Ад в режиме ожидания

Глава 5. Не смотри в глаза

Неделя пролетела быстро. Про Ленку я думал нечасто, но спать стал плохо. Снился дом с крылом.

Я спрятал холст с мёртвой птицей подальше и не доставал его до вторника. На скорую руку наклепал презентацию из своих фоток. И, конечно, распечатал доклад о чёрной живописи Гойи.

Честно, было жутковато читать про то, как некогда придворный живописец запирается в своём доме и расписывает его страшными картинами человеческих пороков. Но я впечатлился.

Демьян Андреевич начал спрашивать по алфавиту. Мишка выступил в числе первых – Баркин же. Показал свой фонтан. Демьян Андреевич спросил, почему Мишка выбрал именно его. По-моему, ответ был очевиден по фотографиям, на которых русалки представали в весьма пикантных ракурсах.

В остальном было всё, как я предугадал. Рассказывали про театр, про музей, про мэрию, памятники и даже про мост. Скукота. Но чем ближе преподаватель подбирался к первой букве моей фамилии, тем сильнее я волновался. Прятал глаза, чтобы не встречаться с Демьяном Андреевичем взглядами.

– Да чего ты ссышь, Леший? – зашептал довольный Мишка, получивший свою пятёрку. – Это не страшно. Сам слышал, он не зверствует, нормальный мужик.

Конечно, я показал Мишке свою птицу. И рассказал про дом. Он как-то не очень воодушевился. Посмотрел на меня сочувствующе, но спорить со мной не стал. Сказал, что, видимо, чего-то не понимает.

– Леснов, давайте, – проговорил Демьян Андреевич.

Я взял флешку с презентацией, картину с птицей и вышел к доске. Злился на себя за то, что сердце предательски громко стучало. Как школьник, блин, урок не выучивший. И чего так волнуюсь? Я ведь готов к занятию. Но противный червячок точил: сделал бы как все, не мандражило бы сейчас. Рассказал бы про грёбаный мост. А то выпендриться решил. Как всегда.

Сунул флешку в разъём ноутбука. Пока загружалось, закрепил картину на мольбрте. По аудитории прокатился шепоток, но я и бровью не повёл. Конечно, моя дохлая птица круче ваших театров. На задних партах кто-то заржал.

– Ты увидел дохлую ворону?

– Главная достопримечательность нашей дыры!

Демьян Андреевич молча осмотрел мою работу и сел за свободную первую парту в ожидании презентации и рассказа.

Я нажал мышкой на иконку презентации. На экране появились слайды, и я похолодел.

Они все были пустые.

Что за хрень?! Я точно помнил, как вставлял фотки, снятые на телефон! Может, с флешкой глюк? Я извинился и перезапустил программу. То же самое. Ничего не понятно…

– Что такое, Леснов? Вы не готовы?

– Я готовился. У меня есть презентация, – пробубнил я, снова и снова перезагружая файл.

– Так покажите нам её. Мы ждём.

Я мысленно клял флешку, презентацию и Демьяна Андреевича вместе взятых. Наконец пришлось сдаться. Я достал из кармана телефон, чтоб хотя бы просто фотки вывести на проектор, но и тут обломался. Из восьмидесяти фотографий почему-то ни одна не открылась. «Файл повреждён». Я тупо пялился на экран, не понимая, что с ними произошло. Залез в папку с недавно удалёнными – пусто. Я беспомощно уставился на препода.

– Мстислав, если вы не готовы к занятию, расскажите хотя бы про Гойю. Хоть это вы подготовили?

– Я всё делал! – почти выкрикнул я. – Не понимаю, почему так вышло! Куда они делись?

Одногруппники снова заржали. Я зло зыркнул на них. Громче всех хохотал противный полноватый блондин – Петька Акинин. И Люда Марьянова. Я им это припомню.

– Хорошо. – Демьян Андреевич, кажется, начал терять терпение. – Расскажите, почему вы показываете нам мёртвую птицу. Работа, бесспорно, выдающаяся. Покажите её преподавателю по живописи. Но я просил от вас несколько другого. Жаль, что приходится в вас разочаровываться, Леснов.

– Я увидел её на доме. В старом районе. Кто-то нарисовал крыло прямо на фасаде. Огромное чёрное крыло мёртвой птицы. Это смотрится… эпично.

У меня пересохло во рту. Чушь какая! Сегодня явно не мой день. Даже с тупым заданием ничего не клеится. Хотя я готовился к нему за неделю! Вон красный от смеха Акинин наверняка наклепал всё в последний день! Да его быстрая акварелька с театром ни в какое сравнение не идёт с моей птицей!

– Простите, Леснов, – покачал головой Демьян Андреевич, и мне стало совсем паршиво. – Уличное граффити не может считаться высоким искусством. Даже если бы у вас была такая же блестящая презентация, как ваш этюд, я не мог бы поставить вам высший балл. Но у вас ещё доклад про Гойю, да? Выступите, и я, так и быть, поставлю вам четыре. Но о засчитанной контрольной точке уже не может идти речи, сами понимаете.

Я приоткрыл рот. Так он хочет мне тройку влепить? Он что, совсем ничего не понимает? Как можно заподозрить меня во лжи? Я же даже выгляжу как типичный ботан, идеально готовый к любому уроку! Я волком зыркнул в лицо Демьяна Андреевича и застыл. Всего на секунду, но я увидел это.

Вместо глаз – чёрные дыры. Зубы не прикрыты губами, их не держат дёсны. На месте носа провал. Лоб – белый и гладкий, не затянутый кожей. Нет ни волос, ни бровей, ни ушей, один голый череп…

Я сорвал с мольберта свою картину, трёхногий мольберт покачнулся и со стуком упал на пол. В два шага я подскочил к своему месту, схватил сумку и вылетел из аудитории.

Сердце стучало так, словно хотело вылезти через рот.

Я забежал в туалет и сунул голову под струю холодной воды. Постепенно в мозгах прояснилось, и я застонал от собственного идиотизма. Ну что за придурок! Что на меня нашло? Четвёрка – нормальная оценка. Комплекс отличника, блин, взыграл. Но, чёрт возьми, обидно ведь!

Стало стыдно. Как теперь идти на следующую пару по истории искусств? Забить и делать вид, что ничего не было? Повёл себя как капризная девчонка. Тошно от себя.

Я написал Мишке в мессенджере: «Встретимся в столовой». Не хотелось возвращаться к аудитории и ждать его там. Не хотелось встречаться с теми, кто угорал над моей работой.

Занял укромный стол в столовой и положил перед собой свою птицу, чтобы аккуратно убрать в пакет. Невольно залюбовался. Как про такое говорят? Эстетика отвратительного? Пожалуй, да. Есть в этом особенная красота. Я подумал, что можно будет предложить кому-нибудь похожий эскиз для татуировки. Игорь должен набить это в лучшем виде.

– Чего это у тебя?

Я вздрогнул, набросил пакет на холст и только тогда поднял голову. Глуповато улыбнулся.

– Лена! Привет. А ты что не на паре?

– Тот же вопрос тебе, – хмыкнула она и поставила рядом со мной свой стакан с кофе. Со скрежетом подтащила стул и села. – Я первая спросила.

Я смутился. Конечно, она была не похожа на многих других девушек, но я не мог ей рассказать всё как есть. Вдруг подумает, что я психованный? Я постарался взять себя в руки и улыбнулся как можно более раскованно.

– Прогуливаю пару. Довольна?

Она чуть заметно нахмурилась.

– Вот уж никогда бы не подумала, что ты прогульщик.

– С кем не бывает. Мне стало скучно. Я слишком хорош, чтобы просиживать штаны на лекциях.

– Но не боишься просидеть свои модные джинсы в столовой.

– Так же, как и ты. Твоя очередь отвечать.

Ленка хитро сощурилась и заправила длинные волосы за уши. Простой жест, но мне понравилось смотреть, как она это делает. У неё были изящные запястья и маленькие аккуратные уши с простыми серебряными серёжками-гвоздиками. Я вспомнил про русалку, которую заказал для неё у Ирки.

– Я тоже прогуливаю. Раз ты хочешь поиграть во врунов, то я в деле.

Невыносимая девчонка! Но мне, чёрт возьми, нравилось просто слушать её. Я решил немного поддаться. Ну и поныть захотелось. Выставить себя несправедливо осуждённым. Ах, да. Повыпендриваться.

– Андреич пытался меня завалить. Я хлопнул дверью и сбежал.

Она изумлённо подняла брови и шумно хлебнула из стаканчика.

– Первый месяц учёбы, а ты уже воюешь с Зибровым? Мощно, Славка.

– Ничего я не воюю. Справедливости хочу.

– Экий революционер.

Сказала так насмешливо, что у меня разом всё из головы вылетело. Прозвенел звонок, и уже через полминуты в столовую влетел Мишка, а за ним и добрая половина универа. Ленка, узнав Мишку, вежливо встала из-за стола, а мой оклик утонул в шуме десятков голосов. Я снова ничего про неё не узнал.

– Да не плачь ты, я выцыганил у него четвёрку для тебя! Мамой клялся, что ты готовился в поте лица, только палёная флешка дала сбой.

Я усмехнулся. Хороший он парень, Мишка. Не зря мой друг столько лет.

– Ладно, – смягчился я. – С меня пирожок.

– С мясом! Не дешманский.

Я улыбнулся и пошёл к витринам.

Когда стоя в очереди я обернулся, то на сотую долю секунды мне показалось, что вместо глаз у Мишки – тёмные провалы. Но в этот раз наваждение исчезло так быстро, что я не успел даже испугаться.