Глава восьмая
Ее убьют, в этом не было сомнений, Руслан может не пожалеть даже своего ребенка. Она видела, как беременные смертницы уходили на задание, и никому не было дела до их нерожденных детей.
Загремели замки, на пороге показалась темная фигура. Алена не смогла понять, в бреду или наяву она видит открытую дверь. Чей-то силуэт… Тихие шаги приближались к ней.
Алена лежала в маленькой комнате с плотно зашторенными окнами. Незнакомый человек в мятом белом халате с небритым лицом прикладывал ей к разбитому глазу в чем-то смоченную ватку. Жидкость с ватки стекала за уши и на подушку, отчего наволочка покрывалась мокрыми желтыми пятнами. Алене было все равно, что с ней делают, она очень устала от бесконечной головной боли и полной неизвестности. Ей было уже все равно, убьют ее или нет. Она давно в плену, и ее жизнью распоряжаются другие.
Жидкость с ваты тонкой холодной струйкой текла по шее. Алена устало закрыла глаза.
– Солнечный свет, облака, самолет, – вспоминала Алена, еще плотнее сомкнув веки. – Зачем это все? – крутился в голове навязчивый вопрос. Солнечный свет проникал сквозь плотно сдвинутые шторы, и настойчиво возбуждал в мозгу новые воспоминания.
Алена летела из Лондона. Самолет должен был приземлиться в девять утра по московскому времени. В окошке иллюминатора радостно сияло утреннее солнце. Белые облака сплошным волшебным ковром выстилали пространство и походили на бескрайнее море с причудливо застывшими в неподвижности волнами, удивительными воздушными замками, причудливыми фигурами зверей и птиц. Это была другая сказочная планета, совсем не такая, как внизу. Алена завороженно разглядывала эту неземную красоту, порывы чудесного восторга то и дело овладевали ее душой, и ожидание великого грядущего счастья не оставляло ее.
– Дивны дела Твои, Господи, – пела душа и трепетало сердце, – яко чудны творения Твои, Господи. Как удивителен Твой мир, который Ты сотворил, как он величествен и красив. Скоро я прилечу к нему, к своему жениху и скажу ему «да». Я отдаю себя ему, я решила, решила окончательно и бесповоротно. Я пойду тем путем, каким и он пойдет, я стану его женой. Я разделю с ним свою судьбу, сольюсь с ним воедино, стану с ним одним телом, разделю с ним все радости и скорби. Как Ты сказал, Господи, что двое станут одной плотью. Да, да, да, я ему скажу – да. Я решила. Я обещала дать ему ответ, и я сдержу свое обещание. Сегодня же. Еду домой, бросаю сумки, и – к нему в Лавру, незамедлительно, не теряя ни минуты. Да.
Какие удивительные облака, солнце и радость, и вечность впереди. Да, радость. Май и тепло. Вскоре объявили, что самолет приступает к снижению, защелкали ремни, загорелись оранжевые табло. Алена ликовала, ее сердце радостно и взволнованно билось. Алена улыбалась. Англичанин, сидевший рядом, удивленно посмотрел на нее, зашелестел газетой и невозмутимо углубился в чтение.
Был воскресный день. В аэропорту ее встречал папин водитель дядя Петя, немногословный, простой и добродушный мужичок, имевший странную манеру разговаривать:
– Евгений Валерьевич просили передать, что уехали в командировку, приедут во вторник, тогда и увидятся. Лилия Петровна просили передать, что ждут вас вечером на даче, в городе жарко, хотя и май, сказали, жары не выносят, и будут ждать вас на даче. Я за вами в шесть часов заеду, отвезу вас на дачу.
– Спасибо большое, заезжать не надо, у меня много дел, передайте маме, что я сама приеду к ней завтра.
– Как скажете.
Алена радостно влетела в свою квартиру:
– Насть, ты дома? Почему не встречаешь? Я тебе такие подарки привезла! Насть, оглохла, что ли!
Алена вошла в комнату. Настя сидела на диване и испуганно смотрела на Алену.