Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Начало пути
Когда в 1942 году Ханс Рабен и Карл Улоф Шёгрен основали издательство, у них и в мыслях не было публиковать книги для детей. Оба получили образование в области истории искусств, что с самого начала наложило отпечаток на выбор литературы. Издательский план был весьма амбициозным, предполагал выпуск книг высокого качества, впрочем, какой-то идеи, объединяющей эти книги, не было.
Настал торжественный момент – я сижу в хлопчатобумажных перчатках в Королевском архиве с видом на озеро Меларен. Листаю старые учредительные документы. Передо мной «метрика» и первые годовые отчеты издательства, которое я возглавляю вот уже сорок лет. И что я вижу? У них совсем не было денег! Начальный капитал составлял 3200 крон. Читая в летописи Ханса Рабена, как все началось, невольно понимаешь: такая мечта непременно должна была сбыться. Он захотел уйти из рекламного отдела издательского холдинга Norstedts, где ему было совсем неплохо. Рабен пожелал стать издателем и втянул в авантюру своего друга Карла Улофа Шёгрена.
Итак, на момент основания – 19 марта 1942 года – уставный капитал Rabén & Sjögren AB составлял 30 000 крон. Все доходы, которые значились на балансе компании, предполагалось получить от продажи первой книги издательства – «Лексикона шведских писателей». По подсчетам издателей, продажи первой части «Лексикона…» принесли бы им достаточно прибыли, что обеспечило бы хороший старт.
Однако «Лексикон…» продавался медленно и затраты на выпуск второй части превзошли доходы от продаж первой, так что книга не стала спасательным кругом. Наоборот – потянула на дно. Других источников финансирования у издательства не было. Rabén & Sjögren стало кораблем, которому суждено было потонуть, едва отчалив от берега.
Лишь через пару лет, 15 января 1944 года, они смогли сделать свой первый балансовый отчет. Для этого потребовалась основательная работа «по причине нарушений со стороны бухгалтера, ведущего дела». В издательстве по-прежнему не было ни копейки, долг составлял 170 000 крон. Проводивший ревизию аудитор Перси Альмен пишет, что правление «самым благородным образом заботилось об интересах предприятия».
Старт был никудышным, но Ханс Рабен так просто не сдался. Он продолжал издавать самые разные книги и, несмотря на отсутствие денег, был настроен оптимистично. Однажды его однокашник Хольгер Арбман рассказал, что сочинил детскую книгу. Это был рассказ, придуманный Арбманом для своей дочери и не рассчитанный на публикацию. Тем не менее, когда Rabén & Sjögren выпустило его под названием «Мальчик-раб», книга получила прекрасный отклик в прессе, а тираж продался на удивление быстро.
Так быстро, что Рабен решил издать еще несколько детских книг. Он обратился за советом к библиотечному консультанту Грете Линдер, а та предложила ему поговорить с Эльсой Олениус. Это была большая удача: их телефонный разговор спас издательство от разорения. В 1944 году в поисках новых книг для детей Rabén & Sjögren объявило конкурс, тему которого придумала Эльса Олениус:
В последнее время книги для детей пестрят шаблонными выражениями, полны фальши и украшательств, особенно если адресованы девочкам. Мы ищем реалистичные тексты высокого качества; нам хотелось бы, чтобы детская литература прививала любовь к семье и дому, а также воспитывала серьезное отношение к жизни и чувство ответственности перед противоположным полом.
Это основные ориентиры нашего конкурса. Авторы не должны заботиться о строгости и нравоучительности. А смелость и романтика предпочтительнее сентиментальности и украшательства.
Увидев анонс, Астрид подала на конкурс свою рукопись. Вот как она описывает первый визит в Rabén & Sjögren:
«1 августа 1944 года, 10 утра. Я стою с рукописью под мышкой перед входом в дом 10 на Оксторгсгатан в Стокгольме. С подозрением осматриваюсь. Что-то здесь не так! Ведь на этом месте должно быть издательство – как там его? Да, точно, Rabén & Sjögren, оно объявило конкурс, в котором я хочу поучаствовать. Но разве издательство может ютиться в такой крысиной норе?»[]
Рукопись, которую Астрид опустила в почтовый ящик, называлась «Бритт Хагстрём, пятнадцать лет». Она сочиняла днем, выспавшись после ночного дежурства в службе перлюстрации писем. Книга была подписана: «Вольфганг». Просто Вольфганг, больше ничего. Любовь к Моцарту сопровождала Астрид всю жизнь.
Если бы она заглянула за дверь, то, наверное, сразу бы ушла. Там царил кризис, издательство находилось на грани банкротства. В своей хронике Ханс Рабен писал:
«Экономическая ситуация была все более угрожающей. Честно сказать, мы не должны были запускать так много новых проектов, потому что не знали, сможем ли оплатить счета из типографий и гонорары. Но старт был многообещающим, и мы встретили большую поддержку со стороны поставщиков и писателей. Мы продолжали работать, словно актер, играющий, не зная, ждет ли его успех, который позволит справиться с недавним провалом. Одним словом, мы шли дальше»[].
Ханс Рабен прекрасно осознавал, что идет наперекор интересам акционерного общества, но все же, не имея ни копейки, продолжал гнуть свою линию. Однажды поздним осенним вечером в квартире на Далагатан в семействе Линдгрен раздался телефонный звонок.
«Некто, назвавшийся доктором Рабеном, хочет убедиться, что я действительно работаю учительницей. Похоже, ошиблись номером, подумала я. Наверняка звонит доктор, который хочет поговорить со своей пациенткой.
И тут произошел взрыв! Неужели я не ослышалась? Что-что? Я выиграла второй приз на конкурсе Rabén & Sjögren? […] Ну да, оставалось дождаться премии в 1200 крон. Но ее все не было и не было. Неделя за неделей, а премии так и не поступало! Я подумала, все это приснилось. Мне и в голову не приходило, что молодое издательство, которому всего два года, испытывает серьезные экономические затруднения и борется за жизнь»[].
В конце концов Астрид получила премию в 1200 крон. Это была неплохая сумма, составлявшая зарплату за четыре месяца работы в службе перлюстрации писем. Рукопись опубликовали под названием «Бритт-Мари изливает душу», критики встретили ее хорошими откликами, но продавалась она не особенно бойко. Первое место заняла книга Стины Линдеберг «Ингрид», которая продавалась куда лучше.
К Рождеству Ханс Рабен и Карл Улоф Шёгрен зашли в тупик: денег больше не было. Встреча совета директоров в январе 1945 года постановила, что издательство не в состоянии продолжать свою деятельность. Долги возросли до 400 000 крон, перспектив не намечалось.
На этом месте история Rabén & Sjögren могла бы закончиться. Разумеется, для Астрид Линдгрен это не стало бы концом карьеры, но как бы развивались события, будь это другое издательство, неизвестно.
«Сегодня вечером мне позвонили из Gebers, сказали, что Rabén & Sjögren приостановило выплаты, и предложили перейти к ним. Я позвонила доктору Рабену и спросила, правда ли это. Он подтвердил, но сказал, что издательство непременно восстановится и снова начнет работу. Мне оставалось только ждать, что из этого выйдет. Возможно, было бы лучше найти более стабильное издательство, раз уж я собиралась продолжать писать».
Но до разорения не дошло. Конкурс на лучшую детскую книгу привлек много внимания, в том числе внимание будущего владельца издательства. Карл Сёрлин, книготорговец и предприниматель из Норчёпинга взял на себя долги Rabén & Sjögren при условии, что к нему перейдет 70 % акций. Прежние владельцы согласились, но в последний момент Рабену удалось оставить часть своей доли: его тесть Ханс Т. Хольм, генеральный директор Ericsson, одолжил зятю 20 000 крон. Непростое решение для Рабена – обратиться к властному тестю за помощью. Кто в итоге понес потерю в 300 000 крон, в документах не значится. Возможно, кто-то из авторов, но прежде всего – типографии и переплетчики, которым пришлось дорого заплатить за свои щедрые кредиты.
В мае 1945 года Карл Сёрлин перевел все счета на новое предприятие под названием Rabén & Sjögren Bokförlag AB. Старое ликвидировали в Верховном суде Стокгольма. Карл Улоф Шёгрен вышел из дела и стал руководителем издательства Ehlins Förlag, которое когда-то основал вместе с Хансом Рабеном – на тот момент оно принадлежало KF. Ханс Рабен остался руководителем Rabén & Sjögren – об этом его тесть договорился с Карлом Сёрлином. Рабен не замедлил сообщить эту новость Астрид.
«Позавчера мне позвонил доктор Рабен. Он был очень мил, рассказывал, что предприятие восстановилось. Выражал надежду, что скоро я принесу им новую рукопись. Так что теперь я все-таки вынуждена с ними работать».
После учреждения нового, свободного от долгов, предприятия Ханс Рабен решился на новый конкурс. Его звонок успокоил Астрид, которая успела отдать в редакцию две рукописи. Одной была «Пеппи Длинныйчулок». После долгих споров Эльса Олениус, что была в составе жюри, убедила остальных присудить первую премию Линдгрен. Рабен сомневался, но в конце концов согласился. При этом Олениус лично знала писательницу, а это шло вразрез с правилами работы жюри.
Эльса помогла Астрид доработать рукопись «Пеппи Длинныйчулок», от которой год назад отказалось издательство Bonnier. Книга вышла незадолго до Рождества 1945 года. В хронике издательства Ханс Рабен сообщает:
«Успех набирал обороты, мы печатали книги одну за другой. Настоящее наводнение, и наше маленькое предприятие было к нему не готово. Одно из самых приятных воспоминаний – канун Рождества 1945 года, когда глубокой ночью мы все вместе на складе упаковывали пачки с книгами о Пеппи. Сочельник я провел, разъезжая на такси по магазинам. В каждом доме дети должны были получить эту книгу»[].
Тем не менее отнюдь не все получили подарки. Астрид Линдгрен с недовольством писала домой:
«Никакой Пеппи я пока не видала, но, как бы то ни было, скоро она к нам прибудет. 17 ноября у Эльсы Олениус будет на радио беседа под названием “Пеппи Длинныйчулок и все-все-все”. Собираются обсуждать разные детские книги, как и в прошлом году. Эльса Олениус сказала, что расскажет и о Пеппи, и о “Черстин и я” (я вам писала об этой книге). Она, конечно, будет меня всячески продвигать и хвалить».
«Бедняжка Пеппи могла бы продаваться на Рождество как горячие пирожки, но издательство тянуло резину и не смогло снабдить всех книгами, так что мы упустили блестящую возможность».
Астрид была права. На Рождество 1945 года «Пеппи Длинныйчулок» возглавляла все рейтинги продаж в Стокгольме. В другие шведские города Rabén & Sjögren не успело сделать поставки, и лучшие продажи во всей Швеции были у книги Йосты Кнутсона «Пелле Бесхвостик идет в школу».
В 1945 году Астрид также подала на конкурс рукопись «Мы все из Бюллербю». Премия досталась не ей, но Эльса Олениус уговорила Ханса Рабена купить права на публикацию. Книга вышла в свет два года спустя и имела большой успех.
В эти послевоенные трудные годы издательство балансировало на грани разорения. Эльса Олениус играла огромную роль в жизни Астрид. Она поддерживала ее и как писателя, и в период ее карьерных метаний между шпионажем в службе перлюстрации и работой в издательстве. Олениус читала рукописи, была в жюри премии, которую учредило Rabén & Sjögren, и, кроме того, на безвозмездной основе рецензировала книги, которые выпускала Линдгрен. Обе могли запросто отказать автору, если рукопись им не нравилась. Эльса открыла Астрид окно в профессиональный столичный мир детской литературы.
Эльса и Астрид были очень разные по характеру и темпераменту и тем не менее единодушно выносили вердикты и взаимно обогащали друг друга. Эффективное сотрудничество: Астрид выступала как писатель и издатель, а Эльса – как рецензент и пиарщик. На протяжении многих лет они вместе путешествовали – просто так и в командировках. Даже в турецкую баню ходили вместе. Эльса очень поддержала Астрид, когда летом 1952 года умер Стуре Линдгрен. А в 1984 году Линдгрен, как и обещала, сидела у кровати умирающей Эльсы Олениус в больнице Дандерюд.
После успеха «Пеппи» Ханс Рабен окончательно убедился, что надо делать ставку на детские книги. Он последовал совету Эльсы Олениус и предложил Астрид поступить в издательство. Другой работы у Астрид на тот момент не было, и она согласилась. Так все и началось.
