– Этой же ночью.

– Этой же ночью – подтвердил второй.

В этот миг мы со здоровяком достигли места недавней схватки. Я едва не запнулся о тело мертвого ниргала. Переглянувшись с Рикаром, мы ускорили шаг, стремясь к выходу. До меня донеслись обрывки затихающего вдали разговора:

– Проверьте склады. Разбудите мертвяков. Да проверяйте с умом – будите только тех, на ком ЕГО метка стоит. Иначе быть беде, коли истинно Тарис нам противостоит – принц в свое время поднаторел в Искусстве, любого мертвяка на свою сторону перетащит. Смотрите мне!

– Проверим каждого. Будить всех? На многих уж и плоти не осталось почитай. Время беспощадно, сгрызло их тела почище голодных псов.

– Будить всех! Чую я, ждет нас впереди много лиха с этим войском…. Нет ли вестей от разведчиков?

– Вестей больше не поступало. Боюсь, судьба их незавидна.

– С ним был боевой маг….

– Да.

– Проклятье…. Терять мага в такой момент…..

– Что это?! – следующий крик был совершенно им по интонации. Встревоженным, испуганным, неверующим.

Незнакомцы добрались до мертвых изломанных тел своих бойцов. И взорвались яростными криками, воплями, подняли дикий шум, послышался топот шагов.

– Убиты!

– Все мертвы! Изломаны! Кто?!

– К выходу десяток! Живо! Проклятье! Спешите! Тут побывал их передовой отряд! Убили и отступили, поспешили за основными силами!

– Уже?! Уже началось?!

Грохот шагов становился все ближе. Много. Их было много. Но я не слышал тяжелого лязга вражеских ниргалов. Не ощущал их грозного эха.

Это был риск. Очень большой риск. К тому моменту мы с Рикаром уже были снаружи, стояли по бокам от дверного проема, полностью спрятавшись за камнем. За нами стояли ниргалы, выглядящие как стальные истуканы, служащие мрачным украшением. Впрочем, как и я сам. Среди нас лишь Рикар мог похвастаться «живостью» образа.

Но речь о другом – я пошел на риск. Проигнорировал безмолвные увещевания гримасничающего здоровяка. Хотя его бородатое лицо выражало такую злость, что меня чуть икота не схватила за глотку.

Топот шагов… ближе, ближе, ближе! Вот он уже совсем рядом…. И наружу вылетает двойка мужчин в доспехах и плащах, с железными шлемами на головах, с обнаженным оружием наизготовку. Их буквально вытолкнула прущая сзади толпа. Я пропустил почти десяток врагов. А затем с бешеным ревом ринулся на них, атаковав тех, кто был еще внутри, заставив их замереть от ужаса, когда перед ними появился грозный рыцарь, одним ударом вбивший свой меч в грудь первого попавшегося под руку. Я пробил его тело насквозь. Загодя обнаженной другой ладонью ухватил за щеки второго, вмиг выпив из него жизнь. Ударом ноги отбросил третьего, с небрежностью ударил плечом четвертого, хоть тот и пытался вонзить наконечник копья меж плечевых пластин моего доспеха. Я наказал его за высокомерие, свернув ему шею и выпив жизнь. Внутри меня радостно заворчала неведомая тварь получившая наконец пропитание – а она всегда была голодна и не помнила прежних угощений.

Моя атака заставила противника вздрогнуть.

Когда ко мне присоединились ниргалы и Рикар, противник начал пятиться, хотя ему на спины напирали остальные. А я дико завопил, отрубая голову следующему врагу:

– Пятый десяток! В атаку! Шестой десяток – копья к бою! Вперед! Вперед!

Понявший в чем дело Рикар яростно взревел как медведь:

– Пробиваем проход! Пробиваем! Не дать ублюдкам закрыться!

Я увидел, как в грудь Рикара ударило один за другим четыре стрелы, один арбалетный болт. Здоровяка пошатнуло, он отступил на шаг, но при этом остался невредим и со злорадным ревом вновь атаковал, раздробив топором коленные чашечки наглого арбалетчика вылезшего вперед.

Все это вместе, наш дикий напор, хриплые крики предвещающие подход основных сил, что существовали лишь в нашем воображении, непрерывные кровавые смерти соратников, их предсмертный визг, вонь взрезанных желудков и выпавшие на камень кишки, подействовали на уцелевших врагов самым сильным образом, некоторых из них парализовав и сделал легкой добычей, других заставив удариться в бегство, и абсолютно всех заставив бояться. Этого я и добивался.

Развернувшийся Рикар вместе со Шрамом в несколько движений оружием ополовинили число выбежавших наружу врагов. Я «выпил» еще двоих, третьему размозжил голову рукоятью меча, отчего его разлетевшиеся мозги обильно покрыли лица бывших позади него воинов. И снова крики! Вопли! В них слышалось сплошное отчаяние и страх, они ошеломлены. Их можно брать голыми руками. Но не это входило в мои планы – я жаждал заполучить говорливых собеседников, мне нужна парочка пленных и я их уже получил. А вот остальных надо прогнать….

Так и вышло. Но совсем иным образом. Расположенная сверху толстая деревянная решетка внезапно задрожала, затрещала, прогнулась вдруг и… сухое дерево разлетелось на части, вниз рухнули глыбы камня и целое море земли. Я вовремя попятился и мне удалось избежать участи быть похороненным заживо. Возможно тем из врагов кто был в задних рядах так же посчастливилось. А вот остальных накрыло ужасным саваном сотканным из земли и камня. Какая восхитительная смерть – я всеми фибрами ощутил тот ужас что окутал несчастных перед смертью. Это вызвало легкую улыбку на моем скрытом шлемом лице, быстро сменившуюся неудовольствием – лучше бы я убил их собственными руками, впитав их жизненную силу. Впрочем, мне удалось еще немного поживиться – в воздухи витали редкие искры энергии и я собрал все подчистую. Я голоден и редкие трапезы лишь приглушают, но не утоляют мой голод.

Развернувшись от переставшего существовать прохода, от заваленной двери, я взглянул на полученные трофеи. Трое. Трое ошарашенных врагов прижаты к земле. Один истекает кровь и жалобно стонет. Из чересчур глубоко рассечённого плеча хлещет яркая кровь. Это рану не назвать легкой…. И одним прикосновением я избавил нечастного от страданий. Оставшихся двоих это впечатлило весьма и весьма – в их выпученных глазах плескалось море чувств, но преобладали страх и удивление.

– Оглушить! – приказал я – И ходу отсюда! Думаю, наша вылазка закончилась неплохо. Осталось успеть на ужин и день считай удался.

– Вылазка? – прохрипел всем довольный Рикар, опуская плотно сжатый кулак на основание черепа одного из пленников – Это скорее штурм! За подобное деяние в имперской армии дают высокую награду! Денежное содержание до конца жизни!

– Ну, думаю, нам за это никто не заплатит – фыркнул я, снимая шлем и утирая лицо – Быстрее. Пора отсюда убираться. Скоро стемнеет.

– Поспешим – согласился здоровяк, оглушая второго таким же ударом – Поспешим….

Отступление пятое.

Ущелье….Клятое ущелье.

Оно встретило незваных гостей холодным оскалом иззубренных гранитных скал и ледяным дыханием завывающего внутри ветра. Солнце померкло едва всадники медленным шагом ввели лошадей в каменный мешок. Тяжелый сумрак укутал плечи чужаков, надавил им на плечи тяжким грузом, тихонько захихикал в их ушах, добавляя в вой ветра безумные нотки темного веселья….

Что за проклятая скала эта Подкова?

Что за темное страшное место? Они много повидали в своих жизнях, но это место пробирало до дрожи даже самых бывалых из них…. А ведь дорога все тянется и тянется вперед, петляет среди каменных обломков, среди куч битого камня, между редкими гнилыми пнями, среди бурой прошлогодней травы. Проход будто манит за собой – давай за мной, шагай, шагай дальше в ущелье, ни в коем случае не останавливайся….

Проклятое, воистину проклятое здесь место…. Вон и кони пугливо прядают ушами, вздрагивают при каждом шорохе. Тут самому Темному только место…. Впрочем, именно такого они и посланы сыскать – если не самого Темного, то его ближайшего наперсника выползшего из старой могилы где-то в этих землях….

Проклятье…..

– Эй вы! Стоять! Или видит Создатель Пресветлый – на ваши дурные головы обрушится столько камня, что от вас и мокрого места не останется!

Голос был зычен, властен, суров, преисполнен мрачной решимости и обреченного спокойствия. Поэтому передовой отряд чужаков остановился сразу же, остановился как вкопанный, жестоко рванув лошадиные поводья. И лишь затем все три десятка бывалых воинов подняли лица вверх, вглядываясь в узкое пространство промеж темно-серых гранитных стен неприветливого ущелья. Фигуру говорившего углядеть удалось сразу – он не прятался, стоял на самом краю обрыва, неподвижно застыв и смотря вниз с бесстрастностью каменного истукана.

– Мы посланы сюда властью и волей нашего повелителя лорда Доссара Ван Орус – молвил всадник восседающий на спине прекрасного буланого жеребца, бесстрашно глядя снизу-вверх на фигуру местного хозяина.

– Зачем? – стоящий вверху человек не стал уточнять ничего об имени лорда или его самом. Он первым делом поинтересовался о цели внезапного визита. Все верно – тут не оживленный торговый тракт, тут страшные Дикие Земли, где редко встретишь прохожих людей, только разве что в обличье разлагающих мертвяков.

Что еще важнее – едва стоящий наверху человек услышал слово «лорд», как на его суровом лице дернулись лицевые мускулы, он ощутимо напрягся, налился опасной настороженностью. Дикие Земли…. Здесь не так часто встретишь лордов – пожалуй, еще реже, чем обычных путников. А чтобы они еще кого-то посылали своей властью и волей…. Неслыханное дело для здешних мест.

– Мы… – всадник замялся на мгновение – Местные земли опасны. Наполнены темными тварями….

– У нас нет постоялого двора – последовал жесткий ответ, не оставляющий возможностей для дальнейших переговоров – И мы не привечаем чужаков.

– Кара Создателя уготована тем, кто оставит нуждающихся в беде.

– И я приму ее безропотно ради детей моих и близких моих. Но не стану пускать в наш дом тех, кто может оказаться бесноватыми псами, вооруженными острыми мечами. Уходите туда, откуда пришли. Подкова не дает приюта чужакам!

– Ты смеешь отказывать лорду Ван Орус?! – взревел огромный детина вооруженный двуручным топором, висящим у его седла и едва не касающимся рукоятью земли – Не много ли ты возомнил о себе и своей обители, незнакомец? Лорду Ван Орус в приюте не отказывали и короли!

– А мы отказываем! Пусть отправляется к своим королям, раз они столь радушны к нему! Уходите! Разворачивайте лошадей и убирайтесь прочь! А иначе – вас ждет участь тех, кто переоценил свои силы! Взгляните на ту груду камней слева от вас!

Всадники невольно перевели взоры левее, взглянули туда, куда указала рука стоявшего вверху широкоплечего мужчины. И увидели большую груду пыльных камней покрытых старыми грязевыми разводами, трещинами, усыпанными щебнем и каменной крошкой. Откололся от стены ущелья кусок гранита и, рухнув на землю, рассыпался на части? Что тут такого?

Но вот один из них, самый седой, потерявший уж былую молодецкую осанку ветеран, хапнул ртом воздух, закашлялся глухо, указывая рукой чуть в сторону, прохрипел:

– Кости!

Кости…. Не просто кости…. Тут будто адские жернова поработали, перемолов целые груды костей на мелкие кусочки. Вон уцелевший кусок глазницы, а вон угадывается верхняя челюсть утыканная кривыми черными зубами. Вон целая россыпь пальцевых фаланг, а вон с пару десятков бедренных костей переломанных самым причудливым образом. Реберные остовы, позвонки, редкие куски гниющего мяса – позеленевшего давно уж и покрывшегося белесой слизью. Все щедро разбросано среди камней, прижато ими, разбито ими, вжато в землю ими.

– Здесь мно-о-ог-о-о люду полегло – на этот раз свистящим шепотом голос подал самый молодой парень с совсем еще юным лицом – Так еще смерть….

– Заткнись – оборвал его тот, кого по праву можно было назвать главой отряда – Кости и кости. Чего тут такого?

– Мы не меньше бывало наваливали – подтвердил старый ветеран – Но надо бы отойти….

– Погоди. Сейчас я этому крикуну на горе объясню….

– Стой – перебил его ветеран спокойным голосом – Здесь эхо гулкое. Разносится далеко и четко. Тот «крикун» услышал каждое твое слово….

– Услышал – подтвердил незнакомец, добавив в голос металла – Ваше время вышло. Уходите пока целы. И лорду вашему передайте – мы ссоры не ищем, но и гостей не привечаем. Идите своей дорогой, путники, да по сторонам поглядывайте – места здесь лютые, за каждым кустом и пнем беда хоронится, только и ждет случая, чтобы накинуться. Мертвяки, шурды, костяные пауки, прочие твари. Опасайтесь их. Пусть Создатель осенит ваш путь светом лучезарным….

– Спасибо тебе за предостережение доброе – процедил глава передового отряда, начиная разворачивать коня – Будем поглядывать.

– Бывайте, люди добрые – донеслось сверху, и широкоплечая фигура исчезла.

И в этот момент, когда всадники еще разворачивали коней, стараясь не задеть соседей локтями и коленями, да лошадиными крупами, тот самый молодой парень выкрикнул звонко и ясно вопрос, прозвучавший в темном ущелье будто предвестник беды:

– А не видали ли вы здесь его светлейшее величество великого и сиятельного императора Тариса Ван Санти, да будут нескончаемы дни его жизни и преумножится сила его многократно? Мы ищем его дабы преклонить колени и присяг….

– Заткнись! – рявкнул яростно старый ветеран, на беду оказавшийся слишком далеко от глупого юнца и не сумевший вовремя ударом жесткой длани по болтливому рту пресечь опасные слова.

Не успел…. Он просто не успел, а сиповатому старому голосу не сравниться с молодым звенящим голосом.

Сверху вновь послышался суровый голос, на этот раз переполняемый нотками разгорающейся ярости:

– Как-как? Его светлейшее величество император Тарис? Так ты назвал мерзкое отродье восставшее из зловонной могилы?

– Постой, Древин, дай-ка я поспрошаю добрых путников… – оборвал его крайне жесткий голос и на край обрыва ступила высокая худощавая фигура облаченная в белоснежный балахон. Саму одежду было разглядеть трудновато, но вот перечеркнувшую одеяние широкую красную полосу не углядел бы только слепой.

– Искореняющий Ересь! – выдохнул ветеран и что было мочи в старой груди завопил – Уходи-и-им!

– Раз бежите – значит, есть чего бояться, верно? – вопросил громогласно голос священника – Стойте на месте! Или я…

Но орущие всадники его больше не слушали. Спихивая друг друга на землю, сшибая с седел соседей, ударяя по чужим коням плетями, всадники стремились вырваться прочь из смертельной ловушки.

– Пред кем колени преклонить вздумали?! – гремел голос священника – Пред отродьем тьмы? Пред тем, кто взрезает животы невинных детишек? Пред тем, кто вырезает глаза женщин?! Пред служителем Темного?! Пред Тарисом Некромантом на колени пасть вздумали, проклятые еретики? Стойте на месте!

Куда там…. Отряд рвался прочь.

И с небес ударило немыслимо жаркое пламя, ударило ревущей злобно стеной, упало огненным саваном сверху, разом укутав в себя и людей и лошадей. К небесной синеве поднялся чадный дым наполненный воем умирающих людей, сжигаемых заживо. Дым был темен, дым был черен, дым заставлял кашлять и задыхаться…. А когда дым рассеялся, то посреди ущелья, там, где спадало пламя, появилось огромное выжженное пятно, посреди него тлели мертвые тела людей и коней. А рядышком, шагах в пяти, жалобно выл и катался по земле болтливый юнец, с диким ужасом смотрящие на свои ноги, от которых ниже коленей остались лишь дымящиеся уголья….. Ему никогда больше не встать на ноги, не сделать ему самостоятельно ни единого шага….

– Поднять еретика наверх – сквозь зубы яростно произнес седой священник, сжимая пылающий красным огнем кулак и буквально стряхивая с него пламя – Поднять приспешника тьмы! Я буду говорить с ним….

– Как прикажете, отец Флатис – коротко склонил голову широкоплечий мужчина, а стоящий за ним гном кивнул – Будет сделано….

Медленно рассеивающийся дым поднялся до самых облаков. Издали за ним наблюдал восседающий на камне лорд Доссар Ван Орус, пережевывающий крылышко дикой утки, подстреленной охотниками час назад и тотчас же приготовленным личным поваром.

– Никак беда случилась с нашими разведчиками – сказал подбежавший воин в украшенной резьбой кирасе – Не к добру этот дым.

– Пошли второй отряд – велел лорд, не прекращая жевать – Пусть проверят.

– Слушаюсь…. Прикажете разбить лагерь?

– Да. И пошли людей во все стороны. Я желаю знать о каждом подозрительном следе оставленном зверем, человеком или иной какой тварью.

– Слушаюсь….