Ад в режиме ожидания

Глава 1. Русалка на ветвях

С Ленкой мы познакомились в самом начале учебного года. Я заблудился и опаздывал на пару, а она сидела на подоконнике в фойе, обхватив коленки руками. Маленькая и незаметная, как привидение. Я даже сначала прошёл мимо, но она громко кашлянула (специально или случайно?), и я обернулся.

– Привет, – осторожно произнёс я. – Не подскажешь, где кафедра истории?

Она посмотрела на меня очень серьёзно. Наверное, прикидывала, на каком факультете я могу учиться или сколько стоят мои шмотки. Я тоже успел рассмотреть её. Меня удивило, что она была не накрашена. Совсем. Знаете, девчонки часто мажут на лицо тонну всякой ерунды, чтобы выглядеть ненакрашенными, а у этой даже брови не были подведены. И волосы светлые, свои. Я в этом неплохо разбираюсь, у меня старшая сестра и довольно молодая мать, так что я хорошо знаю, как выглядят волосы у ненатуральных блондинок. А ещё меня поразили Ленкины глаза. Нет, не в том плане, что они были большие или какие-то необыкновенно красивые. Самые обычные, серо-болотные, но что-то в них цепляло, какая-то необъяснимая дьявольская искра.

Потом я, конечно, понял, что именно меня зацепило, но было уже слишком поздно.

– Вход на кафедру истории со двора. Ты не туда зашёл, – ответила она, рассмотрев меня с головы до ног и плавно сползла с подоконника. – Пошли, провожу, первокурсник.

Я не стал допытываться, откуда ей известно, что я первокурсник, но, кажется, слегка покраснел. Хотя, что тут допытываться? Наверняка история у всех начинается на первом курсе, а раз я не знаю, где кабинет, то и на пару иду впервые. Кто бы ещё мог заблудиться, как не новичок.

– Слава, – представился я, послушно шагая следом.

– Угу. Лена.

Мне стало немного обидно от того, с каким равнодушием она ответила. Обычно девушки испытывали куда большее воодушевление при знакомстве со мной.

– Искусствовед? – вдруг спросила она.

– Живописец.

Лена фыркнула, чем задела меня в очередной раз за нашу короткую встречу.

Мы вышли во двор (охранник резался в пасьянс на компьютере и даже не спросил нас, куда мы выходим, а может просто привык к тому, что студенты бегают туда-сюда), прошли ещё немного, и Ленка остановилась у пристройки со старой железной дверью.

– Пришли, живописец.

– Шутишь? Тут явно не учатся.

Она снова фыркнула. Как кошка, на которую брызнули водой.

– Слушай, а что ты себе воображал, когда поступал? Огромные аудитории со сценой или лектории с интерактивным оборудованием, как по телеку? Добро пожаловать в реальный мир, Слава-живописец.

Я вообще не понял, с чего она так обозлилась. Ленка круто развернулась и побежала обратно в главный корпус. Наверное, вспомнила, что и сама опаздывает. Я пожал плечами и толкнул железную дверь.

Не обманула, там действительно находилось учебное помещение. Я как можно незаметнее проскользнул вдоль стены и сел рядом с Мишкой, моим старым другом. Мишка лучезарно улыбнулся, как умеет улыбаться только он и с готовностью протянул мне листок бумаги в клетку.

– У меня есть, – отмахнулся я и достал собственную тетрадь.

– Как хочешь, – пожал плечами Мишка. – Слушай, ты где бродил?

– Долго искал кабинет.

Преподаватель наградил нас грозным взглядом поверх очков, и мы с Мишкой замолчали.

Вообще мы договаривались, что первые дни учёбы везде будем ходить вместе, чтобы быстрее привыкнуть к универу. Ну и вдвоём проще, как ни крути. Но в тот день Мишка предупредил, чтобы я шёл на первую пару без него. Он хотел познакомиться с девушкой, на которую пялился с самого первого дня учёбы. Ну, я не стал спорить: пускай подкатит к красотке.

Я смотрел на преподавателя. Странный он был какой-то мужик, но для историка, как по мне, в самый раз: в школе историю тоже вёл непонятный тип, так что я давно решил, что они все своеобразные. Лицо у него было гладкое, чуть отёчное, хотя сам не старый. Волосы редкие, зачёсанные назад. Очки круглые, в тонкой золотой оправе. Галстук с ананасами. Говорил сбивчиво, непонятно, как кролик из советского мультика про Винни-Пуха. Я красноречиво покосился на Мишку. Он всё понял и хрюкнул в кулак. Мы оба прыснули со смеха.

– Молодые люди! – повысил голос препод (я так и не знал, как его зовут, а он сам даже не потрудился написать своё имя на доске, как делали другие). – Соблюдайте, прошу же вас, тишину!

На нас обернулась половина аудитории – ну, знаете, такая себе привычка, непременно разглядывать тех, к кому относится замечание. Я сделал каменное лицо и уткнулся в свой конспект. Там было написано всего-то две жалкие строчки: как записывать, когда почти ни слова не разбираешь? Посмотрел в записи Мишки, а там вообще было пусто. Он зависал в мессенджере – наверное, раздобыл-таки номер той девчонки.

Я пожал плечами и достал карандаш. Рисовать на листках в клетку – не самая лучшая идея, но других с собой не было. Я подумал, что с завтрашнего дня начну носить в универ скетчбук – как же, живописец ведь, творческие люди просто обязаны рисовать всегда и везде.

Перед глазами всплыл образ Ленки, как сидела на подоконнике, совсем одна в огромном фойе. Я набросал её: стройную, маленькую, с длинными распущенными волосами. Хотел нарисовать и подоконник, и высокое окно, но что-то щёлкнуло в голове. Повёл линию по-другому. Нарисовал толстую узловатую ветку, дубовые листья, жёлуди и шершавый ствол. Начал заштриховывать.

– О, русалка на ветвях сидит! – шепнул Мишка, бесцеремонно заглядывая в листок. – Кто такая? Где подцепил?

– Не цеплял я никого, – буркнул в ответ. – Потом расскажу.

Мне не хотелось, чтобы препод-кролик сделал нам ещё одно замечание из-за болтовни. Кто его знает, какой он? Запомнит, потом завалит на зачёте. Нет уж, мне такого не надо. Я со школы привык быть в нормальных отношениях со всеми: и с учителями, и с учениками, и как-то не хотелось нарушать этот конформистский уютный порядочек. Я надеялся закончить универ так же легко, спокойно и гладко, как закончил школу. Пай-мальчик, ботан – как меня только не называли. Но я никогда не обижался, только пожимал плечами и улыбался. Чего толку обижаться, я-то знал, что всё делаю правильно. Родители радовались, как мне всё легко даётся, только Ирка, сестра, плевалась ядом. «Ты, Славка, валенок, – говорила Ирка. – Серая мышь. Закончишь школу на пятёрки, пойдёшь в элитный вуз, а толку-то? Ну, получишь диплом, а в жизни всё равно ничего не добьёшься. Ты как котёнок без когтей и зубов, а такие не выживают. Будешь вечно подстраиваться под других, а под себя подстроиться забудешь».

Честно, иногда я был с ней согласен. Но такие разговоры бесили. Мы с Иркой совсем не были похожи друг на друга. Лет с тринадцати она красила волосы в безумные цвета, только недавно остепенилась и остановилась на пепельном блонде. В школе дралась с пацанами, дерзила учителям, после девятого свинтила в колледж из-за ссоры с директором, в ВУЗ не пошла (чем шокировала родителей). Зато теперь неплохо зарабатывала, открыв интернет-магазин украшений. Мы с Иркой, в общем-то, ладили, несмотря на разногласия, и к её мнению я прислушивался, хоть и делал вид, что мне всё равно на неё.

Я так увлёкся, что стал добавлять на рисунок разные детали. Прорисовал кору дуба, прожилки на листьях, отблески на боках желудей. Над Ленкой тоже постарался: вырисовал волосы, но слишком приукрашать не стал, русалка ведь на то и русалка, чтобы ходить растрёпанной, и чтоб никаких тебе рыбьих хвостов! Ах, да, одежду я ей тоже рисовать не стал. Какая же нежить носит одежду?

Мишка присвистнул тихонько, снова заглянув в листок.

– Грудь побольше пририсуй!

– Иди ты, советчик. Так надо.

Закончив, я окинул своё творение критическим взглядом и остался доволен. Надо будет обязательно перерисовать этот сюжет, только уже нормально, маслом на холсте. Или углём, на худой конец. Подумал ещё, что круто бы пригласить Ленку попозировать и неожиданно для себя смутился.

Звонков здесь не было слышно, в пристройку для этого не подвели коммуникации. Пару отзанимались без перерыва, зато препод-кролик отпустил нас пораньше, сверившись по своим старомодным часам на коричневом ремешке. Я фыркнул: серьёзно, у него, кажется, даже телефона на столе не было. Мои одногруппники (большинство из которых я ещё не успел запомнить не то что по именам, но даже в лицо) загалдели, собрали вещи и, толкаясь, повалили прочь из аудитории. Мы с Мишкой наконец-то смогли поговорить в полный голос.

– Ну что там твоя рыженькая? – спросил я. – Дала телефон?

– Дала, куда ж денется? – улыбнулся Мишка. Он умел так улыбаться, что на щеках появлялись смазливые ямочки, и все девчонки от этого почему-то млели. – Наташкой зовут. – И запел шутливо: – Наа-таа-лии…

Я одобрительно хлопнул Мишку по плечу. Мы тоже вышли во двор, под тёплое солнце.

– Неаполитанская жёлтая, – заявил Мишка, щурясь на лучи.

– А по мне, ближе к золотистой тёмной.

– Повыпендривайся ещё.

Мы стали шутливо пихаться, подняли целую тучу противно скрипящей на зубах пыли и спугнули толстых голубей. Старшекурсники презрительно на нас косились, а нам было весело.

– Может, свалим? – предложил Мишка, когда мы навозились и прислонились спинами к нагретой кирпичной стене здания универа. Мы оба тяжело дышали и сплёвывали пыльную слюну. Я помотал головой.

– Да не, третий день всего. Рано валить. Давай уж хотя бы неделю отходим, всех преподов узнаем, а потом решим, что можно прогулять, а что лучше не стоит.

– У-у, ботан, – поддразнил меня Мишка.

Я снова пихнулся, но не зло. Мишкины подколы меня не раздражали, я ведь знал, что он никогда меня всерьёз не осуждал, наоборот, поддерживал во всём и соглашался со мной, хоть и мог поворчать.

Мы ведь с ним уже тысячу лет знакомы. С первого класса за одной партой сидели, и если я не приносил домой ничего, кроме пятёрок, то Мишка перебивался с двойки на тройку. Тогда его мать попросила меня за ним приглядывать, подтягивать, если придётся. И Мишка стал за мной тянуться. Получилось не сразу, но всё-таки получилось, и школу он закончил всего с парой четвёрок. Честно сказать, я гордился другом. И даже немного завидовал. Как-то подглядев, что я рисую, он тоже записался в художественный кружок. И, надо сказать, преуспел. При поступлении на живопись Мишка получил высший балл, тогда как я еле-еле дотянул до необходимого минимума – удар по самооценке для отличника, зато необходимый для развития холодный душ.

– Ну что, тогда в столовку? – спросил Мишка.

– О, да, пожрать бы неплохо, – согласился я.

– Или тебе мамка с собой обед в контейнере собрала? Как у всяких эмэрикэн стьюдентс.

Я снова толкнул гогочущего Мишку, отобрал у него сумку и бросился в корпус. Мишка с криками погнался за мной, студенты расступались и ржали над нами, беззаботными придурками.

Я вбежал в столовую и с размаху плюхнулся на скамейку. Мишка ввалился прямо за мной, сел рядом и стал отнимать свою сумку. Мы возились и дрались, пока нам не сделала замечание работница за витриной. Я отдал мишке сумку, мы успокоились и пошли выбирать, что сегодня взять поесть.

Тут никто не собирался нас бесплатно кормить, как в школе. На витрине стояли тарелки с салатами, супами и горячим, было ещё несколько сэндвичей, пирожки и булочки. Ну и чай-кофе, конечно. Мы встали в очередь. Мишка растерянно подсчитал мелочь, которую нашёл в кармане и почесал в затылке.

– Слушай, Леший, у меня только на пирожок с капустой хватает. А ты мою сумку украл и отдавать не хотел, так что с тебя компенсация за моральный ущерб.

– Чего ещё придумаешь?

Я поворчал для виду, но, конечно, согласился купить ему тарелку борща и котлеты с пюре. Не обеднею, друг дороже. К тому же, Мишка тоже частенько выручал, когда у меня кончались карманные деньги. Но это случалось, по правде сказать, редко.

Перед нами в очереди стояли девчонки, Мишка сначала пялился на них, но потерял к компании интерес, когда понял, что среди них нет рыжей нимфы Наташки. Я стрельнул в них быстрым взглядом. Ничего, симпатичные, но все похожие друг на друга: волосы с осветлёнными концами, модно подведённые брови, мягкие свитера и джинсы с высокой талией. Инстагёрлз, блин. Я сам удивился, что почувствовал разочарование, когда не увидел среди них Ленку-русалку. Девчонки купили салаты и питьевые йогурты. Ирка бы сказала, что они понтуются, в йогуртах один сахар и пустые калории, взяли бы лучше горячий суп. Я так явственно представил ворчание сестры, что громко усмехнулся.

– Чего смеёшься? – строго спросила работница за кассой. – Давай, заказывай. Не держи очередь.

Я быстро оглянулся. За нами с Миханом и правда выстроилось прилично студентов, и все они мрачно на нас поглядывали. Боялись не успеть сжевать свой обед за перемену. Я заказал два борща и две порции котлет, взял ещё два чая с лимоном и по сладкому батончику. Вышло дороговато, почти как в кафе. Я подумал, что надо будет посмотреть в интернете, нет ли поблизости от универа Макдоналдса или KFC, чтоб не каждый день тратиться на столовку. И ещё подумал о том, что надо бы найти несколько заказов, чтоб подзаработать немного денег и больше не жаться.

Мы забрали подогретую еду и вернулись за стол. Мишка тут же набросился на борщ, а я сначала решил зайти в инстаграм и сделать пост о том, что снова беру заказы. Я подрабатывал тем, что рисовал эскизы для татуировок, и благодаря сарафанному радио ко мне охотно обращались. Рисовал всякое: птиц и цветы для девушек, парням – корабли, черепа и диких зверей. Получалось неплохо, да и мне самому нравилось, особенно когда потом присылали фотки готовых татуировок. Гордость брала от того, что кто-то решился нанести мой рисунок на собственную кожу и проходить с ним до конца жизни. Казалось, будто это я сам буду в памяти людей столько, сколько они будут жить… Лирика, конечно, но я радовался.

Мишка наблюдал, как я набираю текст поста.

– А нарисуешь мне Наташку на плече? Но только чтоб смылась потом!

Я посмеялся.

– Ты и сам себе нарисуешь не хуже меня.

Мы поели, отнесли тарелки на специальный столик и пошли на следующую пару. Я, как идиот, крутил головой, в надежде увидеть Ленку, но она, видимо, не хотела обедать или пошла куда-то в другое место. Подумав это, я приободрился и тут же разозлился на себя. Ну что она мне сдалась, в самом деле? Обычная девчонка, таких в каждом универе завались. Настя, с которой я встречался в десятом классе, была намного красивее. Но что-то всё равно заставляло вспоминать, как Ленка сидела на подоконнике. Русалка на ветвях, точно Мишка подметил.

Английский и основы рисунка прошли быстро. Я старался запоминать одногруппников в лица и по именам и, вроде бы, у меня что-то получилось. По крайней мере, теперь точно мог не бояться поздороваться не с тем, столкнувшись в коридоре.

Когда мы вышли из универа, я пытался рассмотреть Ленку в толпе студентов, но у меня не вышло. Я только заметил, как похожая на неё девушка бежит к остановке, спеша к уже стоящему там автобусу. Как только успела отойти так далеко от универа? Девушка запрыгнула внутрь, автобус закрыл двери и покатился по дороге, а мы с Мишкой пошли дальше, к светофору.